Сказки города Цветных Ленточек - Антониорроблес (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Пожалуй, еще ни разу мне не удавалось сочинить такую небывалую небылицу, но как бы там ни было… пролетел скворец — сказке конец.
На колесо похоже
и катится, когда может
Так вот, друзья мои, все это случилось в доме девочки Лулулу, когда она праздновала свой день рождения.
Шесть подружек пришли поздравить ее, и каждая принесла с собой подарок. Самое забавное, что имена всех этих подружек начинались с буквы «А»: Анхелита, Амелия, Алиса, Аврора, Анита и Адела. А подарки были вот какие: кукла, которая говорила «папа» и «мама», колясочка для куклы, трехколесный велосипед для самой Лулулу, две ракетки с мячиками, большой мяч, с которым играют в воде, и обруч.
Девочки долго забавлялись со всем этим в саду и даже ухитрились научить куклу — она была очень способная — говорить, кроме «папа» и «мама», еще и «Лулулу», но потом им стало уже не до игры, потому что мама новорожденной выглянула из окошка, как арлекин из балаганчика, и позвала:
— Бегите все сюда! Будем пить чай.
В то время как Адела, Анита, Аврора, Алиса, Амелия, Анхелита, и Лулулу, до ушей вымазавшись кремом и вареньем, пили чай, забытые в саду игрушки собрались в кружок и кукла предложила:
— По-моему, пока девочек нет, каждый должен рассказать про свою жизнь.
Так они и сделали. Сначала кукла рассказала, как, несмотря на то что она всего лишь кукла, ей удалось научить сынишку хозяина в магазине игрушек говорить «папа» и «мама».
Потом пришел черед обруча, и обруч — такая круглая-круглая штука, которую гоняют по дорожкам сада палочкой, — начал свою историю:
— Жизнь у меня совершенно необыкновенная. Вам ни за что не угадать, где я родился. Ну так вот, родился я в книге сказок. Был я маленький-маленький и кругленький-кругленький, ведь в ту пору я был всего лишь точкой в сказке про Мальчика с пальчик. И стоял как раз после его имени: «Мальчик с пальчик».
— Неужели ты был такой маленький? — удивились игрушки.
— Именно такой маленький-маленький и кругленький-кругленький, подтвердил обруч. — Но потом я подрос и стал строчным «о» в сказке «Белоснежка и семь гномов»: я был вторым «о» в слове «гномов». И в той и в другой сказке мне жилось очень хорошо. Только я все рос да рос и наконец превратился в большое, прописное «О», такое большое, что для книжки я уже перестал годиться и пришлось поискать себе место на географических картах — я сделался «О» в слове «Океан». Долгое время жил я там, окруженный со всех сторон водой, пожалуй, даже дольше, чем следовало бы, потому что однажды почувствовал, что основательно промок.
— И как же ты тогда поступил? — спросил трехколесный велосипед.
— Да мне пришло в голову сделаться обручальным кольцом. Вы ведь знаете, обручальное кольцо вещь скромная, хоть оно и из золота, но размером почти такое же, как прописное «О», ну, может, чуточку побольше. Я приглядел подходящую невесту. Она была такая хорошенькая и молоденькая, что я с удовольствием пристроился жить у нее на пальце. Муж моей милой хозяйки был военным и вскоре после свадьбы отправился на войну. И мы на прощание помахали ему с балкона.
Затем обруч рассказал, как военный целый год не возвращался домой, как жена его грустила о нем и все худела да худела, а между тем золотое кольцо все росло, и когда однажды вечером муж неожиданно приехал и жена стала радостно махать ему рукой с балкона, кольцо слетело с пальца, упало на мостовую, и сколько его ни искали, найти уже не смогли.
— А нашел меня, — продолжал обруч, — мальчик с тележкой, который продавал фрукты, и так как они стоили десять сентаво, то я сделался нолем на картонке с ценой. Но, откровенно говоря, это меня ужасно раздражало. Подумайте сами: вы были буквой в сказках, обручальным кольцом и вдруг превращаетесь просто в ноль, всего лишь в обыкновенный ноль!.. Нет, нет и нет! Я не мог с этим примириться. И однажды, когда мы проезжали мимо магазина игрушек, я отцепился от картонки и как покачусь — я ведь круглый — прямо в магазин! «Это, наверное, колесико от игрушечного автомобиля!» — воскликнул один из продавцов, подобрал меня с полу и стал примерять к разным машинам, у которых не хватало колес. Наконец я и в самом деле подошел к одному автомобилю. Катиться!.. Я всегда мечтал об этом!..
— О, ты, наверное, был очень счастлив! — сказал трехколесный велосипед. — Для колеса нет ничего веселее, чем катиться: я это по моим трем знаю, они всегда просто подпрыгивают от радости, когда мы трогаемся с места.
— Еще бы! — ответил обруч. — Когда меня вместе с моим «авто» катили по стеклу прилавка перед каким-нибудь мальчиком — может быть, купит? — я испытывал огромное удовольствие. Катиться! Катиться по гладкому стеклу! Ах, что это за наслаждение! И все время играть с детьми. Чудесно!
— Почему же ты не остался колесом на всю жизнь?
— Мне этого очень хотелось, так иной раз мужчинам хотелось бы всю жизнь оставаться мальчиками, но, вы же знаете, я все время расту. Такой уж я растущий круг. Вот и на этот раз я вырос, и автомобиль начал прихрамывать. Его еще пытались иногда выставить на прилавок, чтобы продать как диковинку, но все отказывались покупать такую игрушку и были совершенно правы. Кто же станет дарить ребенку хромую машину с колесами разной величины?
Разумеется, все игрушки, слушавшие историю обруча, с этим согласились — ведь они были совершенно новенькие и целые, и никому из них не понравилось бы стать хромым: ни кукле, ни трехколесному велосипеду, ни даже большому мячу, с которым играют в воде.
Потом обруч рассказал, что хозяин магазина рассердился, оторвал колесо от автомобиля и швырнул в кучу поломанных игрушек — на всякий случай, авось пригодится для какой-нибудь другой машины. Но когда колеса хватились, оно уже настолько выросло, что сделалось размером с обруч, и его так и выставили на витрину как обруч и продали тому, кто покупал подарок для девочки Лулулу.
— Да, у тебя очень интересная жизнь, — сказала кукла, — но больше всего мне хочется знать, чем же ты станешь потом. Или ты собираешься навсегда остаться обручем?
— Ну вот еще! Я круглый и не могу долго на одном месте задерживаться. Сейчас я чувствую себя очень счастливым, уверяю вас: девочка будет бегать со мной по дорожкам сада или по тропинкам парка среди цветов, как это славно! Но дальше… О, я хочу превратиться в велосипедное колесо. Хочу сделаться автомобильным рулем! Или стать колесом телеги, чтобы катиться по лугам и полям и приносить пользу людям.
Тут большой мяч, которым играют в воде, заметил:
— По-моему, если бы мне вдруг случилось вырасти, я мог бы стать спутником Земли, вроде Луны. А из тебя, ты такой круглый, наверняка получилось бы отличное кольцо для Сатурна, ведь вокруг планеты Сатурн их несколько штук, это всем известно.
— Ни за что! — воскликнул обруч. — Почем я знаю, может, на этом Сатурне нет ни одного ребенка, может, все его жители рождаются прямо с бородами, длинными-предлинными, как у древних мудрецов. Нет, я хотел бы оказаться в таком месте, где полно мальчиков и девочек, и среди них дожить до своей круглой старости.
— И кем же ты надумал сделаться? — заинтересовались игрушки.
— А ну, отгадайте! — улыбнулся обруч. Трехколесный велосипед сказал:
— Круглым воздушным змеем.
— Нет, не угадал.
— Кругом, на котором вертится карусель! — крикнула кукла.
— Тоже нет, но это уже поближе. Наконец все сдались, и обруч закончил свой рассказ:
— Так вот, я думаю, недурно бы стать барьером вокруг арены цирка. Такого цирка, где собачки делают разные сальто, а клоуны отпускают друг другу смешные затрещины, где на арену выбегают самые маленькие в мире пони и ловко вспрыгивают на тумбы, где музыканты висят под куполом вниз головой и играют на необыкновенных инструментах, где фокусник вытаскивает из своего цилиндра сначала канарейку, потом кролика, потом собаку, осла, быка и, наконец, слона и где есть клоун, который шлепается на опилки и с головы у него падает шляпа, а из нее выскакивает кошка. Там, в этом цирке, я бы слушал, как вокруг меня смеются-заливаются мальчики и девочки со всего города — дети каменщиков и врачей, архитекторов и учительниц, прачек и рыбаков, слушал бы, как они дружно хохочут, и был бы самым счастливым кругом на всем белом свете.
