Семь царских камней - Хауген Турмуд (список книг .txt) 📗

— Четыре, господин Сверд.

— Вы в своем уме?

— В своем, господин Сверд.

— Если вы сейчас же не признаете, что банк допустил ошибку, я немедленно сниму со счетов все свои деньги.

— Извольте, господин Сверд, я от имени банка с сожалением признаю, что мы допустили ошибку.

Максим опять положил трубку, не попрощавшись.

Домой он пришел совершенно измученный. В центре он попал в автомобильную пробку. Вечер еще не начался, но было уже темно, и в каком бы направлении он ни ехал, снег летел ему в лобовое стекло. Глаза начали слезиться. Дорожка к дому была вся в снегу. Максим окончательно расстроился — он боялся, что зима будет слишком долгой.

— Лидия! — с порога крикнул он.

Ему никто не ответил.

Максим попытался подавить раздражение — все-таки он вернулся домой раньше обычного. В его кабинете царил беспорядок, и он туда не пошел.

В комнате Лидии он с недоумением уставился на два открытых чемодана, стоявших на кровати. Лидия собирается уезжать? Он не помнил, чтобы она говорила об этом. Но…

Зазвонил телефон. Максиму не хотелось разговаривать из комнаты Лидии, где на него смотрели пустые чемоданы, и он пошел к себе.

— Сверд слушает. Ты? Мы же договорились не звонить домой, кто угодно может… Случилось? С тобой? Ты с ума сошел!.. Да, да, понимаю. Как, у тебя? Разве можно, в собственном доме… Следят?.. И за моим тоже? Ладно… хорошо… приеду, но не раньше семи. Да, я знаю, что ты живешь на Вангсвейен. Дом шестнадцать? Хорошо. Впрочем, хорошего мало. Конечно, приеду… А ты ничего не слышал о?.. Впрочем…

Максим положил трубку. Следят. Кто-то следит за их домом.

Спускаясь по лестнице, он ждал, что сейчас откуда ни возьмись появится человек в плаще, шляпе и с пистолетом. Он вспомнил утреннюю кассету с угрозами. Больше этот таинственный незнакомец не подавал признаков жизни.

Максим был уже измучен всеми этими неожиданностями, а ведь он до сих пор еще ничего не узнал о царских камнях.

На телефонном столике лежала записка. Почерк Лидии. Значит, она действительно уехала — вот первое, о чем подумал Максим. Он прочитал записку:

— Не может приехать, — проворчал Максим. — Неотложные дела. Они даже не потрудились спросить, о чем пойдет речь. От близких помощи не дождешься!

Максим растерянно повертел головой, пожал плечами. Направился было к выходу, но остановился и обернулся.

— Николай! — тихо окликнул он, но ему никто не ответил.

Максим вышел из дома. Он толком не знал, что ему делать до семи вечера, однако оставаться дома ему тоже было тяжело.

Лидия ехала на предельной скорости, какую позволял снегопад и ставшие скользкими мостовые. Машины укатали нападавший снег, и он стал скользкий, как лед.

На Лидии снова был надет парик, платок и темные очки. И она снова держала путь на Веттаколлен.

Она плотно сжала губы. Руки вцепились в руль. Она сосредоточенно следила за движением, не упускала из виду состояние дороги и учитывала густо валивший снег. Даже обратила внимание на то, что правая фара светит слабее, чем левая.

Нельзя сказать, чтобы в машине было темно, но и этот полумрак действовал ей на нервы. А вот в детстве она никогда не боялась темноты.

Стоило Лидии прикрыть глаза, как перед ней возникали два пустых чемодана, брошенные на ее постели.

«Нет, мне это не под силу», — подумала она и наклонилась вперед, чтобы отбросить все лишние мысли, чтобы ее вниманием владели только машина и дорога.

Неожиданно рядом с машиной вынырнул человек. Лидия вовремя не заметила его, не затормозила. Ей стало страшно.

Оставив машину там же, где утром, она, утопая в снегу, стала подниматься к кирпичной вилле, окна которой излучали теплый свет. «Вот бы и нам такие окна», — грустно подумала Лидия, ускоряя шаг. Она нагибала голову, потому что ветер и снег били прямо в лицо.

У ограды она остановилась, отыскала почтовый ящик и после недолгого колебания опустила в него пластиковый пакет с украденными драгоценностями.

«Зачем я это сделала? Я ненормальная, они так легко мне достались», — пронеслось у нее в голове. Потом она вспомнила свой дом, тяжесть одиночества, давившую ее там. А скоро она станет еще более одинокой…

Лидия вернулась в центр и оставила машину недалеко от магазина Максима. Еще издали она увидела, что магазин закрыт. Странно. Ведь всего половина пятого. Лидия даже встревожилась.

Она прошла к задней двери магазина, открыла ее и начала обыскивать кабинет Максима. Сперва шкафы, потом все остальное. Она работала методично и соблюдала осторожность, чтобы Максим не заметил вторжения, но постепенно в ней поднималась досада оттого, что она не находила алмазов и не понимала, где они могут лежать.

В конце концов она вышла из себя и начала переворачивать все вверх дном. Бумаги разлетелись, лампа опрокинулась, телефон упал на пол. Лидия выбрасывала из ящиков папки, раскрывала те, что уже валялись на полу, но не находила ничего заслуживающего внимания.

После кабинета Лидия принялась за магазин. Она выдвигала ящики, опустошала шкафы, обстукивала мебель, ища тайники, и даже разломала задние стенки у двух шкафов, потому что звук вызвал у нее подозрение. Она снимала со стен полочки, ломала ручки экзотических метелок, разбивала керамические кувшины и вазы.

С каждой минутой она все больше и больше убеждалась в том, что Максим обманул ее, что он собирается исчезнуть и оставить ее с Николаем без средств.

Ну уж нет! Она опередит его. Тайник с алмазами, наверное, где-то здесь. И она будет искать его, пока не найдет.

Прошло два часа, но Лидия не нашла ни одного алмаза. Магазин выглядел; как после землетрясения. Повсюду валялись глиняные черепки, от хрупких деревянных фигурок остались одни обломки, у массивных деревянных слонов были расколоты головы, отломаны хоботы и бивни. Пол был покрыт щепками, опилками и пылью.

Тщетно обыскав все, Лидия вдруг увидела камешек, блеснувший между бумагами и пепельницами, разбросанными по полу.

Это был алмаз.

Лидия подняла его и заплакала от отчаяния и злости.

«Ничего у меня не получится, — думала она, — мне отсюда не вырваться. Все, что я накопила, слишком мало, чтобы прожить в чужой стране до конца жизни».

Николай вернулся домой от Флоринды и сидел у себя в комнате. Он слышал, как пришел Максим, как он дважды громко позвал Лидию.

Николай знал, что его отец звать не станет, и все-таки в нем теплилась надежда.

Отец поднялся на второй этаж. Николай затаил дыхание, готовый юркнуть под кровать, если отец подойдет к его комнате.

Зазвонил телефон, отец долго не снимал трубку. Наконец он ответил, и Николай, осмелев, подбежал по галерее к его комнате. Это было безопасно, в случае чего он всегда успел бы спрятаться в комнате Лидии. Правда, и его тоже неприятно поразили стоявшие там пустые чемоданы, однако другого места, чтобы спрятаться, у него не было.

Он хорошо слышал голос отца, но о чем говорил отец и с кем, Николай не понял. Он только узнал, что в семь вечера на Вангсвейен, 16, должно что-то произойти, и решил отправиться туда.

Отец снова спустился вниз.

— Николай? — вдруг окликнул он.

Николай теснее прижался к стене, у него перехватило дыхание. Ответить он не мог.

Входная дверь захлопнулась. Отец ушел.

Через час Николай вышел из дому. На улице он остановился. Пространство между невидимыми в темноте облаками и побелевшей землей было заполнено снегом. Ветер усилился. Он стучал обледеневшими ветками и свистел в голых кронах. Иногда снег валил так густо, что освещенные окна на другой стороне улицы казались далекими огоньками.

Вангсвейен находилась примерно посередине между домами Николая и Флоринды. Пятнадцать минут ходу.