Стрелочники истории. Дилогия (СИ) - Алексеев Вячеслав (книги онлайн txt, fb2) 📗
Как и ожидал Афанасьев, попасть в Коломну засветло не успели. Не доезжая пяти верст, сваты устроились на ночевку в лесу, а едва рассвело, быстро позавтракали, собрались и тронулись дальше. Оставшееся расстояние проскочили быстро.
Как только защитники заметили автоколонну, городские ворота стали спешно закрываться, однако, не дойдя до середины, вновь распахнулись. Видимо, стражники были не готовы увидеть самобеглые повозки, испугались, но в последний момент получили нужные указания и исправили свою ошибку. Автомашины проехали пригородные сады и огороды, обозначенные примитивными оградами – только чтоб скотина не пролезла, приблизились к частоколу, огораживающему посад и остановились, так и не въехав в распахнутые настежь ворота. Афанасьев, помня свой первоначальный проезд по узким улочкам Торжка, решил на сей раз не рисковать, а оставить крупногабаритную технику снаружи и добираться до детинца лишь на внедорожнике.
Все стражники, порскнувшие при виде машин под защиту частокола, понемногу вышли обратно. А один, сверкая начищенными полными боевыми доспехами, только без щита, направился к Лэнд-Роверу. Он уже сообразил, кто тут главный и потому сразу пошел к Афанасьеву. Серега Кларкунов, Алексей Васильев и Александр Осадчий вылезли из кабин Шишиг, дали указание своим бойцам обеспечить охрану автотранспорта и задержанных злодеев. Далеко не расходиться. Бойцы, выпрыгнули из кузовов, расположившись прямо на чьем-то огороде. Все равно все под снегом. Оба прапорщика остались со своими подразделениями и только Серега, пользуясь недавно полученным высоким званием – старший лейтенант НКГБ – почти майор, подошел к легковушке.
Стражник предложил проводить высоких гостей в детинец. Князья съехались два дня тому назад и ждали лишь приезда торжокского князя. На предложение Афанасьева сесть в машину, витязь отказался. А Серега, видя, что переднее сиденье свободно, залез сам, без приглашения. Арсений Николаевич и Геннадий ехали на заднем, плюс – шофер.
– Все равно не уместился бы. – прокомментировал Серега отказ стражника. – С мечом, в шлеме с шишаком, байдане до колен – мало того, что не влезет, так еще и всю обшивку порвет.
Так и поехали – впереди витязь, за ним внедорожник, кативший со скоростью пешехода.
Сам городок выглядел мельче и беднее Торжка. Не слишком высокий частокол из крупных серых бревен. Ни надвратной, ни боковых башен – нет и в помине. Лишь изнутри к частоколу пристроены узкие сходни и мостки с перилами, чтобы можно было хоть как-то оборонять стены. В посаде серые деревянные дома с мелкими слепыми окошками, затянутыми бычьими пузырями, крытые соломой крыши. Улочки настолько узкие, что Ганомаг мог и не проехать. Афанасьев даже мысленно похвалил себя – правильно, что не стал соваться сюда всей колонной.
Детинец, он же кремль, тоже был деревянным и втрое меньше торжокского.
Пока ехали до княжеского терема, подполковник инструктировал своих путников:
– Из машины сразу не вылезать, сначала посидим – покурим, когда вылезем на крыльцо не ломиться. Серега, особенно к тебе относится.
– А я что? Я ничего. – удивился Кларкунов. – А чего ждать то будем?
– Меня тиун просветил. Тут приход гостей, особенно на таком официальном уровне, – это целый ритуал. Что-нибудь не так сделаешь – можешь обидеть на всю жизнь! Во-первых, нужно дать время хозяевам приготовится, самим одеться, прислугу нарядить, прибраться, кого надо – позвать, кого не надо – выгнать с глаз долой. Во-вторых, старший группы идет первым, равные – рядом, а сопровождающие – следом. В-третьих, из двух руководителей первым здоровается – младший по чину, по званию, по достоинству. Если мы с князем коломенским равны, то подойти к крыльцу должны одновременно и поздороваться синхронно. Стало быть, как во двор въедем, они будут в дырочку подглядывать – когда мы к ступеням подойдем. Ведь если раньше выйдешь – свое достоинство уронишь, а позже – гостя обидишь. Потому и говорю, приедем – посидим, покурим. Чтобы хозяева успели все нужное сделать.
– Ага! Чтоб у дырочки успели очередь занять? – засмеялся Серега. – Не, нужно эту самодеятельность на официальный дипломатический протокол переводить. Там достоинство гостя считают в метрах ковровой дорожки. Просто, понятно, и никакой дырочки не нужно.
Едва стражник приблизился княжескому двору, створки ворот поползли в разные стороны, а когда подъехал внедорожник, ворота полностью распахнулись. Машине даже не пришлось притормаживать.
– Так вот для чего пешего пустили! – прокомментировал Геннадий. – Чтоб время точно рассчитать!
Въехали во двор, остановились против высокого резного крыльца. Дворня вроде как занималась своими делами, но переодета была в чистое, а двор терема засыпан слоем рыхлой свежей соломы. Сопровождающий немного постоял впереди машины, потом направился к задней дверце автомобиля, за которой сидел Афанасьев, и жестом пригласил выйти наружу. Офицеры вышли, обошли машину, потоптались немного около нее, а потом направились к терему. На крыльце было пусто, но едва Арсений Николаевич поднял ногу, намереваясь встать на первую ступень, как толстые дубовые двери тотчас отворились, и на крыльцо вышло сразу несколько разновозрастных мужчин в богатых собольих или бобровых шубах, высоких шапках. Из-за их спин появилась румяная девушка в шитой серебром душегрейке поверх темно-синего с серебряным отливом парчового платья, в белоснежном пуховом платке, сквозь который виднелась жемчужная понизь. В руках она держала деревянный корец с горячим сбитнем.
Вышедший из терема самым первым, моложавый мужчина с едва пробивающейся бородкой, примерно семнадцати-восемнадцати лет, всплеснул руками и торопливо спустился со ступеней, демонстрируя высшую степень уважения.
– Князь Арсений Афанасьев?
– Он самый. А Вы – Роман Ингваревич?
– Князь коломенский. – согласился встречающий и тут же представил сопровождающих – мой дядя Юрий Игоревич, князь рязанский; мой брат Олег, князь муромский; князь Олег курский, мой кузен; свояк Владимир, князь углицкий. Евдокиюшка, сестрица моя, подай гостям испить с дороги!
Арсений Николаевич отпил сбитень и, передавая корчагу, представил офицеров:
– Полутысяник Геннадий и полутысячник Сергей.
Офицеры, услыхав свои звания, чуть не поперхнулись, но совладали. Сергей допил, перевернул корчагу, показав, что та пуста, и вернул посуду сестре князя коломенского.
Гости и встречающие потянулись вглубь терема.
Арсений Николаевич снял шинель, фуражку, бросив на руки кому-то из слуг, оставшись в парадной форме подполковника восьмидесятых годов с золотыми погонами. Глядя на него, Геннадий и Серега тоже сняли шинели, но если Геннадий, аналогично Афанасьеву, был в форме старшего лейтенанта конца СССР, то Серега был одет старшим лейтенантом НКГБ 1939 года с петлицами и «шпалами».
Первоначально Афанасьев хотел ехать в своей форме – старшего командира РККА, само собой, почищенной и отглаженной, но Шибалин посоветовал надеть что-нибудь более «блестючее». Как ни как – смотрины «жениха». Благо, после очистки прибалтийских складов из портала в 1993 год, мундиров и знаков различий конца СССР для всех видов войск и на все случаи жизни было с избытком. Афанасьев не долго «ломался», ибо в тайне, с юности, сам мечтал о золотых погонах, аксельбантах и ременной «сбруе» с кобурой. Увы, мундир заката СССР, хотя и с погонами, мало походил на амуницию офицеров царской армии, но на вкус Арсения – смотрелся лучше кителя от 1938 года.
«Нужно будет, все же, провести реформу княжеской армии, официально ввести погоны и одеть бойцов единообразно, а то ходят – кто в чем: штаны и галифе из одной эпохи, гимнастерки и кителя – из другой. Кто с погонами, кто с петлицами, а кто и вовсе без ничего» – размышлял он, глядя на сослуживцев.
Хозяева, коротко посовещавшись между собой, тоже скинули шубы, оставшись в цветных синих и зеленых кафтанах, отороченных мехом и серебряным шитьем.
Все вместе, вслед за Романом, прошли через просторную, но полутемную палату, поднялись на второй этаж и оказались в светелке с обитыми красным штофом стенами и сводчатым потолком, расписанным под сказочные леса с высокой травой, среди которой бродят львы, медведи, олени и антилопы. Напротив слюдяного окна, спинкой к изразцовой печи, стоял обитый бархатом высокий трон. От кресла его отличало только отсутствие подлокотников. Стул и стул – в мастерской немцев на промзоне делают во сто крат изящнее. Перед троном большой дубовый стол на массивных ножках, на нем канделябры со свечами, ибо слюдяные окна давали мало света. По краям с обоих сторон резные лавки.
