Джон Рональд Руэл Толкин. Письма - Толкин Джон Рональд Руэл (книги без регистрации .TXT) 📗
Вообще-то я — хоббит (во всем, кроме роста). Я люблю сады, деревья, земли, обработанные вручную, без помощи машин; я курю трубку, люблю вкусную, простую пищу (незамороженную), терпеть не могу французскую кухню; я люблю (и даже смею носить в наши бесцветные дни) вышитые жилеты. Люблю грибы (прямо с поля); чувство юмора у меня незамысловатое (даже мои благосклонные критики находят его утомительным); ложусь я поздно, встаю тоже поздно (по возможности). Путешествую мало. Люблю Уэльс (то, что от него осталось теперь, когда рудники и еще более гнусные приморские курорты совершили все, на что способны) и особенно валлийский язык. Но, на самом деле, я в Уэльсе очень давно не бывал (разве что проездом, по пути в Ирландию). Вот в Ирландию я езжу часто (Эйре: Южную Ирландию), поскольку очень люблю и ее саму, и ее жителей (по большей части); однако ирландский язык я нахожу абсолютно непривлекательным. Надеюсь, этого для затравки достаточно.
214 К А. К. Нанну (черновик)
Ответ читателю, указавшему на кажущееся противоречие во «Властелине Колец»: в главе «Долгожданные гости» утверждается, что «у хоббитов на свой собственный день рождения принято дарить подарки другим»; однако ж Голлум называет Кольцо своим «подарочком на день рождения», и рассказ о том, как он приобрел Кольцо, в главе «Тень прошлого», свидетельствует, что его соплеменники в день рождения получали подарки. Далее в письме мистера Нанна говорится: «Следовательно, справедлива одна из следующих версий: (1) Народ Смеагола не был «сродни хоббитам», вопреки предположению Гандальва (I стр. 62); (2) хоббитская традиция дарения подарков возникла не так давно; (3) традиции Стуров [народ Смеагола-Голлума] отличались от обычаев прочих хоббитов; или (5) [sic] в текст вкралась ошибка. Я буду глубоко признателен, если вы сумеете выкроить время для рассмотрения этого важного вопроса».]
[Не датировано; возможно, конец 1958 — начало 1959 г.
Уважаемый мистер Нанн!
Я — отнюдь не образец учености[345]
; но в том, что касается Третьей эпохи, воспринимаю себя исключительно как «протоколиста». Огрехи, что, возможно, обнаруживаются в моих записях, являются следствием никоим образом не ошибок, то есть утверждений заведомо ложных, но пропусков и неполноты информации, причиной чему была, главным образом, необходимость сокращать и попытки вводить информацию по ходу развития сюжета, так что в результате, естественно, приходилось вырезать многие факты, не имеющие непосредственного отношения к истории как таковой.
Касательно деньрожденческих обычаев и отмеченных вами кажущихся несоответствий, мы, думается мне, вправе отмести ваши альтернативы (1) и (5). Кстати, вы пропустили (4).
Что до (1), Гандальв, безусловно, поначалу говорит: «Я предполагаю», стр. 62; но это вполне соответствует его характеру и мудрости. В более современном языке ему пришлось бы сказать: «Я делаю вывод», имея в виду предметы, которые объектом его непосредственного наблюдения не стали, но о которых он на основе изучения сформировал некие выводы. (В Приложении В{Здесь и далее буквенное обозначение Приложений дается латиницей, а не Кириллицей (в соответствии с английским оригиналом).} вы прочтете, что маги появились незадолго до первых упоминаний о хоббитах в летописях, а к тому времени хоббиты уже разделились на три различные ветви.) Однако в выводах своих Гандальв на самом деле не сомневается. «И тем не менее это правда и т. д.», стр. 63.
Вариант (2) был бы возможен; но, поскольку на стр. 35 хронист говорит «хоббиты» (и слово это, откуда бы уж оно ни вело свое происхождение, употребляет для обозначения народа в целом), а не «хоббиты Шира» и не «широкие жители» , приходится предположить, что обычай дарить подарки в той или иной форме существовал повсеместно у всех разновидностей, включая стуров. Но, поскольку ваше (3) справедливо, разумно ожидать, что столь глубоко укоренившийся обычай в разных ветвях проявлялся несколько по-разному. Когда в 1356 Т.Э. стуры ремигрировали обратно в Дикие земли, все сношения между этой возвратившейся группой и предками обитателей Шира были прерваны. До происшествия с Деаголом и Смеаголом прошло более 1100 лет (ок. 2463). До Празднества в 3001 г. Т.Э., где вскользь описываются ширские обычаи, в той мере, насколько это важно для повествования, оставалось еще почти 1650 лет.
Все хоббиты менялись медленно, но ремигранты-стуры возвращались к более дикой и примитивной жизни в мелких, убывающих{Между 2463 г. и тем моментом, когда Гандальв стал прицельно разузнавать о Кольце (примерно 500 лет спустя), они, по всей видимости, вообще вымерли (разумеется, за исключением Смеагола) или бежали прочь, подальше от тени Дол Гулдура. — Прим. авт. }2 сообществах; в то время как ширский народ за 1400 лет владения тамошней землей перешел к более устроенной и развитой общественной жизни, в которой значимость родства для их восприятия и обычаев поддерживалась обстоятельно продуманными традициями, как письменными, так и устными.
И хотя рассуждения об этом любопытном, но характерном факте хоббитского поведения я опустил, факты, имеющие отношение к Ширу, можно изложить довольно подробно. Что до приречных стуров, здесь, естественно, остается лишь строить гипотезы.
«Дни рождения» обладали немалой общественной значимостью. Тот, кто праздновал свой день рождения (он или она), назывался рибадьян (что, согласно описанной[346]
и принятой системе, можно перевести как «рожденец» [347]
). Обычаи, связанные с днями рождения, хотя и глубоко укорененные, со временем стали регулироваться довольно строгим этикетом и вследствие этого зачастую сводились к формальностям: как, на самом деле, можно заключить из слов «как правило, не слишком дорогие», стр. 35; и особенно по стр. 46, строки 20–26{«Разумеется, подарки не всегда бывают новыми; один-два старых матома давно позабытого предназначения уже обошли всю округу» (ВК, Кн. I, гл. 1)}. Касательно подарков : на свой день рождения «рожденец» как дарил , так и получал подарки; хотя эти процедуры различались по происхождению, функции и этикету. Получение даров рассказчик опустил (поскольку к Празднеству оно отношения не имеет); но на самом деле этот обычай более древний и потому крайне формализованный. (К инциденту между Смеаголом и Деаголом он и впрямь имеет отношение, но рассказчик, вынужденный сократить этот эпизод до самых важных элементов и доверить его изложение Гандальву, беседующему с хоббитом, естественно, никак не откомментировал обычай, который хоббит (как и мы), конечно же, воспринимал по отношению к дням рождения как нечто абсолютно естественное.)
Получение подарков : этот древний ритуал имел отношение к родству . Изначально он символизировал признание принадлежности рожденца к семье или клану и знаменовал его формальное «включение» в таковой{В древности, по всей видимости, этот ритуал имел место вскорости после рождения: имя ребенка объявлялось собравшейся тут же семье или, в более крупных и развитых сообще ствах, номинальному «главе» клана или семьи. См. примечание в конце. — Прим. авт. }. Ни мать, ни отец не дарили детям подарков в их (детей) дни рождения (за исключением редких случаев усыновления или удочерения ); однако от общепризнанного главы семьи какое-нибудь подношение ожидалось, пусть «чисто символическое».
Дарение подарков : считалось делом личным, и родством не ограничивалось. Это было своего рода «благодарение» — знак признательности за оказанные услуги, благодеяния и дружбу, особенно в течение прошедшего года.
Стоит отметить, что хоббитята, доросшие до «фантов»{В оригинале — «faunt», архаизм XIV–XV вв. представляющий собою усеченную форму старофранцузского «enfaunt» (буквально — младенец, не умеющий ходить и говорить); т. е, опять-таки буквально — младенец, уже научившийся ходить и говорить (во французском языке в усеченной форме не встречается). Разумно предположить, что это — специфическое хоббитское слово, во Всеобщем наречии распространения не получившее.} (то есть, научившиеся ходить и говорить: формально объявлялись таковыми в свой третий день рождения), дарили подарки родителям. Дарить полагалось что-нибудь, «произведенное» самим дарителем (т. е. найденное, выращенное или сделанное «рожденцем»); совсем маленькие дети начинали с букетов полевых цветов. Возможно, отсюда пошел обычай «благодарственных» подарков более широкому кругу лиц; вот почему даже в Шире считалось «правильным», чтобы такие подарки были произведены самим дарителем или ему принадлежали. Обычно «даримые подарки» представляли собою продукты садов и полей или мастерских, особенно среди хоббитов победнее.
