Семь царских камней - Хауген Турмуд (список книг .txt) 📗
Я никогда не говорила об этом Максиму.
Флоринда подняла чашку, осторожно пригубила чай и продолжала:
— Дома, на берегу Ладоги, постоянно звучали песни, песни ветра, дождя и снега, песни озера во время непогоды, песни вёсел и даже песни лунного света, игравшего на мелкой ряби. Часто пели и отец с матерью. Они читали мне вслух, а я сидела у них на коленях. Мама рассказывала мне о своем детстве, о прошлых временах, о наших родственниках в Монголии и о неведомых силах. Она умела сама передвигать вещи усилием воли и могла заставить любого человека прийти к ней, когда ей этого хотелось. Я получила все, чего сама не могла дать Максиму.
— Ты никогда не рассказывала мне о своем детстве, — заметил Николай.
— Да.
— Я… Мне кажется… — Николай с трудом подыскивал нужные слова, Флоринда взглядом помогала ему. — Мне кажется, отец с матерью не очень любят меня, — наконец проговорил он, но вообще-то ему хотелось сказать, что они слишком редко бывают дома. Собственные слова испугали его.
Флоринда заметила у него на глазах слезы. Она молча пила чай, поглядывая на Николая из-за чашки.
Николай тоже молчал, он и так сказал уже слишком много.
— Думаю, им хватает своих забот, — вздохнула Флоринда. — Так было и со мной, когда Максим жил у меня.
— Что же будет дальше? — спросил Николай.
— Этого никто не знает. Но каждый должен делать то, что от него зависит.
Они помолчали.
— Мы найдем эти камни? — вдруг спросил Николай.
Флоринда пожала плечами.
— Ты уверена, что их у тебя нет?
— В последнее время я ни в чем не уверена. Да, я была у царя. Правда, мне тогда было всего восемь лет и никто не давал мне никаких драгоценных камней. Мы были там вместе с отцом, но, по-моему, и он тоже ничего не получил.
— А ты хорошо помнишь, как это было?
— Нет. — Флоринда опять вздохнула. — Попробую рассказать тебе то, что помню.
Она подлила себе чаю и начала рассказывать:
— Мы с отцом должны были прожить несколько дней в Петербурге. Он был столицей, и в нем жил царь. Не помню, что задержало отца, наверное, какие-нибудь дела. Я очень радовалась этому. Было начало лета, стояла теплая, ясная погода. На мне было новое белое платье, черные туфельки и бант в волосах.
Мы встретили в городе знакомого врача, тот очень обрадовался встрече и так крепко погладил меня по голове, что мне стало больно. Как же его звали?.. Вспомнила! Его фамилия была Боткин. Он был домашним врачом царя Николая II. Боткин сказал отцу, что больна великая княжна Анастасия. У нее уже давно держится жар, и Боткин никакими средствами не может его сбить. Утром температура немного падает, но вечером поднимается опять. Боткин попросил отца приехать и осмотреть великую княжну. С царем он об этом уже договорился.
Помню, в Царское Село мы ехали на поезде. Царь со своей семьей жил там большую часть года. От станции мы шли по широкой улице, которая вела прямо к воротам Дворцового парка. Потом мы узнали, что за нами была послана карета, но мы приехали слишком рано.
Что же было дальше?.. Перед воротами ходили солдаты в черных меховых шапках. Отец с кем-то поговорил, и нас пропустили. Помню, что в парке сильно пахло сиренью, кругом висели светло-фиолетовые и белые кисти. Казалось, сирень парит в воздухе.
В саду кто-то катался на пони. Вдали блеснула вода. Мне казалось, мы попали в заколдованное царство. Среди зелени стояли застывшие люди, отец сказал, что это статуи. Остальное я помню совсем смутно… Мы вошли в какую-то залу, я таких никогда не видела ни до, ни после. Все было как во сне. Особенно меня поразили люди, их одежда. У одной двери стояли два черных человека. Я думала, их покрасили, ведь я тогда еще не видела негров. Это были стражи, охранявшие покои царицы. Мы поднялись по лестнице. Нас вел Боткин, он встретил нас внизу. Мы пришли в полутемную комнату, там стояли две узкие кровати. На одной лежала девочка с черными волосами и большими голубыми глазами. Она стонала, это я хорошо помню. Было видно, что ей холодно, несмотря на теплые одеяла. В комнате было очень жарко, и за окном стоял летний погожий день. Отец и Боткин подошли к кровати. Они о чем-то говорили, но я этого не понимала. Я озиралась по сторонам, увидела стол с игрушками и подошла к нему.
Флоринда вдруг замолчала.
— Что ты? — Николай с интересом слушал ее рассказ.
— Не знаю, — прошептала Флоринда. — Почему-то мне сейчас показалось, что с этими игрушками связано что-то очень неприятное…
Флоринда опять замолчала.
— А что твой отец? И великая княжна?
— Анастасия?.. На другой день мы снова приехали туда. Отец посоветовал Боткину приготовить для великой княжны особый травяной чай. От своей бабушки он знал, что такой чай снимает лихорадку. Отец говорил, что Боткин не поверил ему, но все-таки решил попробовать. На другой день больная почти поправилась, и царь пришел, чтобы поблагодарить отца. Мы вернулись на поезде в Петербург и назавтра уехали домой.
— И ты не помнишь никаких драгоценных камней?
— Нет, не помню.
— А почему тебе показалось, что с игрушками связано что-то неприятное?
— Не знаю. — Флоринда покачала головой. — Не помню даже, какие там были игрушки. Вроде бы кукла, даже две, и какая-то игра — доска с фишками…
— Мне тоже было неприятно, когда я увидел ангела и черного зверя, — признался Николай.
— Если ты увидишь их еще раз, не убегай, а послушай, что они тебе скажут, — посоветовала Флоринда. — Я не уверена, что они так уж опасны. Ты испугался от неожиданности. Мало кто видел ангелов.
Николай недоверчиво посмотрел на нее.
— Попробую не струсить, — пообещал он.
— Ну, а что нам делать с Владимиром и Анной Ульсен? — встрепенулась Флоринда.
Но этого они не знали.
Максим бесцельно кружил по городу. Огромная сумма, лежавшая на его счету в Швейцарии, сперва ошеломила его, потом заставила задуматься.
Сидя в Театральном кафе, где он обедал, Максим решил сейчас же вернуться в магазин и снова позвонить в банк.
Помощник Максима удивился, когда тот, придя, отпустил его домой, но промолчал, потому что Максим грозно поглядел на него.
Оставшись один, Максим запер дверь и повесил в окне табличку, гласившую, что магазин закрыт.
Дрожащими руками он набрал номер банка. Его быстро соединили с директором Шнайдером.
— Простите, что я снова беспокою вас, но, боюсь, сумма, которую вы мне назвали, не совсем соответствует действительности.
— Не соответствует? — Директор встревожился. — Вы полагаете, что сумма должна быть больше? Неужели мы ошиблись?..
— Нет, нет! Но вы, кажется, сказали, что мои деньги лежат на четырех счетах?
— Совершенно верно.
— Этого не может быть! У меня в вашем банке только три счета!
— Вы в этом уверены? — помолчав, спросил директор.
— Конечно, уверен. — Максим был даже задет.
— Хорошо, — быстро сказал директор. — Сейчас я еще раз все проверю и через пятнадцать минут позвоню вам. Договорились?
Максим согласился.
Директор банка позвонил только через полчаса.
— Я очень сожалею, но произошло маленькое недоразумение, — сказал он.
— Я так и знал, потому что у меня только три счета.
— Нет, дело не в этом. Даже не знаю, как вам объяснить. Мы обязаны хранить тайну, но раз уж вы узнали об этом… У вас в нашем банке действительно четыре счета, однако четвертый счет предусматривает одно условие…
— Какое условие? — Максим почувствовал дурноту.
— Четвертый счет не должен упоминаться, когда вы запросите сведения о своих сбережениях. Он должен держаться в тайне… В том числе и от вас.
— От меня? — Максим почти кричал. — Почему же мой собственный счет должен держаться от меня в тайне? Как это объяснить?
— Не знаю, господин Сверд.
— Значит, это все-таки недоразумение.
— Нет, все нормально, господин Сверд.
— Ничего не понимаю. Так сколько же у меня счетов, четыре или три? — у Максима сорвался голос.
