Балтийская Регата (СИ) - Ант Алекс (читать книги .TXT) 📗
Отделаться от кошмара подводной археологии я не мог. Вынырнув у борта «Звездочки», я максимально быстро поплыл к трапу. У трапа сдвинул маску на лоб, отвернул трубку в сторону и снял ласты. Забрасывая ласты на палубу яхты я уже был почти спокоен. Без ласт по трапу вбежать на судно было бы делом одной секунды. Видя, что меня не атакуют мертвецы, как в «Пиратах Карибского моря», я осмелел до того, что даже окунулся опять в волны с головой. Это привело в порядок мысли, и я устремился на палубу.
Заведя на бак страховочный конец, который теперь был закреплён на глубине за ящики, я завел его через швартовочный вырез фальшборта и кнехт с роульсом на турачку брашпиля, выбрав слабину конца вручную. Потом медленно начал выбирать конец на палубу, надеясь, что трос выдержит вес ящиков. Трос пока выдерживал. Наконец ящики частично показались из воды. Подтягивая их вверх, я позволял стечь предполагаемой воде из ящиков. Оказалось, что из ящиков ничего не вытекает. Правда, помня конец своего сна, я боялся, что тяну мины. Железо не было похоже ни на одну известную мне мину. Но мало ли умельцев у маньяков ВМФ любой из стран? Опасения оставались, но и потерять ящики я бы не хотел. Когда ящики обвисли и с них не текли струйки воды, перегнувшись через фальшборт я закрепил на ручках ящиков ещё один конец. Удивительно, но металл ручек за более, чем семьдесят лет после войны мало изъела коррозия. Изрядно поработав я затянул ящики по одному через фальшборт на палубу. Измазался в иле сам и измазал всё вокруг илом, тиной и ржавчиной, но был доволен.
Оставив высыхать ящики на палубе, я пошел в душ и смыл с себя грязь, заодно согревшись под струями тёплой воды. Пришлось опять подняться в рубку и уточнить свое местоположение. По моим расчётам баржи лежали метрах в двадцати на северо-запад от яхты. Опять одел гидрокостюм, опять бросился в пучину со спасательным линем, только взял его немного длиннее. Поплыл в скорректированном направлении и нырнул снова. Здесь было уже не так глубоко. Всего метра четыре. Я увидел стоящую на киле в песке и иле железобетонную небольшую баржу. На закрытиях из досок даже оставались остатки прорезиненного брезента и это через семь десятков лет! Просто невероятно! Скелетов или костей больше не было видно. Ближе к корме брезент закрытия был сорван и четыре доски отсутствовали. В проеме люка в трюме виднелись штабеля ящиков, покрытые песком, илом и тиной. Выбрав один небольшой ящичек, я снова нырнул и обвязал его тросом. Тянуть трос брашпилем не было возможности так как можно было поломать ящик. Пришлось несколько раз нырять, вытаскивать ящик из трюма, волочь его по палубе в сторону яхты, сбрасывать на грунт. Я выбился из сил и решил далее тянуть ящик брашпилем. Поплыл к яхте, опять забрался на неё, снял снаряжение, опять помылся для согревания. Время подошло к обеду. Пришлось прервать подъём затонувших грузов и плотно перекусить.
Самое плохое во всей этой ситуации было то, что надо было работать как можно быстрее, чтобы убраться наконец отсюда. Сюда надо будет возвращаться, если я поднял что-то стоящее, с водолазом и плавучим краном или судном с более серьёзным грузовым оснащением. Работаешь, работаешь, а конца и края не видно. Самое здоровое на свете, это проснуться дома в постельке и никуда не спешить. Дом, это там, где тебе хорошо и тебя никто не трогает. Мне было хорошо на яхте пока я не залез сюда, в эту балтийскую дыру. Пора кончать этот мазохизм и откровенное издевательство над себе подобным. Проклиная все на свете, особенно неуместную любознательность некоторых старых идиотов, я поплёлся на палубу. Опять завёл, закрутил, выбрал, поднял… Всё бы это было даже в радость в тридцать лет, но на сегодняшние 64 моего богатства боли в спине, ногах и прочих местах никто не отменял, а если и отменял, то вовсе не совсем, чтобы только оттенить одну от другой, более заковыристой и болючей. Вытянув с матерями и вовсе не альмами последний на сегодня ящик, я, проклиная работящего дебила, опять поплёлся в душ. На моей памяти только моя дочь страдала недугом постоянного и бесконечного мытья, я таким не страдал, не то чтобы я совсем не мылся, но одноразовую помывку в день считал нормальной, а вторую уже перебором и непотребным излишеством. Неужели успел заразится перед отлётом? Охая и ахая в полный голос, стеная и печалясь не на шутку, вымытый, как последний дурак, я поднялся в рубку и тут подумал, что ещё и якорь поднять надо. Завёл двигатель и поплелся на бак к брашпилю на который я уже смотрел, как нормальный боцман на кусок нормального кошачьего дерьма в своем ботинке. Кое как подняв якорь и закрепив его на месте, я проделал в темпе польки бабочки путь в рубку, врубил малый ход и стал удаляться от острова сокровищ в юго-западном направлении, постепенно увеличивая скорость послушного кораблика. Муки каторжанина остались наконец позади.
Реально, что бы там ни было, что попало в мои загребущие ручонки, попало туда довольно просто и примитивно. А ты, похоже, паря везунчиком стал. Всю свою жизнь я боролся с демонами, которые мне всё запрещали и ничего не давали взамен, прилагая колоссальные усилия и вбухивая неимоверные силы в вещи, которые другим соискателям валились на головы сами собой. Было ли это материальными благами квартир, машин, гаражей и дач, либо интеллектуальными удовольствиями научных степеней, изучения иностранных языков, рождения изобретений либо простой встречи с любимыми и родными. Похоже Ангел хранитель вспомнил обо мне.
А может просто перепутал с каким-то особо верующим и усердным монахом? Как-то в далеком и розовом детстве, отговаривая меня от блажи покорения морей, мой дед прояснил реальное положение вещей тем, что привёл мне в пример цветовую гамму одежды различных человеческих групп, по которым выходило, что только монахи и моряки ходят в чёрном. Чем несказанно ещё выше вознёс моряков на карьерной лестнице, ведущей от чертей к Богам, в моём детском понимании сути вещей. Положа руку на сердце, понимание деда было все-же вернее моего.
Уже стало довольно темно, когда я «отскочил» от береговой черты на 45 миль. Заглушив двигатель, включил всё наружное освещение верхней палубы, навигационные огни, означающие, что в связи с неисправностью двигателя судно не имеет хода. Здесь часто ходят паромы, и они не любят сворачивать куда-то или обходить препятствия. Это не от лени судоводителей, а от особенностей больших судов, их рулевого устройства и двигателей. Мой 40000 тонный балкер «Shtorm Vind» тоже плохо маневрировал на полном ходу и на тяжелом топливе. Старались подворачивать немного и заблаговременно. Особенно аховые ситуации бывали в «китайских» морях, у Японии, у Вьетнама. Иногда ночами по курсу судна раскидывалось просто море огней. Прёшь полным ходом прямо на самый настоящий город в море и всё, свободы маневра никакой, скорость приличная, а инерция просто обалденная и как расходился с этими мелкими рыбачками и сам мало представляю. Как-то само утрясалось, главное меньше сворачивать, потеряв ход или возможность манёвра вообще не разойдешься. Поэтому проконтролировал суда в округе на всех дистанционных шкалах радара, убедился, что никто не наедет в ближайшие часы и пошёл оценивать разрушительные действия охотника за сокровищами.
На баке было как на месте стоянки дизентерийных диких кабанов, грязно и мерзко. Вооружившись ломиком и топором, разобрал сначала ящик с баржи. Там оказались старинные изделия из янтаря, Одна ваза, тазик с полукруглым вырезом с боку. Такие тазики использовались для бритья в средние века. Технология бритья была предельно проста. Этим вырезом подставлялся тазик к горлу жертвы, в тазике была водичка, а щёки скребли тупой железякой. Если цирюльник очень хотел форсмажора, то он перерезал жертве горло и кровь стекала в тазик, не пачкая гобеленов и подельников. Такой тазик, только железный, можно увидеть на любой картинке на голове Дона Кихота Ламанчского пера досточтимого идальго Мигеля Де Сервантеса Сааведры, ибо он, согласно книге моего собрата по перу и шпаге, напялил такой тазик вместо рыцарского шлема из-за проблем с финансами, и чтобы смешнее вышла книга. Были в наличии ещё какая-то кружка или чаша, небольшое панно с гербом Пруссии — орел с короной на куриной башке и атрибутами власти в корявых лапах, и буквой R на его хилой и облезлой груди. Точняк янтарная комната на борту баржи. Придется всё далеко запрятать, а то не сносить головы. Ещё был кусок янтаря под килограмм с ящерицей в виде инклюза, ну залитая смолой сосны, которая росла несколько десятков миллионов лет тому на месте Балтийского моря, ящерица. Очень редкая штука. Точно под миллион Американских долларов потянет, только не продать её. Такие раритеты на перечёт пальцев одной руки в мире и если были на борту баржи, то явно уворованы нацистами где-то во время войны или наоборот, спасались ими от разграбления союзниками. Что в принципе одно и тоже, ибо всякая война, абсолютно всякая, ведется с целью получить трофеи. Тут, кстати, мы тоже щедрые души или душами щедры, как кому нравится, ибо уже сто лет русский народ ведёт победоносные войны на крови миллионов не получая трофеев, мало этого, отдавая все кровные трофеи заезжим цыганам на разграбление и получая в ответ плату плевками, угольками и новыми войнами по всему миру. Особенно нам удаются Гражданские войны. Одну мы, с переменным успехом, ведём сами с собой уже более ста лет и ничего не получаем в замен, кроме всё более с ума сошедших правителей. Или мы все-же сами безумные? Скорее это симбиоз безумств. Ладно, будет украшать салон моей «Звездочки» до моей смерти, а там пусть разбираются другие. Отнёс находки в душ, промыл. Я что-то прямо поселился тут, похоже. Пора жабры нарастить на мытом теле, легче дышать будет. Доски покидал в море, и они пошли ко дну. И так, и так они там лет семьдесят с гаком лежали, значит «экологически чистые». Вот поставлю прибамбасы, которые хочу на яхту и буду прямо на борту любой мусор утилизировать, а сейчас «промежуточный вариант».
