Черный диверсант. Первая трилогия о «попаданце» - Конторович Александр Сергеевич (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Нет. На страну они нашу напали.
— Да бросьте вы! Что хорошего сделала вам эта страна? Палочки трудодней в бригадирской тетрадке? Демонстрацию на Первое мая? А… — он раздраженно махнул рукой.
— Ну, вас–то старая власть не обидела? Вы же на хорошем месте работали?
— Служил! Вы разницу понимаете?
— Не очень…
— Служить можно и из–под палки. И по принуждению тоже. А вот работать … Для этого талант нужен! Мое ли это было дело — считать баланс?
— Хм… Кем же вы хотите работать ?
— Я умею руководить! Это вы можете понять?
— Могу. Это вроде как наш инженер?
— Инженер… — интерес Немкова ко мне поубавится. — Это мелочи… Вот увидите, я добьюсь многого!
Стукнула дверь, это пришел дядька Хрисанф. Откровенничать при нем гость не стал, взял склянку с мазью, поблагодарил и попрощался.
— Трепло! — коротко резюмировал свое впечатление дядька.
— Чего так?
— Пустозвон — и все дела! Постоянно около немцев крутится. Все ждет, что его бургомистром назначат. Будто у них своих холуев не хватает…
— Что так сразу–то — в бургомистры?
— Гонору у него до хрена. И язык подвешен хорошо. В иное время такие речуганы задвигал…
— А не заложит он меня фрицам?
— Чего?
— Ну, я в смысле — немцам он про меня не расскажет?
— Сиди уж… Я давеча в полицию ходил, тут у нас двое обалдуев теперь полицаями заделались, так и сказал им, что сродственник у меня лежит, спину зашиб. Самогонки им принес, ажно две бутылки! Тьфу! Добро на г…но переводить!
Выпить дядька любил…
— И что они на это сказали?
— Да по хрену им все! Что мы с тобой, что немцы — было б чего пожрать да выпить! Один из них за такие привычки уже лет пять отсидел, только перед войной и вышел… Тьфу, прости Господи!
Прошло еще два дня, дядька продолжал свои истязания. Ноги понемногу стали отходить, покалывания в них усилились.
— Добро! — сказал Хрисанф после очередной бани. — Еще чуток — и вставать начнешь! Только не переусердствуй сначала–то, а то жилы сорвешь.
А на следующий день к нам заявились немцы.
Не лично к дядьке во двор, а в деревню.
Сколько их приехало, я не видел. Но во двор к нам их вошло трое. Один сразу же занял позицию у ворот, дабы никто не смылся из проверяемого помещения, а двое вошли в дом. Сопровождал их старый знакомый — Немков.
Предупредительно забегая вперед, он раскрыл перед солдатами двери и отступил в сторону, пропуская их перед собой.
Вошедшие немцы были парнями крепкими, и от них так и перло дурной удалью.
— О, Гельмут, смотри! — ткнул пальцем в сторону дядьки Хрисанфа первый солдат. — Это настоящий деревенский колдун!
— Вилли, ты как всегда преувеличиваешь! Колдунов не бывает!
— Это у вас, в городах. А у нас, в Шварцвальде, и поныне можно встретить таких же, как этот дед.
— И что в нем такого необычного? Старик, каких тут много.
— Местный полицай, — при этих словах Вилли указал на Немкова, — говорит, что тот лечит даже трудных больных.
— И пусть себе лечит, нам же с ними хлопот меньше. Пусть ходят к своему знахарю, а не таскают свои болячки в город. Давай лучше дом осмотрим. Время к обеду, а мы все еще ковыряемся в этой Богом забытой деревушке.
Немцы прошлись по комнатам, открывая дверцы шкафов и сундуки и вытряхивая на пол их содержимое. Ничего интересного не нашли и вернулись в комнату. Гельмут сел на лавку, а коренастый Вилли взгромоздился на стол, предварительно сбросив на пол все, что на нем стояло.
— Документы! — рявкнул он.
Немков закивал головой и повернулся к Хрисанфу.
— Хрисанф Петрович, им ваши документы требуются.
— А ты теперича у них заместо подпевалы ходишь?
— Какие обидные ваши слова, Хрисанф Петрович! А если бы тут, вместо меня, какой чужой человек был? Откуда он знает про вас? И не скажет господам солдатам, кто человек порядочный, а кто так… Обо всех вас думаю, а вы туда же…
— Держи ужо… — дядька протянул ему какую–то бумагу с печатью. — Других документов у меня нет, извиняй…
— А у него? — ткнул рукой Немков в мою сторону.
— Щас, вот он так в лес, да за дровами, с документами и поперся! Дома они у него, в Нефедьево, это аккурат верст семьдесят, ежели напрямки лесом идти.
Бывший бухгалтер подскочил к Вилли и что–то прошептал ему на ухо.
— Больной? Чем он болен? Это не тиф?
— Нет–нет, господин солдат! Тифа у нас в деревне нет! Он не может ходить…
— Да? По–моему, так он просто симулянт… Сейчас я его вылечу…
Он подскочил ко мне и сдернул на пол одеяло.
— Встать! Быстро!
Я с удивлением на него посмотрел. В принципе угрохать я его мог, вилка лежала под одеялом у правой руки. Удар в висок — и кранты! Перехвачу его карабин, и второму тоже карачун. А потом что? А потом плохо… Уйти не смогу, значит, амбец дядьке, да и всей деревне кисло будет.
— Он хочет, чтобы вы встали! — прошептал мне Немков.
— Интересно, как я смогу это сделать? У меня же ноги не ходят!
— Ну, хоть пошевелитесь! Не лежите бревном!
— Да не могу я!
— Что он там бормочет? — немец терял терпение. — Он что — не хочет встать? Ну, так ляжет, причем окончательно!
Он оттолкнул Немкова и вскинул карабин.
— Скажите ему, что если не встанет, то я его убью!
А ведь и выстрелит, с него станется. Вон глаза какие бешеные. Черт… не доброшу я отсюда вилку, веса в ней недостаточно. Максимум что сделаю, так это синяк набью. Эх, дядька Хрисанф, не вовремя ты мой наган заныкал!
Солдат лязгнул затвором.
Утюг?
Далеко… не достать…
Кружкой?
Легкая, толку с нее чуть.
Вилкой кидать?
А потом они застрелят дядьку Хрисанфа, спалят дом. И пройдутся по деревне частым гребнем… И выйдет так, что это я спровоцировал их на эти действия. Нет, не будем кидать. И эффект почти нулевой, и на сельчанах потом немцы отыграются. Так что же, попросту помереть? Или снова сыграть в старую, еще с 1941 года игру?
Бзынь!
Выпавшая из Анькиных рук крынка с молоком долбанулась об пол…
И правый бок немца окрасился в белый цвет!
— Черт!
Он внезапно подпрыгнул на месте и, бросив карабин, стал отряхивать свой мундир. Немков кинулся ему на помощь, подхватив с печки полотенце.
— Отто!
— Чего тебе? — раздался голос со двора.
— Какого дьявола ты пропустил сюда эту девку?!
— Был приказ — никого не выпускать. Про входящих ничего не говорилось. Да и потом, я же ее проверил. У нее ничего нет, кроме горшка с молоком.
— Все это молоко теперь у меня на кителе и брюках!
— Ну а я–то тут при чем?
Продолжая ругать своего коллегу, Вилли вышел во двор. Хохочущий Гельмут тащил за ним его карабин. Немков выскочил следом, бросив мокрое полотенце на пол.
Окаменевшая Анька прижалась спиной к простенку и не сводила с меня испуганных глаз.
— Фу–у… пронесло… — дядька Хрисанф наклонился и поставил в угол топор, который он незаметно для всех держал за спиной.
— Так вы его собирались…
— Ну да! По кумполу и все тут.
— А… остальные?
— И они бы не ушли. Тесно в избе, с винтовкой не больно развернешься, а вот с топором…
— Вставать скорее мне надо…
— Скоро уже, не беги вперед паровоза…
— Спасибо тебе, — повернулся я к Аньке. — Если б не ты со своим молоком… даже и не знаю, что бы тут произошло…
Она отклеилась от стены и подошла ко мне. Внезапно ноги ее подкосились, и она упала на колени, уткнувшись лицом в мое одеяло. Плечи ее затряслись от рыданий.
— Он же… он же вас убить хотел!
— Ну, не убил же…
— Как вы… так вот сидели и… и… ничего не делали?
— Я мог бы ударить его, ну вот этой вилкой, например… Но тогда бы они убили дядьку Хрисанфа, по деревне пошли бы…
— Все равно… так нельзя же ведь…
Дядька подошел к ней и присел. Рука его погладила Аньку по затылку.
— Ладно тебе сырость–то тут разводить… Обошлось, ну и слава богу…
Глава 24
— Разрешите войти, товарищ полковник?
