Подробности войны - Коробейников Максим (читаемые книги читать txt) 📗
- На-ка, понеси...
Сержант недавно прибыл в роту и крутого нрава Степанова не знал, поэтому распорядился так легко и привычно. Степанов швырнул вещмешок в сторону. Сержант прикрикнул, не ожидая, что сопротивление солдата будет стойким:
- Отставить, Степанов! А ну-ка возьми! Я приказываю!
Степанов со злостью ответил:
- Пошел ты со своим мешком!
И отбросил его ногой еще дальше. Тогда сержант подошел не спеша к нему и схватил за грудь. Степанов откинул его от себя так, что сержант не удержался на ногах, упал на спину и ударился головой о землю.
Старший сержант Тупиков, старшина роты, на глазах которого разыгралась эта схватка, сказал:
- Ну погоди, Степанов, я тебя проучу!
- Проучи-проучи... Много вас таких учителей было у меня!
Сержант, сконфузившись, поднял вещмешок, накинул на плечи лямки и отошел в сторону. Но Тупиков долго смотрел в упор на Степанова и не думал проходить мимо такого безобразия. Он был кадровым сержантом. До войны прослужил: два года, службу знал твердо и командирскими качествами обладал в полной мере.
Случай проучить Степанова подвернулся вскоре. Рота после учений вышла на тактические занятия. Была поставлена задача: на высоте, около деревни, вырыть две траншеи полного профиля на роту, связать их ходами сообщения и замаскировать выброшенную землю.
Каждому солдату был выделен участок работы и дневная норма. Все стали окапываться. Степанов вы полнил задачу раньше всех, сел да так и сидел неподвижно, пока к нему не подошел старшина,
- А ты почему сидишь?
- Я свою норму выполнил.
- А другим, товарищам по оружию, помочь не желаешь?
- Вот это я уж делать не обязан... Они лясы точат, а я за них работай? Помогай дармоедам? Вкалывай во всю силу?
- И в бою так же будешь?
- Как так?
- А вот так - лишь бы меня не трогали, а остальные меня не интересуют
- В бою мы еще посмотрим, кто как будет... Как бы мне тебя учить не пришлось. Больно вы здесь храбрые!
- Была бы моя воля, Степанов, я бы тебя давно в штрафную загнал.
Степанов насмешливо посмотрел на Туликова и сказал грубо:
- Не пугай. Там тоже люди, не хуже тебя.
- Не хуже, говоришь?
- Такие же, как везде. Есть хорошие, есть и плохие.
- Посмотрим, как ты запляшешь, когда опять туда пойдешь.
- Ну и пойду. Не бойся, на колени не встану.
Старшина Тупиков выпрямился во весь свой огромный рост и, заканчивая разговор, отчеканил:
- Я не люблю, когда подчиненные не выполняют приказания начальников. Запомни это.
Я подошел к ним совсем близко и, внимательно разглядывая каждого, подумал: "Нашла коса на камень". Тупиков спросил меня:
- Разрешите, я поговорю с ним, товарищ капитан, с глазу на глаз?
Я не возражал. Тупиков и Степанов пошли рядом. Со скрипом открыли пустой, брошенный хозяевами амбар и вместе вошли. Дверь, закрываясь, тоже скрипнула.
- И что это за человек такой? - спросил меня солдат, смахивая рукавом гимнастерки пот с раскрасневшегося лица. - Ни друга у него, ни приятеля... Вот, товарищ капитан, дома у меня, кажись, кроме бабы, ни одного друга не было. Да и с ней какой разговор? Не с кем было слова перемолвить. Все работа, да работа, да трудности, да нехватки. А здесь...
- А что здесь? Друзей больше, чем дома? - спросил я.
- Так ведь не сравнишь! Здесь что ни солдат, то друг да приятель. Вот ведь, думаю, кончится война, по домам разъедемся, и каждый в своей халупе закроется, поди. Вот опять тоскливо-то будет... Да если бы не воевать, а вот так бы работать, не ушел бы я из роты никогда, до чего весело. А у этого черного - ни друга, ни приятеля.
- Обидели его здорово ни за что, - объяснил я, - забыть не может.
- Э, товарищ капитан, кого из нас не обижали? Солдат посмотрел на меня, торопливо подтянул ремень, поправил пилотку и спросил:
- Разрешите идти.
И ушел, веселый, даже валявшуюся лопатку на ходу подобрал с земли и воткнул так, чтобы заметили и не потеряли.
О чем старшина Тупиков и бывший штрафник Степанов говорили в амбаре и что они там делали, можно было только догадываться. Вышли они один за другим. Сначала - Степанов, за ним - Тупиков. Оба шатались, как пьяные на ветру. Подойдя к изгороди, навалившись, долго стояли рядом, отдыхали и приходили в себя.
Потом разошлись по сторонам. Степанов хромал и, согнувшись, держался за живот. Тупиков держал у носа грязную тряпку и смотрел одним глазом: другой заплыл.
Вечером я вызвал к себе Туликова и спросил;
- Что произошло?
- Да так, товарищ капитан, - весело ответил он. - Поговорили. Выяснили отношения. Думаю, пойдет на пользу. Неплохой человек оказался.
Я не стал интересоваться подробностями, а вызвал Степанова. С трудом перешагнув порог, с ходу, не доложив о прибытии, как товарищ товарищу, Степанов сказал:
- Ну сила, товарищ капитан... Не дай бог под его кулак попадать! Врагу не пожелаешь. Я думал, что он только языком молоть умеет.
- Значит, хорошо поговорили, убедительно?
- А что, заслужил - получи. Я так понимаю.
- Ну раз поняли друг друга, значит, и нам не стоит говорить?" заключил я. Но Степанов спросил:
- Можно я, товарищ капитан, с вами посижу? Я подвинулся на скамье, посадил его рядом.
- Вот, товарищ капитан, - начал он разговор. - О чем я хотел поговорить с вами. Мы до войны, сколько я помню, привыкли все выполнять, что на верху на самом скажут. Что ни велят, все выполним. Я председателем колхоза был. Скажут - посеем, скажут - уберем, и все в сроки, которые нам укажут, хотя это иногда и во вред шло. А потом сколько нужно, столько государству сдадим. Себе ничего не оставим, а в город свезем. Мы так привыкли. Когда война началась, так же и воевать стали. Все давай и давай. Нечего нас баловать, все выдержим, все вынесем. Нет чтобы подумать, да похитрее, да поумнее, чтобы немца обмануть, а все вперед и вперед, все в лоб да в лоб. Разве так-то мы победим когда-нибудь? Ведь сколько же нашего брата погибает, когда все давай да давай!
- Надо. Что делать? - спросил я его.
- А кому надо-то? - спросил Степанов. - Это ведь только немцу на пользу. Может, я не понимаю эту нашу военную стратегию? Но, кажется, мы совсем не то делаем. Он нас клиньями, а мы через всю Россию траншею роем, как веревку протягиваем. А когда же мы клиньями будем бить, окруженья организовывать?..
Эту беседу со Степановым я вспомнил через год, когда и у нас на фронте маневренная война пошла. А в тот раз я сказал ему:
- Умный вы человек. Но поймите: и мы научимся. Жизнь заставит. Все в свои нормы войдет.
- Спасибо,- сказал он. - Мне как-то легче стало! Выговорился. Потому, видно...
Последние дни мы чувствовали, что скоро нас бросят в бой. В роты доставили боевые гранаты. Комбат приказал всех солдат пропустить через метание гранат по цели. Услышав об этом, Гавриленко предложил мне:
- Может, мы Степанову дадим другое задание? Еще подорвет кого-нибудь!
Я не согласился.
- Подорвать он может и на переднем крае, - сказал я.
Мы с Тупиковым стояли на огневом рубеже, подстраховывали. Большинство солдат работали хорошо. После взрыва гранаты Тупиков искал чеку, которую метавший гранату бросал на землю, и укладывал ее, чтобы потом доказать начальнику боепитанья, что граната подорвана.
Были и курьезы. Один солдат бросил гранату, не выдернув чеки. Граната, естественно, не взорвалась. Тупиков ходил с ним, чтобы найти ее и упражнение повторить. Другой, будто скованный, выдернув чеку, долго держал гранату в руке, боясь бросить ее, и только после неоднократной команды "Бросай!", будто опомнившись, метнул ее так, что она упала на бруствер и, чудом скатившись на противоположную сторону, взорвалась в десятке метров от нас. К счастью, никого не задело.
Настал черед Степанова. Он спокойно подошел, взял гранату, выдернул чеку и положил ее в левый карман шинели, но гранату не бросил, а зачем-то полез снова в карман.
