Ночь голубой луны - Аппельт Кэти (чтение книг TXT) 📗
Если кто-то и сможет вытащить её из омута беды, из этой каши, которую она сама заварила, то это мама-русалка.
Ну конечно!
В этот час, когда угасал день и наступал вечер, в ужасном одиночестве Берегиня вдруг сделала колоссальное открытие.
Она действительно слышала крабов. Вне всякого сомнения. Что бы ни думала об этом здравомыслящая Синь, крабы говорили с ней.
Но раз Берегиня слышала крабов, это значит, что она может слышать и понимать язык прочих морских обитателей, в том числе и русалок. А раз она может слышать русалок, вполне вероятно, что и русалки могут услышать её.
Ну конечно!
И может быть, ей удастся отыскать одну-единственную русалку, которая поможет склеить её вдребезги разбитый мир.
Единственного взрослого, который поможет.
Маму.
Так у Берегини возник план. План, который предстояло тщательно обдумать.
Прекрасный план!
17
Прекрасный план Берегини заключался в следующем:
А. Дождаться, когда Синь крепко уснёт.
Б. Незаметно выскользнуть из дома вместе с Вертом.
В. Забраться в «Стрелку».
Г. Дождаться прилива.
Д. Когда начнётся прилив, отвязать шлюпку.
Е. Прежде чем отвязывать верёвку, убедиться, что прилив скоро начнёт спадать, – не то шлюпку утащит в другую сторону, к солёному болоту.
Ё. Отвязать шлюпку и грести к каналу.
Ж. Пройти через канал (это будет трудно, потому что он очень узкий).
З. Добраться до косы.
И. Отыскать Мэгги-Мэри и…
К. …рассказать ей всё, что случилось в этот ужасный день, – всё-всё-всё.
Л. А потом спросить у неё, что же теперь делать.
М. Дождаться нового прилива.
Н. Вернуться по каналу обратно к пруду.
О. Привязать «Стрелку» к причалу.
П. Незаметно пробраться домой.
Р. Ни в коем случае не разбудить Синь.
С. Утром встать пораньше, чтобы Синь ничего не заподозрила.
Т – Я. Делать так, как скажет Мэгги-Мэри, и всё уладится!
Берегиня улыбнулась Верту. Не каждая девочка смогла бы придумать такой прекрасный план. Всем известно, что у косы любят плескаться русалки. Кроме того, именно там Берегиня в последний раз видела свою маму. Возле Устричной косы, или скалы де Вака.
Мэгги-Мэри знает всех обитателей Устричного посёлка. И уж конечно, знает, как всё уладить, как сделать так, чтобы Синь, Доуги и месье Бошан снова стали счастливы и чтобы они всегда были вместе.
Между прочим, если Берегиня возьмёт «Стрелку», то этим она не нарушит обещание, которое она давным-давно дала Синь. В ту самую ночь, когда Мэгги-Мэри уплыла далеко-далеко (Берегине тогда было всего-навсего три года), Синь взяла с неё слово – торжественное обещание, что Берегиня никогда-никогда не уплывёт от неё по морским волнам.
Если Берегиня сядет в шлюпку, она не нарушит слово. Она не поплывёт ни кролем, ни брассом, ни баттерфляем. Она станет грести. Насчёт гребли на байдарках, шлюпках и каноэ она не давала Синь никаких обещаний.
Замечательно! Прекрасно! Чудесно!
– Чудеснейше! – радостно шепнула Берегиня Верту, который всё ещё отсиживался под кроватью.
Чтобы довести дело до конца, она решила записать все пункты плана от «А» до «Я» на листочке из блокнота. Поставив последнюю точку, она принялась складывать листок, чтобы сунуть его в карман джинсов, но потом решила, что вначале нужно выучить его наизусть – на всякий случай. Джинсы могут намокнуть, и что, спрашивается, станет с чернилами? Их смоет водой, буквы расплывутся, и каково будет, если, например, выполнив пункт «Е», она начисто забудет, что было сказано в пункте «Ж»? Или если она перепутает пункты «Б» и «П»? Нет, так дело не пойдёт.
За несколько часов ей удалось затвердить план наизусть по пунктам от «А» до «Я». Для вящей уверенности она выучила его и в обратном порядке. На всякий случай.
18
Прошло несколько часов, и вот теперь она здесь, в шлюпке, а листок из блокнота у неё в заднем кармане джинсов. План начал претворяться в жизнь. Вот и отлично. Пункты «А», «Б» и «В» осуществились без труда. Примерно час назад Берегиня и Верт на цыпочках, тихо-тихо прошли по коридору мимо комнаты Синь, никак не потревожив её сон. Верт тоже шёл на цыпочках – он даже умудрился не цокать своими когтями по полу. Прикрыв за собой входную дверь, они бок о бок, лёгкими шагами пересекли лужайку, осторожно ступили на деревянный причал и бесшумно спустились в шлюпку так же неслышно и легко, как комар садится на обнажённое плечо.
«Стрелка» – шлюпка Доуги. У Берегини не было разрешения её брать.
– Не бойся, – успокоила она Верта. – Мы сто раз успеем вернуться назад до того, как он проснётся.
Она знала, что Доуги был ранней пташкой. Он поднимался ни свет ни заря, чтобы отпереть «Автобус» для первых сёрфингистов, которые, придя на пляж, хотели взять напрокат доски или купить упаковку воска. Сёрфингисты тоже встают ни свет ни заря. Берегиня это отлично знала.
Если ей удастся выполнить план, Доуги никогда не узнает, что она брала его шлюпку.
Кстати, о плане: хорошо, что ей пришла в голову мысль затвердить его наизусть, – ведь в кромешной ночной тьме она не смогла бы разобрать, что там написано на листочке. Вот так-то. Бог надоумил, сказала бы Синь.
Берегиня взглянула на восток.
– Ну, и где же луна? – спросила она вслух, обращаясь к звёздному небу.
«Гав!» – отозвался Верт.
Преданный пёс был готов для неё на всё. Если бы он мог, то достал бы луну с неба. Просто выгрыз бы её зубами, принёс бы своей хозяйке и положил на колени.
Сидя в шлюпке, Берегиня вдруг услышала шум поднимающихся волн. Он доносился с той стороны песчаных дюн. Неумолчный, ровный гул шёл из темноты. Странно, почему она стала различать его только сейчас? Ведь волны постоянно бьются о песчаный берег.
И где, будь она неладна, эта пропащая луна? Внезапно лёгкий ветерок растрепал ей волосы, играючи погладил по щеке и полетел дальше, унося с собой чей-то тихий шёпот:
«Береги-и-и-иня! Береги-и-и-ис-с-сь…»
Девочка схватилась обеими руками за борт шлюпки.
– Слышал? – шепнула она псу.
Верт сидел, насторожив уши и вглядываясь в темноту. Снова повеял игривый ветерок, лёгкий, как листок бумаги.
Это звучало её имя, которое семь лет назад дала ей мама, перед тем как уплыть далеко-далеко. С тех самых пор Берегиня никогда не слыхала о Мэгги-Мэри ни слова. И вот тихий шёпот:
«Береги-и-и-иня! Береги-и-и-и…»
Лёгкий бриз стих так же внезапно, как и налетел, оставив только шёпот. Только её имя.
19
Побережье Техаса похоже по форме на полукружье, на огромную радугу, прильнувшую к солёным водам Мексиканского залива, в которых водятся морские окуни, электрические угри, пятнистые форели, плоские камбалы, медузы-малышки и гигантские медузы-корнероты. Здесь между Галвестоном и Корпус-Кристи вдоль заросших солёных болот тянется узкая полоска песчаного пляжа. Её связывает с большой землёй одна-единственная дорога, сплошь усеянная ракушечной скорлупой, которая ведёт в городок Тейтер, что в десяти милях отсюда.
Но задолго до того как появился Тейтер, может быть, пятьдесят тысяч лет назад, а может, и сто тысяч, а может быть, и целый миллион лет тому назад, здесь, в сотне ярдов от берега, появилась колония устриц. Это было замечательное место для маленькой устричной семьи: тёплые воды, ровное дно, ласковый прибой. Слух об этом славном местечке быстро разнёсся среди устриц, маленькая колония стала расти и превратилась в большую. А устрицы прибывали и прибывали, к старым ракушкам добавлялись молодые, колония становилась всё толще, и выше, и шире. Волны натащили сюда песка и гальки, которые спекались с ракушечной скорлупой, и так образовалась длинная узкая отмель, выступавшая над поверхностью воды. Век шёл за веком, а волны тащили и тащили сюда песок, гальку, ракушки, которые всё новыми слоями ложились поверх устричной колонии. Устрицы в конце концов ушли и создали колонию на новом месте. Но старые ракушки остались. Они спеклись с песком и галькой, образовав устойчивую, плотную структуру, которую в геологии и океанографии называют «бар» или «коса», хотя больше всего это напоминает большую подводную скалу, чем гору рыхлого песка.
