Страсти ума, или Жизнь Фрейда - Стоун Ирвинг (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Речь шла о гомосексуалистах, ищущих помощи, но боящихся раскрытия болезни: о сорокадвухлетнем мужчине, десять лет состоявшем в браке, и все эти годы остававшемся импотентом; о двух случаях навязчивого невроза, первый выражался в глубокой задумчивости, переходившей в молитву. Свободная ассоциация позволила найти причину невроза: в возрасте семи лет мальчик случайно увидел женщину, задравшую в ссоре с соседями юбку и показавшую в знак презрения голую задницу. Когда он рассказал о виденном горничной, та угрожала, что его арестуют, если он будет вести себя плохо; мальчик испугался, начал молиться, писать слова молитвы на каждом клочке бумаги, попадавшем под руку. Более глубокий анализ показал, что сцена с соседкой прикрывала в памяти ранее случившиеся проступки: задирание ночной рубашки няни; повторение того же, когда он спал с матерью. Что бы он ни брал в руки, все переворачивал, осматривал спереди и сзади. Задумчивость, переходившая в чтение молитвы и исчезнувшая после наступления половой зрелости, вернулась, когда он подошел к среднему возрасту, и острые симптомы стали угрожать его душевному здоровью.
Второй случай, описанный Абрахамом, касался пациента, который в раннем детстве питал к своей матери чувства собственника и ревновал ее к отцу и брату. Когда его направили в школу–интернат, мальчик почувствовал невыносимое сексуальное отторжение, напрочь отвергал мать, уничтожал ее подарки, никогда более не упоминал ее имени; все это привело к приступам непроизвольного крика. Когда его побранил за это отец, он ответил:
– Кричится само по себе, папа.
Затем у него появилась склонность произносить неприличные слова в семье, особенно слова, относящиеся к женским гениталиям.
– Я медленно разъяснил ему эдипов комплекс, – объяснил Абрахам, – и избавил его от приступов крика и чувства вины по отношению к матери. Куда же вести теперь расследование?
– Дорогой коллега, умственные изменения не бывают быстрыми. Проблемы «куда вести расследование» не должно быть. Пациент указывает путь, говоря обо всем, что приходит ему в голову. Время от времени он как бы открывает свой рассудок. Одержимостью надо заниматься раньше, с еще молодыми пациентами, и тогда лечение – триумф и удовольствие. Но не поддавайтесь разочарованию с людьми среднего возраста, удерживайте их возможно дольше. Такие больные часто бывают удовлетворены раньше врача. Вы упомянули о переключении вашего больного от молитв к атеизму и обратно к молитвам. Это характерно для навязчивого невроза; больные вынуждены выражать оба противоречивых побуждения, обычно одно немедленно после другого.
Друзья обходили старинные стены и рвы города. Абрахам рассказал о своем доверительном разговоре с женой пациента средних лет с целью успокоить ее относительно импотенции мужа.
– Едва я успел сказать ей, что потенция может быть восстановлена, женщина, до этого спокойно державшая в руках сумочку, начала открывать и закрывать ее.
Колокола церквей пробили полдень. Они повернули назад, к гостинице. Абрахам продолжал:
– Две психически неуравновешенные женщины, о которых я вам писал, имели общий симптом: они жаловались на сильное ощущение стягивания рта, как если бы он сжимался. Не переносят ли они эрогенную зону вверх? Я знаю, что обе пациентки страдают отвращением к своим мужьям, у одной оно подавлено, и она едва выдерживает половое сношение, а временами у нее возникает физическое отвращение. Не может ли ощущение стягивания рта быть смещенным вагинизмом? Ведь последний в конце концов всего лишь выражение отвращения.
Когда они возвратились в гостиницу «Гранд Отель», их ждал Шандор Ференци. Абрахам извинился и ушел. Зигмунд провел Ференци в свой номер, где они могли поговорить наедине.
Положение Ференци в Будапеште было иным по сравнению с положением Абрахама в Берлине. Он был известен, и к нему хорошо относились не только врачи и правительство, но и значительная часть населения как к одной из ярких личностей города. Он имел надежную частную практику и мог обеспечить себе средства к существованию и не научив Венгрию ценить психоанализ. В Будапеште не отвергали идей Зигмунда. Первая лекция Ференци перед Будапештским обществом психиатрии и нервных болезней не стала «красной тряпкой для быка». Он был дипломатичен, обращаясь к венгерской медицинской аудитории, комментировал «лишь совершенно очевидные, легко понимаемые, убедительные факты». Он писал Зигмунду: «Я лишь повредил бы делу неожиданной наступательной тактикой и сознательно показывал образцы выдержки».
Так он и действовал – размеренно, без выпадов, помогая группе врачей осознать, что в этой фрейдовской психологии что–то есть; и они начали направлять пациентов к Ференци.
Зигмунд углубился в дискуссию, ради которой он просил Ференци приехать в Нюрнберг на день раньше.
– Шандор, когда доклады будут прочитаны и научная дискуссия завершена, мы должны преобразоваться в рабочее заседание и создать постоянную организацию. Я хотел бы, чтобы ты представил меморандум заседанию.
Ференци покраснел от гордости, снял очки и энергично протер их носовым платком, словно хотел получше разглядеть оказанную ему честь.
– С удовольствием принимаю, господин профессор, но не следовало бы вам, быть может, выбрать одного из старых ваших последователей из венской группы?
– Нет, – прозвучало повелительно. – Венцы меня больше не удовлетворяют. Я несу тяжкий крест со старшим поколением – Штекелем, Задгером, Адлером. У меня такое чувство, что вскоре они сочтут меня препятствием и будут соответственно относиться.
Ференци был искренне удивлен.
– Не могу поверить, господин профессор. Но займемся делом. – Он вытащил записную книжку из внутреннего кармана пиджака. – Итак, скажите точно, какую структуру вы намечаете для организации…
– Во–первых, я хотел бы, чтобы было внесено предложение об организации Международной ассоциации психоаналитиков с обществами в каждой стране, учреждаемыми по мере готовности. Я хотел бы, чтобы Карл Юнг был избран президентом Международной ассоциации… пожизненно.
Ференци присвистнул, не отрывая глаз от блокнота.
– По этой причине мне хотелось бы, чтобы основной центр психоанализа переместился из Вены, ставшей негостеприимным местом, в Цюрих, который был готов принять новый метод с самого начала, несмотря на то, что группа должна была реорганизоваться под иным названием. Риклин согласился действовать в качестве секретаря, собирать взносы, договариваться о публикациях, короче говоря, служить управляющим. Другой важный шаг, который нам надлежит сделать, – это защитить себя от обманщиков и неспособных любителей и не допускать неприемлемый материал на страницы ежегодника. Мы должны дать Карлу Юнгу право рассматривать все представленные статьи и решать, какие он желает опубликовать.
– Поскольку вы также в составе бюро, то было бы безопасным… пока вы и Юнг остаетесь друзьями…
Теперь была очередь Зигмунда удивляться.
– Но мы всегда будем друзьями! Я считаю его своим преемником.
– Хорошо, господин профессор. Полагаю, что у меня есть все. Я напишу к завтрашнему утру, к кофе.
– Одно предостережение, Ференци, – венцы будут недовольны некоторыми из этих соображений, но ты достаточно умен, чтобы справиться с их возражениями.
Научная часть встречи прошла хорошо. Доклад Абрахама о фетишизме и доклад Адлера о психическом гермафродитизме были встречены с энтузиазмом; Юнг, Медер и Лёвенфельд также представили ценные соображения, доклад Зигмунда о будущем психоаналитической методики был встречен более спокойно, чем его рассказ о «Человеке, одержимом крысами» два года назад в Зальцбурге. Первое предложение Ференци – об образовании Международной ассоциации психоаналитиков – вызвало аплодисменты, но, когда он высказался за то, чтобы выбрать Карла Юнга пожизненным президентом, венцы зашевелились, послышался ропот недовольства. Ференци поднял руку, требуя тишины, а затем продолжил авторитетным тоном:
– Штаб–квартира Международной ассоциации психоаналитиков будет находиться в Цюрихе. Доктор Риклин согласился работать исполнительным секретарем; в этом качестве он официально зарегистрирует новые отделения, открывшиеся в Берлине, Будапеште, Лондоне, Нью–Йорке. Он будет собирать годовые взносы, наблюдать за публикациями, начнет выпускать двухмесячный бюллетень, чтобы доводить до сведения членов ассоциации новости о ее деятельности.
