Аквариум как способ ухода за теннисным кортом - Гаккель Всеволод (книги .txt) 📗
Но к этому времени Настя Курёхина получила грант от Фонда Сороса на проведение фестиваля, и пора было приступать к его организации. Она рассталась со своими помощницами, и получалось так, что почти всей организацией предстояло заниматься мне. Но единственным местом, где мне хотелось быть, была Александровская. Конечно же мы виделись с дружками, и когда мы уже обосновались, то решили устроить традиционный велопробег, на который собралось человек двадцать, и мы все прикатили туда. Мы до вечера валяли дурака, и я думал, что мне это поставят на вид, но все обошлось и постепенно все вернулось на круги своя – место стало работать независимо от нас. Наших многочисленных знакомых не смущало расстояние, все время кто-нибудь приезжал, и таким образом на нашей «даче» стала опять концентрироваться тусовка.
Несколько лет после смерти брата Андрея я собирался съездить в Москву со своим племянниками. Они успели вырасти, но тут наконец, появился подходящий повод для осуществления задуманного – в Москву приезжают «Rolling Stones». Конечно же я поехал бы в любом случае и предполагал взять с собой Василия. Но, когда племянница Ольга узнала, что мы едем, настояла на том, чтобы мы взяли её с собой. Алик Кан приехал в Москву в командировку, и я попросил его купить мне три билета. Накануне отъезда я узнал, что наша подруга Катя Голицина будет работать переводчицей у их менеджера Руперта Лоуенстайна, и я попросил её, если будет возможность, купить билеты с более удобными местами. На вокзале мы встретили массу знакомого народа, который пробирался в Москву. Не надо было спрашивать – понятно, что все ехали на «Rolling Stones». Мы встретили Севу Грача, который с компанией метался про платформе, пытаясь договориться с проводниками. Я опрометчиво сказал в каком вагоне мы едем, и, когда мы уже трогались, в наш плацкартный вагон ввалилась вся их компания во главе с дьяконом, отцом Александром. Они сговорились с проводником, и пока тот разбирался куда их поместить, они дружно расположились в нашем купе и стали пить. Через некоторое время мы все же предприняли попытку лечь, но они так и остались. Иногда я просыпался от того, что у меня в ногах нестройный хор тихо мурлыкал: «Hey, Hey, Hey, That's what I say», но это меня почему-то не возмущало. В эту ночь всем можно было все простить. Рассчитывая на то, что у меня будут билеты с хорошими местами, мне нужно было успеть продать те, что мне купил Алик, и я обрадовался, что Грач охотно согласился их купить. Правда деньги он обещал отдать по возвращении домой, что вселяло в меня слабую надежду. Когда мы приехали и позвонили Кате, выяснилось, что она сумела достать нам персональные проходки с очень дорогими, но бесплатными билетами. Весь день шёл дождь, но мы поехали в Парк Горького кататься на каруселях и американских горах, ведь мы столько лет планировали эту поездку. Потом мы поехали на Арбат, и когда проголодались съели какую-то несъедобную дешевую пиццу в расчете на то, что до поезда нам будет уже не поесть. В означенный час мы приехали в гостиницу «Балчук Кемпинский». Нас встретили Катя с Иваном Бахуриным, который приехал к ней на несколько дней, и Алик Кан. Но к сожалению, Алику не достался пропуск, и на концерт он поехал самостоятельно. Группа уже уехала на саундчек, а мы погрузились в автобус со всеми их родственниками и гостями. Мы подьехали прямо к стадиону и пошли по коридорам, по которым сновал обслуживающий персонал. Были открыты все двери, и мне было интересно видеть всю эту кухню изнутри, мы проходили мимо гигантской залы, которая была гардеробом группы, где висели тысячи костюмов, которые артисты комбинировали по ходу годичного тура. Первый человек, который стоял возле тента, где расположились музыканты, был Чарли Уоттс. Он оказался очень маленьким дядечкой, и мне очень хотелось задержаться, но все прошли мимо, как будто это был рабочий сцены. Все гости прошли в бар, который группа привезла с собой. Проводя полжизни в турах, они привыкли окружать себя привычным комфортом. У них была целая служба, декораторы, которые организовывали пространство, в котором им было бы удобно находиться. С ними ездили повара, которые готовили еду для них и всех гостей группы. Это было пространство, куда не допускаются журналисты и тусовщики, а место, в котором группа хочет видеть только своих друзей. Таким образом мы оказались в святая святых. Было удивительно оказаться среди большого числа людей и не встретить никого из знакомых. Единственным человеком, которого я узнал, оказался Бари Алибасов, который сидел в окружении юных блондинов. Он посмотрел в мою сторону, и я не понял узнал ли он меня? Мы с ним познакомились ещё на фестивале в Тбилиси восемнадцать лет назад, и за это время прожили очень разные жизни. Я не являюсь поклонником его питомцев, но не подойти к нему было бы глупо. Тем более, что ситуация была настолько иррациональная, что можно было совершать любые безрассудные действия. Он узнал меня и для приличия спросил, как я поживаю, было бессмысленно рассказывать, как я это делаю, и на этом наш разговор был исчерпан. Там оказалось такое количество вкусной еды, что мы с горечью вспоминали про пиццу, которая до сих пор ещё стояла поперек горла. Но отступать было нельзя, и мы кинулись дегустировать. Когда я накладывал себе очередную порцию салата с артишоками, то лицом к лицу столкнулся с Китом Ричардсом, и тарелка чуть не выпала у меня из рук. Он улыбнулся и сказал: «Hi!» Я ответил: «Hi!» Когда мы перешли к десерту, начал играть «Сплин», выступление которого можно было смотреть по гигантскому телевизору. Но я уже не понимал, что происходит и забыл, зачем мы приехали и где оказались. Когда все же мы свыклись с ситуацией и стали чувствовать себя уверенней, Катя представила меня Мику Джеггеру, как музыканта из Петербурга. Он переспросил ещё раз моё имя и сказал: «Hi, Sieva!» Я же потерял дар речи и опомнился уже когда объявили их выход на сцену, и всех гостей попросили удалиться. Ольга вышла в туалет и потерялась, и мы с Васей пошли на свою трибуну, надеясь найти её там. Шел проливной дождь, но проходя через полупустое поле мы решили, что за каким хреном идти на трибуны, когда мы пришли на концерт «Rolling Stones», а сцена так близко. Я знал, что в середине будет сюрприз, и знал, в чем он заключается, и мы расположились прямо перед малой сценой, на которую они перекидывают мост. Нет смысла рассказывать о том, каким был концерт, об этом уже было много написано. Сказать, что это был лучший концерт в моей жизни, может быть я слукавлю. Я очень восторженный человек, и все концерты, которые я видел, были лучшими концертами в моей жизни. Но это был особенный концерт, за полчаса до этого Мик Джеггер смотрел мне прямо в глаза. И в этот день, находясь среди тысяч людей, я знал, что этот концерт для меня. Неожиданно в толпе, перед собой, я увидел дьякона Александра, который прыгал и вместе со всеми подпевал. Мы были абсолютно мокрыми и счастливыми и жалели только, что с нами нет Оли. Слава Богу, она оказалась благоразумной, и ждала нас при выходе со своей трибуны. Выяснилось, что Алик Кан вместе с Плюхой был в десяти метрах от нас с обратной стороны малой сцены.
Как-то, приехав в Белоостров, я решил зайти к Плюхе. Мы выросли в одном дачном поселке, но в разное время. Я лет на десять старше его, и мы почти не пересекались, но оба сохранили романтическое отношение к этому месту. Иногда мы встречались в городе, но никогда не дружили. Несколько лет он прожил в Москве, где играл в группе «Лолита». К сожалению, я не застал эту группу во время её московского периода, но один раз они попытались сыграть в «TaMtAm»'е в слегка усеченном составе. Но количество выпитого перед выходом на сцену превысило разумную дозу, и музыканты группы, вероятно, плохо слышали друг друга. Прекрасный знаток музыки и настоящий коллекционер пластинок, несколько лет назад Плюха основал магазин «Нирвана» на Пушкинской, 10, который стал самым интересным музыкальным магазином города. Я ещё был весь полон своими впечатлениями от последних концертов, и мы с ним попили чаю, обменявшись впечатлениями. Это было плодовитое лето, незадолго до этого приезжал Ринго Старр, на концерт которого мы ходили с Леной. Это тоже было очень трогательно, правда этот концерт у меня не вызвал никакой ассоциации с «Beatles», а скорее было похож на Васинский праздник. Кстати, Васин сидел прямо перед нами и ворчал, что другие музыканты слишком много поют. Джек Брюс оказался очень смешным, и когда он пел «White Room», то это выглядело как-то карикатурно, он почему-то пытался заводить зал, хотя зал и так был в состоянии абсолютной готовности и покорности. Что сразу стало видно, когда запел Гари Брукер, и, таким образом, кульминацией концерта стала «Whiter Shade Of Pale». Получилось, что для меня этот концерт прошел под девизом «Procol Harum – Forever!»
