Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
При этих словах геронта советник Эпименид, за которым наблюдал молодой афинянин, заплакал и, накрыв голову полой плаща, последовал за медленно двинувшимся возком. Справа от Эпименида шагал, низко опустив лицо, рослый гиппагрет номаргов. Геронт и его свита шествовали следом, за ними выстраивались великаны из Трехсот.
Плакальщицы снова завыли, но их заглушил крик толпы. Люди кричали от жалости, слали проклятия небесам и оплакивали царя. Стало очень шумно, но Леонтиск нисколько не сомневался, что это все ерунда по сравнению с тем, что будет твориться на похоронах. Афинянин поглядел на Энета, стоявшего со скорбным лицом.
– Идем за Эпименидом. Нужно выяснить у него, что с царевичем и остальными, почему они не прибыли вместе со всеми.
– Это странно.
– То-то и оно. Геронт ни словом не обмолвился о царевиче, и я чувствую, клянусь Меднодомной, что здесь что-то нечисто.
Молодые воины быстро, насколько позволяла рука Леонтиска, которую нужно было беречь от толкающих со всех сторон людей, пошли вслед за Эпименидом. Держать его в поле видимости оказалось нетрудно, поскольку процессия с телом царя двигалась весьма медленно. Однако подобраться к лафирополу, который следовал за траурным возком, было немыслимо, и Леонтиск начал со страхом подумывать, не придется ли ему проделать весь путь до Спарты пешком. Полностью уберечь руку в такой давке не удалось, и после очередного толчка боль проснулась и начала простреливать в плечо при каждом шаге. Лоб афинянина, несмотря на прохладную погоду, покрылся обильным потом, зубы скрипели так, что отдавалось в ушах. Тем не менее сдаваться он не собирался.
К счастью, – и к удивлению обоих товарищей – Эпименид и сопровождавший его человек с блестящей лысиной и благообразной белой бородой внезапно покинули шествие, когда оно проходило по главной площади Гития.
– Скорей, – Энет выразительно указал подбородком, и друзья устремились наперерез выбирающейся из процессии парочке.
Лафиропол и его спутник далеко не ушли. Остановившись спиной к молодым людям, они принялись что-то обсуждать. В десятке шагов от них Леонтиск вдруг споткнулся, как будто налетел на невидимую стену. По плечам афинянина пробежала зябкая дрожь: он узнал голос человека, разговаривавшего сейчас с Эпименидом. О боги! Этот певучий, мяукающий голос, так часто являющийся ему в кошмарах, заставляющий просыпаться с колотящимся от ужаса сердцем.
Голос убийцы Горгила!
Леонтиск стремительно шагнул вперед, схватил продолжавшего идти вперед Энета за плечо и с силой развернул к себе.
– Ты че… – удивился тот, но Леонтиск прошипел:
– Молчи! Во имя всех богов… – осознание происходящего завязало внутренности афинянина холодным узлом.
– Да что такое? – Энет с опаской глянул на продолжавших разговаривать мужчин, потом на товарища.
– Он нас продал! – заскрипел зубами Леонтиск. – Продал нас всех, сволочь! Смерть царя и все остальное – это его работа. Проклятый!
– Да о ком ты? Кто нас продал?
– Этот… «добрый дядя» Эпименид. Тот тип рядом с ним – это сам Горгил, ты понимаешь, что это значит? Понимаешь?
Теперь пришла очередь здоровяка измениться в лице.
– Т-ты уверен?
– Еще бы. Я на всю жизнь запомнил мерзкий голосок этой мрази, – процедил Леонтиск. В его мозгу кипела лихорадочная работа. – Вот что… Не смотри на них!
– Эге, понял.
– Давай подойдем поближе, может, удастся чего подслушать, – афинянин уже почувствовал себя в роли охотника.
Друзья неспешно двинулись вперед и остановились в четырех шагах от негодяев, отвернувшись и сделав вид, что увлечены беседой. Эпименид и Горгил не обратили на них внимания – площадь была заполнена возбужденными людьми, часть которых стремилась присоединиться к процессии, другая же часть оживленно обсуждала происходящее, сгруппировавшись в кружки.
К сожалению, услышать удалось немного, похоже, разговор уже заканчивался.
– Я хочу, чтобы они вернулись сегодня, – сказал Эпименид.
– Сегодня или завтра, – отвечал убийца.
– Сегодня, – настаивал лафиропол. – Я сделал все, что вы требовали, и хочу, чтобы и вы выполнили свои обязательства.
– Я всегда выполняю условия договора, – заверил его Горгил. – И отдам распоряжение немедленно. Все зависит от расторопности людей, которые доставят их из места… в котором они сейчас находятся. Не беспокойся об этом, уважаемый. Благодарю, что ты помог мне состряпать это славное дельце…
– Мерзавец, – едва слышно проговорил Эпименид.
– Хе-хе, кто ж спорит? Мы таковы, какими создали нас боги. Увы, нам пора прощаться, господин лафиропол. Желаю тебе никогда больше со мной не встречаться. Я ухожу. Оставайся наедине со своей совестью.
Горгил взмахнул рукой и направился к зияющему входу таверны «Храбрый петух», стоявшей на противоположном конце площади. Друзья спешно отошли за стоящую посреди площади колонну – памятник чьей-то победе, – чтобы Эпименид не мог их увидеть и узнать.
– Мы должны взять его, – Леонтиск взглянул в лицо здоровяка. Он предпочел бы расправиться с Горгилом сам, отправив Энета следить за Эпименидом, но понимал, что без помощи товарища имеет мало шансов против мастера-убийцы. Астрон был при нем, укрытый под плащом, но афинянин все еще не был до конца уверен в левой руке. – Проклятье, столько глаз вокруг! Интересно, что ему понадобилось в таверне?
Энет пожал плечами – размышления и догадки были не по его части.
– В этом «Храбром петухе» есть конюшня? – поинтересовался Леонтиск.
– Ага. У меня там, кстати, лошадь, – кивнул силач.
– У него наверняка тоже, – почесал висок афинянин. – Значит, так. Если он через четверть часа не выходит, вламываемся в таверну, находим его и хватаем – по-тихому или по-громкому, как уж получится. Если он соберется в город, едем следом и действуем по обстоятельствам.
– Так нельзя ж тебе в Спарту, – нахмурился Энет. – Все знают, что разыскивает Эвдамид тебя, кто угодно может опознать и…
– Ты же не опознал, – усмехнулся Леонтиск, хлопнув товарища по плечу. – И другие не узнают, в этой-то рвани. Да и выбора у нас, дружище, нет. Не до пряток сейчас.
Афинянин оглянулся. Советник Эпименид, немного постояв на прежнем месте, беззвучно шевеля губами, вернулся в процессию, сопровождающую тело царя. Леонтиск понял, что лафиропол доиграет роль до конца, и следить за ним в ближайшее время нет особой нужды. Ну что же, прекрасно. И до него дойдет очередь – в свое время. Царевич Пирр выпотрошит предателя заживо, а если сын Павсания мертв, расправу с превеликой яростью свершит Лих. Или сам Леонтиск.
А сейчас нужно заняться ублюдком Горгилом. Энету незачем знать, что афинянин не собирается брать убийцу живым. Мастер смерти не должен попать в руки эврипонтидов и рассказать им всю правду – о нем, Леонтиске. Не-ет, нужно лишь подобраться к подонку поближе да без свидетелей и – клинок в спину без предупреждения. А потом можно все свалить на то, что не было другого выхода. Или рассудок помутился от гнева.
Великие боги, как быстро и безвозвратно прошел он путь лжеца! И эти предательские мысли – они уже почти не трогают его совести…
– Эп! – прервал его размышления Энет. – Вон он, с рабом вышел, идут куда-то…
Вскоре Горгил выехал со двора таверны на невысоком пегом мерине. Он уже успел изменить облик, сменив белую бороду на курчавую черную и прикрыв лысину клочковатым париком, но переодеваться не стал.
– Авоэ, медлить некогда. Отправляйся в таверну и договорись о лошади и для меня тоже, сам я подобном наряде доверия не вызову. И поживее, ради богов, пока он не оторвался.
Энет ринулся к гостеприимно распахнутым дверям «Храброго петуха» с несвойственной ему стремительностью, и через несколько минут появился из конюшни, ведя под уздцы двух вполне приличных лошадей. Спустя еще четверть часа они нагнали Горгила у ворот, носящих громкое название Касториды, и, следуя за убийцей в отдалении, покинули Гитий, выехав на уже описанный ранее южный шлях. Едва успели проскочить – через несколько минут узкие ворота портовой крепости захлестнул густой и неторопливый поток траурной процессии. Вряд ли в ближайший час, а то и два кто-нибудь сможет попасть в Гитий со стороны Спарты – по пути к Касторидам Леонтиску показалось, что едва ли не половина населения портового городка вознамерилась присоединиться к печальному шествию, сопровождающему повозку мертвого царя.
