Как сделать Россию нормальной страной - Малый Матвей (книги бесплатно без txt) 📗
В этом стремлении к величию, в этом презрении к тому, что ростом с человека есть страх и комплекс неполноценности, и порожден этот страх отсутствием в российском обществе писанных для человека законов. Здесь человеком не прожить, и надо все время заявлять о своей силе. Нам не хватает ни сил, ни уверенности в себе, потому что в нашем стремлении жить по-человечески мы не находим поддержки закона.
Многие русские спиваются, а средняя продолжительность жизни мужчин в России — самая низкая в Европе. Не происходит ли это потому, что мы ставим перед собой задачу достичь величия, а это требует больше сил, чем у нас есть? Западные мужчины имеют достаточно внутренней силы, чтобы смириться с тем, кто они на самом деле, и быть самими собой, вместо того чтобы пытаться прыгнуть выше головы. Постановка сверхчеловеческой, недостижимой задачи — это проявление трусости перед задачей, которую можно решить.
Быть собой недостаточно, нужно стать гигантом. Но стать им на самом деле невозможно, вот и принимается решение ничего не делать. Теперь можно сказать: «Я просто еще готовлюсь, дело-то вон какое сложное». Любой человек может объявить себя чемпионом мира по бегу, если он к беговой дорожке еще не подошел.
Мы уверены, что у нас есть крылья, вот только их не дают развернуть. На Западе человек считает совершенно нормальным жить без крыльев и представляться окружающему миру в качестве просто человека, со всеми его слабостями и нуждами. В XX веке в России не было изобретено практически ничего из того, что облегчало бы каждодневную жизнь, а на Западе были разработаны и внедрены десятки тысяч таких изобретений. А вот в космос первыми полетели русские.
Еще одна характеристика бога — это то, что бог живет вечно. Он не умирает, у него всегда есть завтра. И этот аспект тоже отражен в российской жизни. Мы уже говорили, что в России поле может обрабатываться тысячу лет, и все равно там будет торчать булыжник. Немцу, живущему одну человеческую жизнь, стыдно не убрать булыжник в течение своей жизни и передать сыну поле с булыжником. Русский может отложить уборку камня лет на двести, как будто его жизнь вечна. Сменились десятки поколений, а булыжник и ныне там.
Немец, у которого есть поле, считает себя крестьянином, и поле — его визитная карточка. Русский же, даже если у него есть поле, никогда крестьянином себя не считает: он кто угодно — поэт, мыслитель, танцор, пьяница, бабник, но только не крестьянин. Русский человек считает себя многосторонней натурой, и посему судить его нужно по тому, что являлось главным делом его жизни.
Это очень важная мысль и ее стоит развить. Василий Розанов однажды сказал: «Хороши делают чемоданы англичане, а у русских хороши народные пословицы». Действительно, почему англичане делают такие хорошие чемоданы? Потому что англичанин, делающий чемодан, по отлично сделанному чемодану предлагает другим судить о себе. Он гордится высоким званием мастера-ремесленника, хранит и ценит секреты мастерства, бережет свою торговую марку. Русский, делающий чемодан, отнюдь не считает себя чемоданщиком. Наоборот, он говорит: «Посмотрите, как поэта заставили сидеть согнувшись в три погибели и делать чемодан! Вот я сейчас вам покажу, как из меня чемоданщика делать. Сделаю я вам сейчас чемодан, который полностью отразит ту боль, которую я испытал, оказавшись, против воли своей, в чемоданном производстве, и тот позор, который должно испытать общество, заставившее меня чемоданами заниматься. Я поэт, претят мне эти чемоданы: я только о поэзии и думаю, и хоть стихи я не пишу, писал бы, если б только меня чемоданы делать не заставили. Ну ладно, я на самом деле даже грамоту не знаю, но по крайней мере мои чемоданы плохи и меня не назовешь презренным чемоданщиком. Вот если бы сделать чемодан, в который можно весь Кремль упаковать, тогда, пожалуй, и я бы такой распрекрасный чемодан вам сделал, а чемодан, в который баба будет одежду складывать, — это уж увольте!»
С практической точки зрения, это означает, что в России работа должна быть менее структурированной, более творческой, чтобы в процессе работы люди могли каким-то образом выразить свою индивидуальность.
Следующее свойство бога — способность создать за шесть дней весь мир, а потом на день седьмой отдохнуть себе спокойно. Возьмем западного человека. Он распахал участок, посадил яблоневое дерево, окучил землю, ухаживает за деревом, поливает его. Полгода ожидает урожай, потом его собирает. Такое поведение отражает конкретный подход к проблеме отсутствия яблок. России такой подход чужд. Русские предпочитают проводить время на лежанке, мечтая о том, как возник бы на этом месте целый сад и как можно было бы собрать очень много яблок да всех ими накормить.
Мысль о том, чтобы встать с лежанки ради одного дерева и производить в течение продолжительного времени последовательные действия по его выращиванию, кажется русскому совершенно дикой. Для тысячи деревьев одновременно он бы встал, но так как посадить и окучить их будет трудно, нужно поднабраться силенок, отдыхая на лежанке. Как ни вспомнить русскую сказку про чудо-богатыря, который 33 года на печи лежал, а дракон пришел — он как взял дубину, убил дракона и героем стал. Мы видим эту сказку, свершающуюся вокруг нас каждый день, и интерпретировать ее очень просто: на лежанке 33 года богатырь действительно лежал, а потом так напился, что и дракона увидел и почудилось ему, что он дубину взял.
А немец дракона убивать не хочет. Он на лежанке не лежал: он уже и яблоньку посадил, и палочку себе вытесал, и может теперь этой палочкой от яблоньки козу отогнать. А русский 33 года лежит: готовится взять дубину стопудовую. Так как яблоньки у него нет — не посадил, то козу ему отгонять не надо. А была бы тысяча деревьев, был бы и дракон, нужна была бы и дубина стопудовая. Но тысячи деревьев пока нет, вот и дракона нет, не нужна и дубина — лежи себе на лежанке: хорошо!
В России то, что реально происходит, совершенно не принимается во внимание, важна лишь цель. Решили, например, построить общество, основанное на братстве. В процессе строительства убили половину своих братьев и сестер. Но это ничего, ведь строили-то общество, основанное на братстве, значит все было правильно. А то, что не построилось оно, так у России всегда проблемы с исполнением: это только с мечтой нет проблем. Опять как у бога: вон что он понастроил, а задумал-то ведь, наверное, хорошо. Ну, а раз идея хорошая была, почему бы не дать коммунистам еще один шанс: ведь половина братьев и сестер до сих пор неубитая ходит, пусть во второй раз и строят общество, основанное на братстве.
Те же, кто фокусируют внимание на самом процессе, пытаясь обсуждать, почему все-таки половина населения оказалась уничтоженной, чужды русскому человеку. Его интересует, почему идеал не воплотился, почему братство не создалось. Видно, надо было еще полежать на лежанке и подумать. Сам же процесс строительства и его эксцессы интересны лишь немецкому историку. Русскому, как Родион Раскольников доказал, главное теорию проверить.
Во время выборов 1996 года Зюганов набрал практически половину голосов избирателей. Безусловно, это не было бы возможным ни в какой другой стране, учитывая, что история коммунистической партии широко обсуждалась и стала известна абсолютно всем. Но партии Зюганова не надо извиняться за десятки миллионов трупов: это же просто издержки процесса. Надо просто сказать: «Эх, такой идеал пропадает грандиозный! В первый раз, как у нас водится, немножко неправильно строили, давайте попробуем во второй». И половина населения принимает этот аргумент именно потому, что привыкла яблони сажать, лежа на лежанке.
Это отношение к реальности позволяет увидеть еще одну особенность нашей цивилизации: русские могут спокойно жить в совершенно беспорядочном материальном окружении. Вот, например, одна женщина объясняет, как добраться до ее квартиры: «Когда войдешь в лифт, нажми на кнопку, на которой написано 18». Сколько, вы думаете, этажей в ее доме? Как минимум, восемнадцать? Неправильный ответ. Она живет на пятом этаже 9-этажного дома: просто в ЖЭКе не нашлось кнопки с этим номером. Стоит ли говорить, что это единственная страна в мире, в которой пятый этаж указывается кнопкой «18»? Это происходит потому, что в России процесс не имеет значения, важна только цель: «Добрался же?» — говорит эта женщина, открывая входную дверь. А почему добрался? Потому что есть у русского человека то божественное знание, которое помогает ему объективную реальность (в данном случае номер 18) просто игнорировать. В других странах отношение к окружающей реальности более серьезное, и жители восприняли бы эту кнопку как издевательство. Почему? Потому что они считают себя людьми без божественного знания, и номер на кнопке лифта воспринимают буквально.
