Антони Иден - Трухановский Владимир Григорьевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Первым актом "умиротворения" агрессоров, осуществленным Иденом па посту министра иностранных дел, было обеспечение невмешательства заинтересованных сторон, когда нацистская Германия осуществляла ремилитаризацию Рейнской области. Все буржуазные историки и даже сам Иден признают, что проводившийся Лондоном и Парижем курс "умиротворения" итальянского фашизма убедил Гитлера, что теперь, в начале 1936 года, настал и его час и он может, не опасаясь противодействия со стороны Англии и Франции, ввести свои войска и ремилитаризировать Рейнскую область. Это означало грубейшее нарушение не только Версальского, но и Локарнского договоров.
По Версальскому мирному договору Германии запрещалось содержать воинские части и строить военные сооружения на территории между Рейном и франко-бельгийской границей и на 50-километровой полосе по правому берегу Рейна. Это положение было включено в договор как одна из гарантий безопасности Франции от германского нападения. И действительно, эта мера серьезно улучшала стратегические позиций Франции. А ей приходилось всерьез тревожиться за свою безопасность, ибо фашистская Германия, одержимая жаждой реванша, на 30 млн. человек превосходила Францию по количеству населения и обладала гораздо более мощным военно-промышленным потенциалом.
7 марта 1936 г. Германия двинула свои войска в Рейнскую зону и вывела их на границу с Францией.
Отдавая себе отчет в том, что если Париж и Лондон встанут на защиту договорных прав (а они должны были это сделать по юридическим мотивам и соображениям элементарного здравого смысла), то Германии придется тут же капитулировать, нацисты бросили правительствам Англии и Франции приманку. Они предложили подписать на 25 лет пакт о ненападении между Германией, Францией и Бельгией, заключить двусторонние пакты о ненападении с восточными соседями Германии (но не с СССР) и пообещали вернуться в Лигу Наций. При этом было подчеркнуто, что рейнская акция имеет и антисоветский аспект, поскольку она осуществлена как бы в ответ на советско-французский пакт о взаимопомощи.
Акция Германии была неожиданной для мирового общественного мнения, но не для английского правительства. Его посол неоднократно доносил из Берлина, что такая акция готовится. В конце января 1936 года у Идена состоялась примечательная беседа с министром иностранных дел Германии Нейратом, прибывшим в Лондон в составе германской делегации на похороны английского короля Георга V. Даже в изложении Идена, сделанном после войны, беседа выглядит весьма странно. Иден поинтересовался намерениями Германии в отношении положений Локарнского договора (то есть тем самым и в отношении сохранения демилитаризованной Рейнской зоны) и удовлетворился туманными рассуждениями Нейрата об отсутствии спорных проблем между Германией и Францией. Крайне важно то, что английский министр не предупредил немца о заинтересованности Англии в сохранении положений Версаля и Локарно, касающихся Рейнской зоны, и не сказал, что Англия не допустит их нарушения. Такое умолчание, когда опасность нарушения Германией этих положений носилась в воздухе, было равнозначно молчаливому согласию с готовившейся германской акцией.
На следующий день Идена посетил французский министр Фланден и сразу же заговорил о Рейнской зоне. Гго интересовал вопрос, какова будет позиция Англии, тлп Германия введет туда войска. Иден отказался дать о гнет на этот резонный вопрос. Хотя Англия вместе с Италией была гарантом Локарно и, следовательно, должна была обеспечивать статус-кво на Рейне, он заявил, что положение в Рейнской зоне относится "прежде всего к компетенции французского правительствах-.
Поскольку французский МИД ставил этот вопрос и перед английским послом в Париже Клерком, Иден дал ему твердое указание ничего не говорить французам о возможной английской позиции. Стало ясно, что английское правительство заранее умывает руки.
И уж совсем недвусмысленно позиция английского правительства была сформулирована Иденом в записке членам кабинета от 14 февраля: "Было бы предпочтительнее для Англии и Франции заранее вступить в переговоры с германским правительством о сдаче на определенных условиях наших прав в этой зоне, пока такая сдача все еще представляет ценность как предмет торга".
Обсудив создавшуюся ситуацию, Болдуин и Иден решили, что Лондон не поддержит никакой французской военной акции против Германии. То, что это уже было нарушением Англией ее обязательств по Локарнскому соглашению, не заботило ответственных собеседников. А когда встал вопрос об англо-французских штабных переговорах, Болдуин предупредил Идена, что они не нравятся консервативным членам парламента: "Ребята не хотят их*.
Английское правительство, парламент, печать прилагали немалые усилия, чтобы оправдать в глазах широких масс страны агрессивные действия Германии, изображая их вполне обоснованными и справедливыми. "В конце концов, - восклицал лорд Лотиан, - немцы идут на свой задний двор". Известный обозреватель-международник, член парламента Гарольд Никольсон записал по этому поводу в своем дневнике: "Со всех сторон только и слышишь выражение симпатий к Германии".
Пресса подыгрывала Гитлеру, рекламируя сделанные им предложения таким образом, что читатель должен был воспринять их как серьезное стремление нацистского фюрера укрепить будущий мир. Журнал "Спектейтор" писал: "Важно начать переговоры по позитивным предложениям Гитлера". А "Таймс" утверждала, что ремилитаризация Рейнской зоны дает правительствам шанс перестроить международные отношения в Европе заново.
"Шанс для перестройки" открыто связывался с антисоветской политикой. "В мирных предложениях Гитлера, - замечал "Спектейтор", - нет ничего несовместимого с концепцией, что Германия желает мира на Западе с целью обрести свободу действий на Востоке". Консервативный депутат палаты общин Роберт Бутби высказался еще более ясно, поставив все точки над "и". Люди, выступающие за безграничные уступки Германии, заявил он, питают надежду, что "придет день, когда мы добьемся, что немцы и русские будут воевать друг против друга".
Морально-политическая поддержка действий Германии сопровождалась в английской прессе антифранцузской пропагандой. Вероятно, это делалось потому, что акция Гитлера больше всего затрагивала безопасность Франции, и ее правительство ожидало выполнения Лондоном своих обязательств по Версальскому и Локарнскому договорам. Подрыв стратегических позиций Франции являлся живым уроком английским правящим кругам, и они реагировали на него злобным раздражением по адресу Франции. Была и другая причина вспышки франкофобии в Англии. "На протяжении нескольких лет, - пишет Иден, - ряд моих коллег выражали недовольство по поводу того, что наши тесные отношения с Францией помешали нам достигнуть взаимопонимания с Германией*. Короче говоря, английское правительство не прочь было пойти на крупные уступки нацизму за счет интересов Франции.
А Франция в эти дни имела право заявить: "Мы двигаем свои войска в Рейнскую область" - и потребовать, чтобы Англия последовала ее примеру. Таково было прямое обязательство Англии по Локарнским соглашениям. В Лондоне очень боялись, как бы не возникла такая ситуация. Там опасались не военного поражения Франции - ее армия в то время без большого труда могла бы выбить нацистские части с берегов Рейна. Английские правящие круги страшило то, что крах рейиской авантюры может подорвать фашистский режим в Германии, привести к его падению и приходу к власти левых сил.
Гарольд Никольсон, хорошо знавший настроения в парламенте и правительстве, размышляя об этом в своем дневнике, записал, что, если бы Англия и Франция решили выбить силой гитлеровцев из Рейнской зоны, они, конечно, выиграли бы и вступили в Берлин. "Но что хорошего произойдет? - вопрошал он. - Это только означало бы коммунизм в Германии". Поэтому Никольсон считал, что у Англии был только один выход: "проглотить это унижение наилучшим образом и приготовиться к тому, что мы станем посмешищем для Европы".
