Сталин. По ту сторону добра и зла - Ушаков Александр Геннадьевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Как тут же выяснилось из резкой реплики крайне недовольного словами Сталина Троцкого, решение «отказаться от сионистской программы и просить о приеме всей партии в состав партии большевиков было принято еще на декабрьском пленуме ЦК ЕКП 1922 года.
— Я думаю, — заявил тогда Троцкий, — нельзя, как рекомендует Сталин, начинать нашу совместную деятельность с недоверия, это будет оскорбительно.
— Исполком Коминтерна, — поспешил ему на помощь Зиновьев, — рассмотрел обращение ЕКП и... принял соответствующее решение.
Зачитав заранее подготовленный документ, Зиновьев взглянул на внимательно слушавшего его Сталина. «Таким образом, — закончил он, — решение Исполкома Коминтерна принято, и оно обязательно для РКП(б). Напрасно товарищ Сталин пытается усложнять этот вопрос».
Прекрасно понимая, какая ему грозит опасность, Сталин все же не смирился и предложил дать задание исполнявшему обязанности председателя партийной контрольной комиссии Куйбышеву «проработать условия приема еврейских партийных организаций в состав РКП(б)». Однако председательствующий на заседании Каменев словно не слышал его реплики и... предложил «заслушать отчет товарища Сталина о работе канцелярии Политбюро». Сталину ничего не оставалось другого, как проглотить обиду. Да, с ним говорили довольно корректно, и тем не менее он получил весьма чувствительную пощечину. Ему в какой уже раз указали на его место «начальника канцелярии» и пусть и в весьма доходчивой форме предупредили не лезть в большую политику, которую его сторонники по «триумвирату» предпочитали решать без него.
9 марта в «Правде» почему-то самым мелким шрифтом было напечатано постановление ЦК о «вхождении ЕКП и ее отдельных членов в состав РКП(б). О чем ярый противник этого вхождения Ленин так никогда и не узнал.
Что же касается жестоко подставленного Сталина, то тогда он спорить не стал, но еще одну зарубку на память сделал. И эта зарубка очень дорого обойдется всем тем, кто посмел не считаться с ним. Хотя ничего странного в поведении Троцкого и компании не было. Решал же сам Сталин с теми же Зиновьевым и Каменевым все наиболее важные вопросы сначала между собой и только потом доводил их до сведения остальных членов Политбюро и ЦК. Обидно, да, но в любом случае предсказуемо...
Чем все это кончилось? Да только тем, что советскую власть в стране стали определять как власть жидовскую, о чем будет в свое время серьезный разговор в Политбюро. И если взглянуть на созданный стараниями Троцкого Военный комиссариат, то из 43 его членов не было ни одного русского, в то время как евреи получили 34 места. Не лучше дело обстояло и в других организациях, включая знаменитую ЧК — ОГПУ.
При этом евреи и не подумали менять свои вымышленные фамилии. Бронштейн остался Троцким, Апфельбаум — Зиновьевым, Розенфельд — Каменевым, Гаухман — Свердловым, Губельман — Ярославским. Да заговори после победы в Гражданской войне газеты о Бронштейне, а не о Троцком, никто в стране и не понял бы, о ком идет речь.
Но... вряд ли все дело было только в известности. И автор «Генералиссимуса» объясняет это в первую очередь тем, что, руководя православной страной, все эти люди не желали подозрительности, особенно при своих не всегда благовидных делах. Поскольку то, что могло сойти с рук русскому, с евреем могло бы и не пройти.
Конечно, ни в коем случае нельзя ставить знак равенства между талантливым еврейским народом и сионистами, как нельзя ставить его между фашизмом и немецким народом. И немец, и еврей есть категории национальные, тогда как понятия «фашист» и «сионист» несут в себе уже вполне определенное политическое содержание.
Другое дело, что слишком часто форма может в значительной степени определяться содержанием, и сионизм со всеми своими идеями о «богоизбранности» еврейского народа и его праве на мировое господство появился далеко не на голом месте.
Что же касается самой России, то идеи сионизма стали проникать в нее еще задолго до октябрьского переворота. И уже тогда во главу угла мировым сионистским центром ставилась грандиозная задача по завоеванию Евразии. Потому и становились агенты сионизма членами практически всех существовавших в то время политических партий.
Ну а если вспомнить таких одиозных личностей, как благодетели Троцкого Парвус и Ганецкий, то даже не при очень большом желании на борьбу Сталина с Троцким можно взглянуть совершенно под иным углом зрения. А на самого Льва Давидовича как на одного из проводников сионистских идей. И не потому ли с такой ненавистью и остервенением именно Троцкий и его присные набрасывались на Русскую Православную Церковь, прекрасно понимая, в чем сила России. Конечно, и Ленин, и Сталин тоже весьма преуспели в ее разгроме и растлении русской православной души. Вся разница только была в том, что они боролись с религией как истинные революционеры, которые несли завоеванному им народу совершенно другую веру — марксистскую. И в отличие от тех же Троцкого и Ленина, ненавидевших и презиравших все русское, Сталин знал и ценил великую русскую культуру...
Но как бы там ни было, Сталин на протяжении многих лет относился к евреям весьма терпимо. По той простой причине, что слишком уж много их проникло во все государственные структуры и начать кампанию против них, означало настроить против себя весь мир. Да и время еще не пришло...
Был еще один фактор, который удерживал Сталина от немедленной расправы с евреями: Гитлер! Именно он преследовал евреев, и, конечно же, Сталин избегал нежелательных для него сравнений с фашистским фюрером. Потому и была создана уже в 1934 году в СССР Еврейская автономная область с центром в Биробиджане, и, хотя после разгрома троцкистско-зиновьевской оппозиции число евреев в Политбюро уменьшилось, никаких преследований евреев в СССР не было.
Еще в 1931 году Сталин говорил, что антисемитизм является крайней формой расового шовинизма и наиболее опасным пережитком капитализма. Но сказать еще не значит принять, и уже во времена террора 1930-х годов он со всей своей хваленой памятью напрочь позабыл об этой самой «крайней форме» и со всей силой ударил по многим еврейским организациям. Были репрессированы почти все руководители Еврейской автономной области. В 1936 году в Белоруссии было организовано дело о еврейской «фашистской организации» и версия о создании бывшими лидерами БУНДа союзной подпольной еврейской организации. Да и во время войны Сталин настоял на ряде мер, ограничивавших права евреев.
В 1942 году начальник Г.Ф. Александров направил в ЦК секретную записку «О подборе кадров в искусстве». В ней он утверждал, что во многих связанных с искусством организациях «оказались нерусские люди» (преимущественно евреи). И оказались они на своих местах «вследствие многолетнего извращения национальной политики партии».
Как этот человек смог сделать подобное заявление и как можно было не заметить «многолетнее извращение» политики партии? Да, Александров занимал весьма ответственный пост, но он не был членом Политбюро и вряд ли бы осмелился на свой страх и риск, что называется, высовываться. И остается предположить, что либо он прекрасно знал о дувших на самом верху ветрах, либо написал записку под диктовку очень влиятельного человека, непосредственно связанного со Сталиным.
С этой записки и начались пока еще негласные чистки, под которые подпадали в первую очередь служащие управленческого аппарата и творческая интеллигенция. В ЦК стали сразу же приходить письма от «обиженных», которые просили у партии защиты от новоявленных антисемитов. И пока шла война и нужно было сохранение монолитности, Сталин (через Жданова) одергивал зарвавшихся шовинистов, пусть не всегда, но одергивал. Именно тогда Жданов по-настоящему столкнулся с Маленковым, поскольку в 1944 году отругал последними словами его протеже Александрова за поддержку группы историков-великодержавников. Тогда же Жданов и выдвинул более либеральную версию советской государственно-патриотической доктрины. Он подготовил для Сталина тезисы по вопросам истории СССР, в которых называл антисемитизм «неотъемлемой принадлежностью великодержавной политики царей».
