Райский участок. 2 пермакультурных фанатика, 4 сотки и создание съедобного сада-оазиса в городе - Тенсмайер Эрик
После серии исследований собственности мы положили наши наброски на кальке, состоящие из одного выпуска, на нашу базовую карту, чтобы увидеть, как выглядит объединенное изображение. Солнце и почва, несомненно, были самыми важными факторами, вокруг которых мы строили наш дизайн. Перекрытие почвы и света создало мозаику участков с разными условиями.
Мы составили сводку наших усилий по анализу и оценке участка, в ходе которых были выявлены все эти отдельные исправления и описаны их условия, проблемы и ограничения. Мы также отметили наши первоначальные идеи о пригодности различных участков для желаемых элементов сада, таких как компост, сарай, пруд и грядки с овощами.
Наш двор перед домом был очевиден. В тот момент, когда мы вошли в собственность, мы поняли, что передний двор идеально подходит для тропического сада. Наш анализ местности подтвердил, что крутая асфальтовая подъездная дорога, выходящая на юго-восток, в сочетании с домом, блокирующим холодные ветры, создаст климат острова Вашингтон, округ Колумбия. Хотя почвы были практически бесплодными, эта местность могла многое предложить.
Переулки к северу и югу от дома были тенистыми, с плохой почвой. Мы знали, что нам придется использовать один из них в качестве подъезда для транспортных средств, чтобы мы могли приносить строительные и садовые материалы на задний двор, но мы еще не знали, какой именно.
В нашей зоне уплотненного заполнения было несколько отчетливых пятен. На крайних северных и южных окраинах были участки с полной тенью летом; тень в сочетании с ужасной почвой означала, что эти края были особенно плохо приспособлены для выращивания пищи. Чтобы найти продуктивное применение этим зонам, потребовалось определенное творчество.
Солнечные части зоны уплотненной насыпи, которые представляли по крайней мере половину нашей земли с полным солнцем, представляли более интересную возможность. Поработав, мы могли бы улучшить почву, но это место может быть более подходящим для пруда или возвышенностей. Кроме того, в нашем доме было две задние двери (по одной с каждой стороны дуплекса), и обе выходили в эту область; логически это станет нашим основным социальным пространством. Дом возвышался с заднего двора как безликая скала, и мы хотели визуально привязать его к саду.
В наших районах с «хорошей» почвой (что означало, что она была песчаной, с некоторым количеством свинца) у нас снова было три деления, основанных на солнечном свете. Единственное место для теплицы было прямо посередине - золотое место, где солнце светит круглый год. В нашей песчаной, кислой, свинцовой почвенной зоне летом также были как солнечные, так и тенистые участки.
Теперь мы знали кое-что из того, что может предложить наш участок. Мы провели год, наблюдая за ним во все времена года, анализируя его различные аспекты. Мы узнали, что это был далеко не единый пустой участок, которым казался поначалу, а скорее лоскутное одеяло из островов с разными условиями и разным потенциалом для помощи нам в реализации наших целей. Его проблемы также были очевидны: тень, свинец, уплотнение, плохой эстетический вид и минимальная среда обитания для птиц и полезных насекомых. Но, поняв проблемы и некоторые аспекты, которые никогда не менялись, мы также начали видеть возможности.
Далее нам нужно было всеобъемлющее видение, чтобы связать все это воедино, макет, который гармонировал бы с узорами ландшафта. Пришло время для нашего первого настоящего опыта с дизайном - сделать выбор, с которым нам придется жить до тех пор, пока мы там живем.
6 МОДЕЛЬНАЯ ЭКОСИСТЕМА ЗА КЕЙМАРТОМ
Не вызывают особого уважения виды растений, которые растут на запущенных городских пустырях. Но на самом деле они играют важную роль в экосистемах: лечение деградированных почв, охлаждение летних температур, связывание углерода, борьба с эрозией, обеспечение пищи и среды обитания для городской дикой природы и захват дождевой воды, которая проникает в почву, а не стекает. В книге «Дикие городские растения северо-востока» Дель Тредичи называет эти сообщества растений «спонтанной городской растительностью» и отстаивает важный вклад злокачественных растений, таких как айлант, клен обыкновенный и пырея.
Согласно определению Дель Тредичи, «город» означает любое место, где тротуар или здания покрывают более половины почвы, и по сути ничего не осталось от первоначальной экосистемы, существовавшей до строительства. Район, в который мы переехали, был примерно на той отметке 50 процентов; единственные остатки первоначальных экосистем находились на крутом, усыпанном мусором утесе через дорогу от нашего дома. Экологи могут назвать наш район «бедным», определяемым как плохая среда обитания из-за отсутствия видового разнообразия. Другими словами, мы только что переехали в типичный северо-восточный район.
Книга «Дикие городские растения северо-востока» описывает некоторые из типичных нарушений, которые городские растения должны терпеть. К ним относятся обширное мощение, которое, помимо того, что является плохой средой для выращивания, может вызвать проблемы с дренажем (как наводнения, так и засухи); уплотненные грунты; интенсивное использование дорожной соли от льда, которая делает почву щелочной и токсичной для многих растений; и, конечно же, загрязнение воздуха и почвы. Эти стрессы делают растения уязвимыми для вредителей и болезней. Растения, способные противостоять этим неблагоприятным условиям, являются членами клуба стойких.
Дель Тредичи говорит, что экологическое восстановление с использованием местных «сорняков» в городах - это хорошо, поскольку иначе вы вечно будете полоть здоровых представителей новой, спонтанной городской растительности города, т.к. они растут в своей «естественной» среде обитания. Некоторые виды происходят с северо-востока, другие - с Евразии или других мест, но все они адаптированы к ужасным беспорядкам и ужасным условиям выращивания, которые мы создали в наших городах.
Чем больше я узнаю об экологии и пермакультуре, тем больше я начинаю понимать, что делают плотные заросли айланта, шелковицы, сумаха и золотарника: исцеляют города от нанесенного им ущерба. В Европе некоторые заброшенные пустыри, которые превратились в спонтанные городские леса, были преобразованы в экологические заповедники в знак уважения той важной роли, которую играют эти возникающие экосистемы. Поскольку основная концепция пермакультуры заключается в использовании природы в качестве основы для дизайна, Джонатан и я знали, что нам нужно будет обратиться к природе и, в частности, к «злым вредным» растениям, чтобы наполнить и дополнить наше видение.
Когда мы с Дейвом писали «Сады съедобного леса», одной из наших целей было предоставить детальную основу для мимикрии экосистемы. Мы потратили годы на чтение о различных экологических сообществах в пределах восточного лесного региона (между прериями Среднего Запада и Атлантическим океаном широкая зона лесов) и посетили некоторые из крошечных оставшихся фрагментов старых лесов. Я исследовал относительно здоровые сосновые пустоши, прибрежные заросли, дубово-кариевые, старовозрастные северные лиственные породы и другие экосистемы.
Точно так же, как они могут содержать такие среды обитания, как опушка леса, водно-болотные угодья и горячие, сухие южные склоны, городские экосистемы также имеют свои среды обитания. Сетчатые заборы, автостоянки и трещины на тротуарах создают ниши для растений и возможности для создания почвы и оживления неудержимой городской экосистемы. Старовозрастные леса с глубокой, здоровой почвой и сетью нетронутых взаимоотношений были плохой моделью для нас с Джонатаном. Нам нужно было обратить внимание на экосистему, отражающую наше бесплодие и отсутствие биоразнообразия.
