Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Бернс Джеймс Макгрегор (прочитать книгу txt) 📗
Основной долгосрочной проблемой было, конечно, создание послевоенной глобальной организации. Рузвельт и Веллес все еще настаивали на том, чтобы Соединенные Штаты не присоединялись к какому-либо независимому органу, такому, как Европейский совет, но все Объединенные Нации вошли в глобальный орган, способный давать политические рекомендации, в то время как представители «Большой четверки», шести или восьми региональных группировок образовали консультативный совет. Реальную власть, особенно полицейские функции, должны осуществлять страны «Большой четверки». Иден сомневался, что Китай с исторически присущей ему нестабильностью станет членом «Большой четверки». Он считал, что Китай после войны может подвергнуться революционным потрясениям. Заходил разговор и о послевоенной Азии, но он велся в целом непоследовательно. Гопкинс полагал, что англичане намерены «довольно жестко» отстаивать свои бывшие владения на Дальнем Востоке.
Рузвельт сообщил Черчиллю и другим, что они с Иденом согласны на 95 процентов по всему кругу вопросов «от Рутении до приготовления арахиса!». За поглощением устриц в Карлтоне Иден поделился с Гопкинсом своим удивлением по поводу отличного знания Рузвельтом географии. Он наслаждался живостью ума Рузвельта, но кое-что его насторожило. Было что-то отпугивающее в той легкомысленной беспечности, с которой президент относился к судьбам целых государств. Он напоминал фокусника, искусно жонглировавшего шарами динамита, о взрывной природе которого не знал.
Однако никакие фокусы не могли рассеять мрачные тучи, висевшие над участниками бесед. Каковы послевоенные планы Сталина? Намерен ли он доминировать в Восточной и Центральной Европе, оградить себя поясом из стран-сателлитов, провоцировать революции или овладеть всем континентом? Готов ли сотрудничать с Западом в интересах мира, в духе идеи Объединенных Наций? Рузвельт не преуменьшал сложности этих вопросов. Подобно искусному торговцу лошадьми, готов был в ответ на требования Москвы вести торг, возражать и идти на компромисс.
То, что президенту, кажется, не удалось постигнуть во всех деталях, заключалось, однако, в наличии связи между советским выбором и текущей политикой Запада. Он обсуждал с Иденом советские планы несколько абстрактно, как если бы Москва уже выбрала определенный курс. Собеседники считались с возможностью, что Кремль выберет между двумя политическими курсами — умеренным и агрессивным. Так, Сталин в кульминационный момент своего разочарования Западом в связи с проблемой второго фронта распустил Коминтерн в качестве жеста доброй воли к союзникам. Но Рузвельт не представлял себе в полной мере влияние непосредственного военного планирования на решение долгосрочных стратегических вопросов.
Жгучей проблемой оставался десант через пролив. Срок операции на встрече в Касабланке намечался столь невнятно, что Рузвельт и Черчилль договорились в конце апреля о новой встрече, чтобы обсудить время высадки и другие неотложные вопросы. На этом этапе, правда, Рузвельта больше интересовала встреча со Сталиным, чем с Черчиллем. Сознавая, что отношения с Москвой значительно ухудшились после отсрочки десанта через пролив и северных конвоев, Рузвельт полагал, что беседа со Сталиным с глазу на глаз помогла бы ему вынести непосредственную оценку этому человеку, установить с ним личные отношения, преодолеть недоверие Кремля к планам и мотивам Вашингтона. Президент считал, что успокоит Дядю Джо в отношении как десанта через пролив, так и других военных проблем, — в конце концов, оба они прагматики. И конечно же он лучше Черчилля ладил со Сталиным. К сообщениям прессы из Лондона о том, что Черчилль способен стать хорошим посредником в отношениях между Россией и США, относился с сарказмом. Если здесь и нужен брокер, им следует стать Рузвельту.
Но как выманить уклончивого Сталина на рандеву? Он ухватился за идею миссии в Москву престижного курьера — бывшего посла в СССР Джозефа Дэвиса, давнего фаворита Кремля. Передача через Дэвиса приглашения Сталину показала бы большое значение, которое придает встрече президент. Послание Сталину тщательно сформулировано. Президент сообщил ему, что хотел бы избежать конференции в широком формате и бюрократической процедуры дипломатических переговоров. Поэтому «самое простое и наиболее практичное решение» — короткая неофициальная встреча предстоящим летом. Где? В Африке слишком жарко; Хартум — британская территория. Исландия? Если быть «предельно откровенным», там «трудно не пригласить премьер-министра Черчилля». Рузвельт предложил выбрать для встречи либо американский, либо советский берег Берингова пролива. Добавил, что возьмет с собой Гопкинса и стенографиста и не ожидает от этой встречи официальных соглашений и деклараций, но просто обмена мнениями.
Пока Дэвис летел с приглашением на Восток, в Москву, Черчилль и сопровождавшие его лица пересекали Атлантику на борту «Куин Мэри» в западном направлении. Лайнер, переделанный в транспорт для перевозки войск, вполне мог разместить на борту американскую дивизию из 15 тысяч солдат. Корабль достаточно быстр и маневрен, чтобы уклоняться от атак подводных лодок и наносить по ним удары. В этот рейс он вез несколько тысяч немецких военнопленных, а также определенную массу блох, подобранных во время предыдущего рейса в южные моря. Начальство изолировано от немцев, размещенных на верхней палубе, но отнюдь не от блох, которые делали жизнь британцев в каютах на нижних палубах ничуть не лучше, чем существование обитателей верхней палубы. Однако Черчилль и его военачальники избавлены от этой напасти. Как и прежде, они проводили регулярные совещания, утрясали разногласия и вырабатывали единую позицию на предстоящей конференции в Вашингтоне. Черчилль предупредил своих военачальников, чтобы они не проявляли чрезмерного интереса к выработке какого-либо плана на конференции, поскольку это просто вызовет поток конкурирующих предложений из-за «естественных различий между союзниками».
Оповещенные о приближении столь грозного оперативного соединения, американские военачальники и их штабы решили, что на этот раз собеседники не пересилят их числом, солидарностью и штабными разработками, как, полагали они, в Касабланке и на других конференциях. Особенно хотели преодолеть прошлую тактику малых шагов и навязать британской стороне долгосрочную стратегию. На Конститьюшн-авеню и в Пентагоне велись в связи с этим лихорадочные приготовления. Казалось, к тому времени, когда 12 мая Черчилль, Дилл, Брук, Паунд, Портал и Исмэй начали в президентском кабинете первую встречу с Рузвельтом, представителями Объединенного комитета начальников штабов и Гопкинсом, позиции американской стороны надежно выстроены. Рузвельт после бодрого замечания, что со времени последней, малоутешительной встречи в Белом доме, менее года назад, достигнут колоссальный прогресс, заявил, что, хотя и желательно после битвы за Сицилию вывести Италию из войны, его пугает идея высадки в этой стране больших сил. Президент сказал, что предпочитает накопить силы для десанта через пролив весной 1944 года.
Слово взял Черчилль; с чувством отдал должное Рузвельту за его великодушие, проявленное на минувшей встрече в Белом доме, когда поступила весть о падении Тобрука. Правительство его величества, подчеркивал премьер, поддерживает план операции через пролив в самый ранний срок, которым может быть весна 1944 года, но что делать до этого? Сотни тысяч солдат не станут бездействовать в Средиземноморье. Мощный удар по Италии поможет вывести ее из войны, облегчить положение России посредством отвлечения немецких войск с Восточного фронта на Балканы, где они заменят итальянские войска, побудить к вступлению в войну Турцию, захватить порты и базы, необходимые для наступления на Балканы и Южную Европу.
Вышли наружу старые разногласия вокруг приоритетов, сроков и предпочтений. День за днем начальники штабов сторон встречались, спорили и откладывали очередные встречи. Маршалл при поддержке Рузвельта вел себя воинственно. Высказывал опасения, что в очередной раз Средиземноморье отвлечет силы и средства, ставя под вопрос осуществление планов десантной операции через пролив. Кинг по-прежнему настаивал на более энергичных усилиях в Тихоокеанском регионе, особенно если англичане намерены продолжать свои операции в Средиземноморье. Как ни парадоксально, каждая из сторон считала, что ее партнеры пренебрегают подготовкой десанта через пролив: англичане — посредством отвлечения сил в Средиземноморье, американцы — делая упор на Тихоокеанский регион. Англичане активно выступали против «неподготовленной» десантной операции через пролив с риском пролить море крови. Американцы решительно противостояли стратегии союзника, направленной на «распыление сил» и «периферийные удары» в Средиземноморье.
