Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации - Хемминг Джон (полные книги .txt) 📗
А в это время Гонсало Писарро наслаждался вкусом власти. Он писал своим помощникам: «Желания Испании вполне понятны, несмотря на ее лицемерие. Она хочет пользоваться тем, за что мы проливали свой пот, и с чистыми руками извлекать выгоду из того, за что мы заплатили своей кровью.
Теперь, когда они раскрыли свои намерения, я обещаю показать им, что мы мужчины, которые умеют защищать то, что им принадлежит». Но королю он писал с чувством оскорбленной невинности: «Никогда я ни словом, ни делом не погрешил против службы вашему королевскому величеству, а также я не пренебрегал своим долгом искреннего и верного вашего вассала». А посланцу Гаски он крикнул: «Послушайте! Губернатором буду я, потому что никому другому не стали бы доверять, даже моему брату Эрнандо Писарро. Мне наплевать и на моего брата Эрнандо, и на моих племянников и племянниц… Я должен умереть губернатором! И нечего тут больше говорить».
Тихий священнослужитель Гаска решительно вступил в Перу. Поселенцы сплотились под королевскими знаменами. Многие из них были возмущены жестокостью режима Гонсало Писарро, который за короткий срок казнил 340 испанцев. В декабре Гаска формально обвинил Гонсало в предательстве. «Вы не только намеревались выступить против законов; вы хотели узурпировать власть… Несмотря на то что вице-король временно отменил исполнение этих законов, вы преследовали его и добились его смерти, проявляя таким образом свое безразличие по отношению к законам и ваше нетерпение избавиться от вице-короля, который мог представлять собой препятствие на вашем пути к власти». Возможно, самостоятельное исполнение власти является такой же мощной силой, побуждающей в наши дни такие колонии, как Алжир или Родезия, к отделению, особенно если оно связано с желанием освободиться от всяких ограничений в отношениях с коренным населением.
В октябре 1547 года армия Гонсало одержала еще одну быструю победу над армией роялистов в Уарине, на юго-восточном берегу озера Титикака. Но Гаска продолжал двигаться в южном направлении по высокогорной дороге инков, ведущей в Куско. В мае 1548 года индейцы-союзники помогли ему переправиться через реку Апуримак в ее верхнем течении и предупредили его людей о засаде, подготовленной сторонниками Писарро. 9 апреля 1548 года две армии встретились на равнине Хакихауана или Саксауана в нескольких милях к западу от Куско. 45 приверженцев Писарро погибли в бою, но огромное большинство его армии перебежало на сторону роялистов, и Гаска потерял в бою только одного человека. Гонсало Писарро был взят в плен и на следующий день казнен. Это произошло на том же самом поле боя, на котором одним веком раньше инки нанесли поражение племени чанка в начале своей экспансии. И это был уже пятый раз за последние шестнадцать лет, когда армии вели бой на окраине Куско: Уаскар против Чалкучимы в 1532 году; Франсиско Писарро против Кискиса в 1533-м; Манко против Эрнандо Писарро в 1536-м; Эрнандо Писарро против Альмагро в 1538-м и теперь, в 1548-м, Гаска против Гонсало Писарро.
Инка Паулью оказал президенту Гаске теплый прием, когда тот вошел в Куско. Паулью был по-прежнему верен испанцам вообще, но ему было нелегко пережить десять лет гражданских войн, которые вели его друзья-европейцы. Только безошибочное чутье политика давало ему возможность переходить на другую сторону, когда это было необходимо. Ни разу, ни на мгновение в течение этих бурных лет Паулью не выходил из милости ни у одного из правивших на тот момент в Куско испанцев — прекрасная характеристика даже для такого мастера политического оппортунизма.
Паулью сыграл незначительную роль в коротком восстании Диего де Альмагро-младшего, хотя, возможно, он и посылал армию индейцев для того, чтобы воевать вместе со сторонниками Альмагро в Чупасе. Он просто растаял от похвалы победившего губернатора Ваки де Кастро, который особенно гордился своей собственной ролью в обращении Инки в христианскую веру. Вице-король Нуньес Вела прибыл в Перу со специальным предписанием оказать покровительство Паулью, и Гутьерес де Санта Клара, хронист, находившийся в то время в Куско, утверждал, что в начале мятежа колонистов Паулью поддерживал вице-короля. Но когда Гонсало Писарро занял город, Паулью без труда направил свою преданность в другое русло. Губернатором провинции в Куско при Гонсало Писарро был Алонсо де Торо, старый друг Паулью и один из самых льстивых свидетелей «Доказательств» 1540 года; поэтому Паулью велел своим подданным оказывать помощь восставшим в охране дороги, ведущей на побережье. Эта блокада была настолько эффективна, что вскоре вице-королю в Лиме перестали поступать сведения о перемещениях Писарро в горах. Двоюродный брат Паулью Кайо Топа также передвигался с армией повстанцев.
Но после появления и успешного продвижения вперед Гаски Паулью чутко уловил, что роялисты снова одерживают верх. И вот последовал еще один крутой поворот. Немедленно после высадки королевского посланника в Перу Паулью послал ему сообщения с выражением ему своей поддержки, но при этом сумел сохранить свою инициативу в секрете от мятежников, занимавших Куско. Зять Паулью Педро де Бустинса, муж самой влиятельной принцессы из королевской династии инков Беатрис Уайльяс, или Киспике, охранял для Гонсало Писарро высокогорную королевскую дорогу инков. С ним был отряд индейцев под командованием Кайо Топы и еще одного вождя, «потому что касики и индейцы питают к ним большое уважение». Очевидно действуя по указанию Паулью, эти индейцы не предупредили Бустинсу и его людей о приближении передового отряда Гаски, так что мятежники были взяты в плен и казнены. После этого, в ноябре 1546 года, Кайо Топа поступил на службу в королевскую армию в Уаманге и прошел вместе с ней до конца военной кампании. Короче, Паулью «многое делал для президента [Гаски], хотя он и находился вместе с мятежниками в Куско». Когда наконец Гаска разгромил Гонсало Писарро и занял Куско, авторитет Паулью был велик как никогда: он был «человеком огромного мужества, ума и энергии, который пользовался любовью индейцев повсюду».
Инка Манко не вмешивался напрямую в ход гражданских войн, но он пристально следил за развитием событий. После того как в Чупасе Вака де Кастро нанес поражение Диего де Альмагро-младшему, он казнил многих мятежников, включая Педро де Оньяте, бывшего опекуна Титу Куси. «Ров под эшафотом в Уаманге был наполнен телами казненных. Это доставило большое удовольствие наблюдателям из числа индейцев, хотя они были немало поражены тем, что — подумать только! — многие из жертв были военачальниками и людьми, занимавшими важные посты. Весть обо всем этом они принесли в Виткос своему королю Инке Манко Юпанки».
Молодой Диего де Альмагро скрылся в Куско вместе с одним из убийц Писарро по имени Диего Мендес «в надежде найти убежище у Инки Манко», который симпатизировал сторонникам Альмагро. Но Мендес не смог отказаться от прощального свидания со своей любовницей, и эта задержка привела к тому, что беглецов схватили. Городской совет Куско сообщил, что группа горожан поскакала во весь опор вдогонку за Диего де Альмагро и семью или восемью его самыми главными сообщниками. Они перехватили их в долине Юкай в 25 милях от города и взяли их в плен «с большим трудом». «Альмагро был полон решимости присоединиться к Инке, чтобы собрать там всех своих сторонников-испанцев, каких только сможет». Вероятно, было удачей для Манко, что молодой Альмагро не добрался до него: армия испанцев, несомненно, отправилась бы в погоню за такой серьезной добычей. Пленные изменники были доставлены назад в Куско. Диего де Альмагро был казнен спустя всего лишь четыре года после своего отца, а Диего Мендесу сохранили жизнь, оставив в тюрьме в Куско.
Инка Манко был огорчен сначала смертью Альмагро, а теперь смертью его сына. Поэтому он стал оказывать теплый прием всем беглецам из числа потерпевших поражение сторонников Альмагро, бежавших в Виткос. Вскоре и сам Диего Мендес сумел скрыться из Куско и присоединиться к Инке. Это был человек с положением, единокровный брат удалого Родриго Оргоньеса, который чуть не схватил Манко в 1537 году, владелец богатого поместья в Асангаро и один из основных командиров Диего де Альмагро-младшего. Шестеро других испанцев также нашли убежище в Виткосе в сентябре 1542 года. Это были Гомес Перес, Франсиско Барба, Мигель Корнехо, некий Монрой и еще двое. Манко был рад видеть этих европейцев при своем дворе. По его просьбе они обучали его людей обращаться с захваченным испанским оружием. Сам он при обороне Ольянтайтамбо и в бою с капитаном Вильядиего скакал на коне. Он хорошо понимал, какое важное значение имеет для его людей обучение испанским приемам ведения боя: ведь только таким способом они могли надеяться оказывать действенное сопротивление. Беглецы также обучили Манко искусству верховой езды и стрельбе из аркебузы.
