Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984 - Стругацкие Аркадий и Борис

Нам кажется, что и сейчас имеет место реальная возможность для такого разрешения конфликта, которое удовлетворило бы обе стороны. Расторгнутый договор, как нам кажется, может быть без всяких потерь для Издательства заменен новым с учетом создавшейся ситуации. Спорная повесть «Пикник на обочине» легко может быть заменена другой, ранее не издававшейся, либо исключена вовсе — в этом вопросе мы готовы на любой вариант.

С уважением,

А. Стругацкий,

Б. Стругацкий

27 февраля в «Литературной газете» публикуется «круглый стол» «Фантастика: Кризис жанра?», в котором наряду с Г. Гуревичем, Д. Биленкиным, А. Казанцевым, Е. Войскунским, Вл. Гаковым, Е. Парновым, Е. Брандисом, В. Савченко, Киром Булычевым принимал участие АН. Вот его реплики на «круглом столе».

<…>

(Резко.) Кризис — это когда писатели не желают более писать фантастику, а читатели не желают ее более читать. Такого не наблюдаю. Зато издатели!..

<…>

А издатели в ответ на ваши прекраснодушные рассуждения выдвинут контраргумент: издавать нечего, пишете посредственные книги!

<…>

В московском семинаре молодых фантастов собрались интересные авторы. Уверяю вас, свои первые вещи они пишут на гораздо более высоком уровне, чем, например, мы с Владимиром Савченко писали свои первые.

<…>

Целый ряд общетеоретических положений, вызывавших некогда сомнения и даже протесты, в наши дни уже представляется бесспорным. Например, что фантастика есть равноправная часть художественной литературы. И тем не менее сохраняется поразительная диспропорция между количеством издаваемой фантастики и реальными потребностями читательской аудитории, между идеологической и социальной ролью фантастики и тем вниманием, которое реально ей уделяется. Фантастику не издает «Мысль», не издает «Наука»; из принципа — так было впрямую заявлено — не издает «Советский писатель». Всячески отмежевываются от фантастики «Советская Россия», «Современник», «Художественная литература» (в частности, «Роман-газета»). Ослабла фантастика в издательстве «Молодая гвардия». А это то самое издательство, в стенах которого возмужала вся когорта авторов, вошедших в литературу вслед за «Туманностью Андромеды». То самое издательство, которое и вывело на мировую арену современную советскую фантастику. Увы, всё в прошлом.

Нет фантастики и в толстых литературных журналах.

<…>

Некоторые конкретные сдвиги есть, конечно. Какие-то приемы работы мы нашли. Взять хотя бы деятельность наших советов по приключениям и фантастике.

<…>

Фильмы — дело хорошее… Но всё же творческая эволюция писателя теснейшим образом связана с публикацией его произведений. Для развития писателя жизненно необходим партнер — читатель, причем обязательно массовый. Не знаю, в чем заключается магия этой связи, но, как правило, писатель (независимо от его таланта), лишенный выхода к широкому читателю, рано или поздно останавливается в своем развитии, начинает топтаться на месте.

Если мы хотим, чтобы советская фантастика занимала в советской и мировой культуре надлежащее место — место действительного пропагандиста передовых идей, была на деле могучим средством воспитания молодого поколения и действительно острым оружием в идейной схватке двух миров, если мы хотим, чтобы наша фантастика развивалась и совершенствовалась качественно, мы должны обеспечить ровный, систематический, неспадающий поток ее публикаций. Другого пути просто не существует. У нас есть массовый читатель, умный и благодарный, ждущий этого потока с нетерпением. У нас есть писатели, опытные и молодые, способные обеспечить этот поток.

<…>

Тем временем состоялся просмотр «Сталкера» представителями кинопроката. АН после вспоминал.

<…>

Вечером 3 января [74] восьмидесятого года мы с Андреем Тарковским выступали перед представителями кинопроката. В огромном зале собрались люди, которым доверено было определить, как отнесутся к «Сталкеру» зрители и соответственно сколько экземпляров пленки выпустить в свет.

Я пришел к обсуждению. Фильм уже посмотрели. Выступил Андрей, объяснил фильм, рассказал о своей над ним работе, ответил на вопросы. Вопросы показались мне странными. Вдруг в зале прозвучал сочный бас: «Да кто эту белиберду смотреть будет?» Раздался одобрительный смех. Андрей побелел, пальцы его сжались в кулаки. Стараясь не смотреть на него, я попросил слова. Но они уже уходили. Черт знает, куда они уходили, эти гении кинопроката. В пивную? В писсуар? В никуда? Я говорил и видел, как они медленно поворачиваются затылками и медленно, громко переговариваясь и пересмеиваясь, удаляются проходами между кресел. Разумеется, затылки были разные, но мне они казались одинаково жирными и необъятными, и на каждом светилось знаменитое сытое «Не нада!» [75]. Такого я еще никогда не переживал.

Помнится, мы сошли с эстрады на лестничную площадку. Андрей скрипел зубами. У меня тряслись руки, и я с трудом поднес спичку к сигарете.

Несколько мужчин и женщин остановились возле нас. Беспокойно оглядываясь, они бормотали вполголоса:

— Вы не думайте… Мы не все такие… Мы понимаем…

На четверть миллиарда только советских зрителей кинопрокат выпустил 196 экземпляров фильма.

На всю Москву выделили три копии.

За первые же месяцы в Москве «Сталкер» посмотрели два миллиона зрителей.

Дорогой Борик!

Трижды и четырежды прошу прощения, что долго не писал. Появилось ужасное отвращение к письмам, не знаю, чем это объяснить. Ну, ладно. Надобно преодолевать.

1. Дела киношные. «Чародеев» начнут работать в середине года. Там всё на мази, отношение отличное, режиссер готов, мои предложения касательно музыки практически приняты.

Я побывал у Павленка — по делам исключительно общественным, договорились, что будет при Госкино создана организация по развитию советской кинофантастики. Секретариат СП РСФСР послал под мою диктовку Павленку список инициативной группы от писателей, которых Павленок должен встретить со своей инициативной группой в удобное для него время.

«Сталкер», видимо, идет на Каннский фестиваль, после чего будет демонстрироваться широко. 3-го я с Тарковским выступал перед руководителями прокатчиков со всего СССР. Тарковский был жутко недружелюбен, ему отвечали тем же. Темные все-таки люди.

Просмотрел фильм ОуПА, но об этом, кажется, тебе уже писал. Говорят, выйдет на экраны в апреле.

2. Совещались в воскресенье у Войскунского с Биленкиным и Ковальчуком. Согласились, что нужно добиваться раскола всесоюзного Совета, просить создать отдельный Совет по фантастике. Затеяна сложная игра, в которой я опять-таки должен играть заглавную роль. Прежде всего мне придется встретиться с троицей Кешоков-Кулешов-Парнов и сообщить им, что я иду на них.

3. В ВААП и Верченке пришло письмо из Италии от организаторов Еврокона-5 об отмене нашего приглашения. Ссылаются на то, что Парнову еще в августе было передано это приглашение в Брайтоне, а никаких реакций не было, а теперь уже поздно. Я с Парновым не говорил (и не буду), но, по слухам, Парнов передал это приглашение в Инокомиссию тогда же, так же, как и повторные письма из Италии, но Косоруков (пред. Инокомиссии) их положил под сукно. Еще говорят, что Верченко, получив письмо с отказом, вызвал Парнова и спросил, как он это расценивает, и тот якобы сказал, что расценивает это как плевок в лицо. Мужественный парень, наш Парнов.

4. Реакция на Круглый стол в ЛГ пока не очень ясная. Ковальчук считает, что непременно будут неприятности, а начнутся они где-то в сентябре, когда выйдут серые журналы [76], которые только сейчас подготавливаются. Другие люди считают, что бояться нечего, ибо Чаковский всегда знает, что можно, а что нельзя. Стало известно, что в период подготовки Круглого стола Десятерик бегал к Верченке, Чаковскому и даже, кажется, в ЦК КПСС с просьбой остановить публикацию, однако везде его послали на х…