Мне – 65 - Никитин Юрий Александрович (список книг txt) 📗
– По три минуты на каждую станцию метро, – подсказал я. – На пересадку с линию на линию – еще три. А уж сколько и где пешком – считай сама.
– Буду точно!
Я сомневался, что приедет в самом деле так уж точно, когда это женщины отличались пунктуальностью, это как будто и не женщины, однако в четверть девятого раздался звонок в прихожей. Я привык, что дверь открывает Лилия, но она только что ушла гулять с Барбусей, у них там в лесу собирается целое общество собачников, нельзя пропустить, чешут языками и гуляют вместе, рассказывая друг другу наперебой, какие у них замечательные собачки.
На экране домофона хорошенькая мордашка, дальше коридор пуст, а в мордочке угадываются знакомые черты. Я отворил, девушка в самом деле удивительно похожа на маму и бабушку, только одета стильно, лицо почти без косметики, зато четко подведены линии губ и век татуажью, кожа настолько фарфорово чистая, словно продукт высокой технологии, а не простого слияния сперматозоида с яйцеклеткой.
– Я – Кристина, – назвалась она. – Вы очень похожи на свои портреты на сайте, только наяву моложе!
Это комплемент, понятно, вряд ли так на самом деле, какой дурак выставит на сайт фото, где он выглядит старше, ведь теперь фотографий можно нащелкать сотни и выбрать одну подходящую, а остальные смахнуть одним движением пальца.
Я отступил, пригласил ее войти. Она вошла, красивая, элегантная, похожая на дорогой автомобиль, в котором воплощены все суперновые технологии. Духами пахнет чуть-чуть, создавая впечатление, что это не духи, а ее собственная здоровая кожа.
– Ого, у вас шикарная квартира!
– Да так, терпимо…
Она прошлась, рассматривая ее с живейшим интересом, я пригласил на кухню, кивнул на кофемолку.
– Хочешь кофе?.. Или чаю?
Она помотала головой.
– Если есть, лучше соку.
– Есть, – ответил я. – Какой предпочитаешь?
Тут же рядом со всеми кухонными принадлежностями стоит элегантная соковыжималка, а на столе – огромная ваза с фруктами.
– Есть еще морковь, свекла, – сказал я, – но они тут в ящике.
– В самом деле можно морковный?
– В самом, – ответил я гордо.
Загрузил несколько морковин в прозрачную емкость, включил, послышался негромкий звук. Крис с интересом наблюдала, поинтересовалась:
– А где же Лилия?
– Недавно ушла гулять с собакой.
– Возле дома?
– Зачем? – ответил я гордо. – Здесь с любой стороны чистый лес!.. Утром она гуляет два часа, а вечером, как вот сейчас, полтора.
– Да, – согласилась она, – я когда ехала, любовалась лесом. Думаю, здесь очень приятно гулять…
Она чуть придвинулась вместе со стулом, я добавил еще несколько морковин, на стакан сока требуется много, а я всегда с гостями и сам пью, чтобы им было свободнее, раскованнее, не сразу ощутил, как тонкие пальцы скользнули по ноге к развилке. Послышался легкий металлический звук расстегиваемой «молнии» на моих джинсах.
– Ого, – произнесла она с удовлетворением, – какая быстрая реакция…
Я стоял неподвижно, голова опустела, с такой скоростью кровь отхлынула от мозга к причинному месту. По телу пошло животное тепло, сама собой сработала мускулатура, которая обычно спит. Крис тихо засмеялась, ее пальцы умело убирали лишнюю одежду. Я сказал с усилием:
– Крис… не нужно…
– Почему? – удивилась она. – Разве это не приятно?
– Приятно, конечно, – признался я, – однако…
– Так что же? Мы никому не скажем.
Я смотрел сверху вниз на ее запрокинутое лицо, в ясные глаза и сексуальный рот, губы в самом деле не накрашены, следа не останется, сказал чуточку охрипшим голосом, приходится бороться с собой, сильным и древним:
– Но я-то знать буду?
Она поиграла пальцами, пропуская в каналы порции горячей крови, в глазах веселое удивление.
– Иногда я удивляюсь вам… людям, которые создали этот мир.
Пальцы все еще не убирала, и я сам не хотел, чтобы убрала, но в то же время противился и продолжению игры, это предательство, Крис посматривала снизу хитренько, прижавшись щекой к ноге, приоткрыла рот и провоцирующе проводила кончиком алого красного язычка по выпяченным губам.
Я с огромным усилием качнул головой.
– Нет. Это нехорошо. Не нужно.
Она засмеялась.
– Ну, что за аскетизм! Я этого не понимаю. И никто из моего поколения не поймет. Мы – другие.
– Сок готов, – ответил я. – Со льдом или без?
Ее пальцы медленно и нежно вернули все обратно, это удалось с трудом, там отчаянно сопротивляется, не понимает, ошалелое и обиженное моим предательством, ее пальцы двигаются еще неспешнее, давая мне возможность передумать, заскрипела «молния», застегивая брюки. Я тяжело вздохнул, гордый собой и в то же время остро сожалеющий, что понятно, повернулся к соковыжималке. В стеклянной емкости красный, как кровь, сок колышется на уровне литра, я разлил по большим полулитровым стаканам. Крис взяла без протестов, в такую жару пить нужно много, чтобы кожа оставалась молодой и упругой. А по чистой коже, ясным глазам и блестящим волосам чувствуется, что питается экологически чистыми продуктами, какой там алкоголь, если отказалась даже от кофе и чая. Другое дело – биодобавки, гормональная подпитка в любом виде…
Она взяла стакан, пошла осматривать квартиру, понемногу отпивая сок.
– Это все твои книги? – спросила она, ее взгляд скользил по книжным полкам. – Здорово. Вы, старшее поколение, умеете работать. А мои сверстники только и спешат развлекаться.
Она теперь на «ты», любая интимность сближает, и я чувствовал, что, хотя мы и не согрешили, вернее, я не согрешил, это поколение такие пустячки грехом не считают, все-таки между нами установилось некое тепло, некий интим и даже общий секрет. Я все еще чувствую ее пальцы там и, грешен, еще долго буду их вспоминать, чувствовать, а ночью еще не раз приснятся, плюс продолжение, ведь над сновидениями мы не властны.
– Да, – ответил я. – Работать не так скучно, как отдыхать.
Она пробежала оценивающим взглядом по книгам, покачала головой.
– Здорово. У нас на Украине твои книги в каждом магазине, но я не думала, что их столько.
– Работаю, – ответил я скромно.
Она пила сок медленными глотками, поднялась, прошла вдоль книжных полок. Интимный момент уже забыт, мы в этом времени, когда сексу придается именно то значение, которое заслуживает: мелочь, пустячок, вроде как выпить стакан соку или почесать спину. Неважно, в каком кафе или о какой столб. С восторгом посмотрела на гигантский экран ЖК-телевизора и с недоумением – на digital recorder.
– А эту штуку я еще не видела…
– Ничего удивительного, – утешил я. – Только-только появились. В Россию еще не поставляются.
– Но как у тебя?
– Добрые люди привезли.
– Хорошо, когда есть друзья.
Я ухмыльнулся.
– Для них я тоже друг.
Она расхохоталась.
– Да? А я слышала о тебе совсем другое. Злой, нелюдимый, тупой литейщик…
– Я сам о себе эти слухи распускаю, – объяснил я серьезно. – Так удобнее. Меньше дурачья липнет с расспросами. Да и в друзья никто лишний не набивается. А те, кого допускаю ближе, знают меня настоящим… Вот смотри, как удобно записывать! Отметил в телепрограмме, а таймер все вовремя переключит и запишет, даже не включая телевизор. Хард на пятьсот гигабайт, это триста фильмов можно вогнать…
– Любишь работать в тишине?
– Нет, у меня обычно все громыхает.
Она показала пальчиком на последнее издание «Земли».
– Подаришь с надписью?
– Конечно.
– Тогда напиши… Лилия скоро вернется?
– Минут через сорок.
Она преувеличенно грустно вздохнула.
– Эх, сколько бы мы успели, ух… Ладно, уйду через пять минут, потому напиши мне…
Она диктовала, я покрутил головой, но уж ладно, если Лилия никогда не увидит эту надпись, то пусть, этот подписанный экземпляр благополучно уедет в Харьков и никогда не попадет на глаза моим нынешним близким. Я все-таки человек старой морали, для меня некоторые понятия не то что бы уж совсем нерушимы, но все-таки стараюсь не нарушать. Конечно, жизнь интереснее, когда нарушаешь, но со временем начинаешь понимать, что еще чуть-чуть больше нарушителей – и миру кранты. А когда гордо стоишь столбом, когда все плывут по течению, то начинаешь даже чувствовать гордость своей непокобелиностью.
