Музыка рассвета - Гнездилов А. В. (книги без сокращений .TXT) 📗
— Вечер добрый! — промолвил пастух, от удивления не зная, что сказать еще.
— Добрый, добрый, — ответил старик. — Не меня ли ты искал, Санчо?
— Л кто ты?
— Я, как ты, пастух.
— Где же твое стадо?
— А вон оно!
Санчо увидел семерых огромных белых быков невдалеке от старика. Один их них, словно высеченный из мрамора, стоял на самой вершине и глядел на заходящее солнце.
— Это священные быки, которых приносят в жертву богам древности, — сказал старик.
— Так это ты играл на свирели? — спросил Санчо.
— Как и ты, — опять усмехнулся старик. — Однако, мне пора возвращаться.
— А куда ж ты пойдешь?
— В ночь, пастух, на темные нивы облаков, что обильнее земных пастбищ.
Тут Санчо увидел, как облака и в самом деле спустились к ним и быки медленно ступили в них.
— Прощай, Санчо, возьми свирель и вспоминай Пана, — сказал старик и исчез.
Никому не рассказал пастух об этой встрече. Хоть и верили крестьяне в незримые силы природы, однако сочли бы его за сумасшедшего, узнав, что древний дух земли подарил ему свою свирель. Да, воистину легче было бы пастуху найти язык с животными, чем с людьми. Он и любил, и понимал их больше. Никто не видел, чтобы Санчо когда-нибудь бил животных или ел их мясо. Зато и в селении считали его чудаком.
Выл у Санчо заклятый враг по имени Педро — здоровенный молодец, который забивал скот, сдирал шкуры и пускал их в выделку. Чем пастух не угодил ему, трудно сказать, только что бы ни предпринял Санчо, Педро тут же становился ему поперек дороги. Как-то Санчо понравилась девушка Микаэла из соседнего селенья. Достал пастух свою свирель и начал гонять стадо поближе к месту, где жила его избранница. Прошло немного времени, и Микаэла стала сама носить лепешки для Санчо на пастбище. Проведав об этом, Педро тут же начал ухаживать за девушкой.
Однажды он похитил ее, а пастуха нашли с пробитой головой. Его еле выходили. Девушка после этого должна была выйти замуж за Педро. Но недолгой оказалась их совместная жизнь, и вскоре болезнь и смерть избавили Микаэлу и от нелюбимого мужа, и от разлуки с Санчо.
Что мог сделать пастух? Мстить за потерю? Но верзила Педро мог справиться и с пятью такими, как Санчо. Подстерегать и бить врага в спину Санчо не умел, и тогда он решил уйти из этих мест, чтобы поискать счастья на чужбине.
Однако не успела еще прокатиться молва об уходе Санчо, как Педро продал свой скот и дом и, забрав пожитки, также отправился в путь.
Долго странствовал Санчо, пока судьба не привела его в Толедо. То была столица государства, и правила им прекрасная королева Тереза. Ее супруг король Альфонс был прозван Храбрым. Больше всего на свете он любил корриду и сам часто выступал как матадор. Весь его дворец был увешан головами убитых быков. Семь лет назад на пиру король хвастливо заявил, что нет на свете быка, которого бы он не мог свалить. Вскоре на корриде шесть быков подряд пали под ловкими ударами Альфонса, а седьмой вонзил рога прямо ему в грудь. Умирая, король завещал супруге разделить трон с любым матадором, который выиграет ежегодную корриду и поразит подряд семь быков. Королева Тереза год оплакивала Альфонса, а затем увенчала короной победителя корриды. С тех пор ежегодно лучшие матадоры собираются в Толедо в надежде получить трон и руку донны Терезы. Увенчанные короли наравне со всеми принимают участие в корриде, но не было случая, чтобы кому-нибудь из них повезло во второй раз. Шесть мужей сошли в могилу вслед за доном Альфонсом, проклиная свою судьбу. Седьмой, процарствовав год, ожидал своей последней корриды.
Санчо прибыл в город как раз к началу боя быков. Его поразила празднично разодетая толпа, но когда он увидел королеву Терезу, восседающую на троне, ее красота ослепила его. Она улыбалась толпе, и каждый мог стать ее мужем, стоило ему победить. Но когда начались схватки с быками, Санчо пришел в ужас. Рев умирающих животных, кровь, крики толпы заставили его содрогнуться.
Вдруг среди выступавших матадоров он увидел Педро. Так вот куда судьба привела его врага! И теперь он, быть может, станет королем Толедо и супругом донны Терезы. Да и судьба, кажется, сулила ему победу: столько матадоров уже было растоптано разъяренными быками, и сам король пал под ударами рогов, а Педро оставался неуязвимым. Впрочем, коррида должна была продолжаться еще неделю…
Поздно вечером Санчо возвращался в свою таверну. У края дороги он увидел человека, который с жалобным стоном полз по земле. Санчо подошел к нему и узнал матадора, бывшего седьмым королем Толедо. Тяжело раненный, он пытался где-нибудь укрыться.
— Чем вам помочь, сеньор? — обратился к нему пастух.
— Спаси меня, добрый человек, спрячь от королевы Терезы, я боюсь ее, я не хочу умирать на ее руках.
Санчо отнес его в свою комнату. Всю ночь он не отходил от умирающего. Из отрывочных слов матадора прояснилась причина его безумного страха.
— Я проклят, проклят, — стонал король. — Знаешь ли ты, почему дрогнула моя рука? Еще на прошлой корриде, убивая своих семерых быков, я узнал по глазам тех, что прежде были моими товарищами. Клянусь вечным спасением, я готов назвать их по именам! Они сражались и пали до меня еще год назад. Мог ли я догадаться о страшной участи павших матадоров, которая велит им пополнять стадо королевских быков? В эту корриду я уверил себя, что все это мне примерещилось, и наносил удары без колебаний. Но вот на арену выпустили седьмого быка — такого я никогда еще не видел! Он был огромных размеров, и шкура его была темно-красного цвета, будто в запекшейся крови. Когда я сказал об этом своим помощникам-пикадорам, они очень удивились и поклялись, что видят обычного черного быка, с которым может справиться и ребенок. Растерянный, я вышел на арену. Взгляд быка парализовал меня. Я узнал в нем короля Альфонса. О, конечно, до меня доходили слухи о необыкновенном быке-убийце, который живет на свободе и никому не дает носить корону дольше года, но я не верил этому. И вот красный бык убил меня… теперь душа моя войдет в шкуру черного быка, и второй раз я должен буду умереть той смертью, на которую прежде обрекал других. Меня заколет матадор, и новая голова украсит стены королевского дворца. Такова воля Альфонса и мой рок.
Под утро сознание стало покидать несчастного.
— Запри двери! — крикнул он страшным голосом. — За мной пришли!
Санчо бросился к дверям, но они уже распахнулись. На пороге стояла королева, за ней толпились слуги.
— Вот где мой возлюбленный король! — произнесла красавица. — Несите его во дворец.
Под вечер следующего дня Санчо, одолжив коня, выехал за стены Толедо. Он поднялся на вершину ближайшей горы и, достав свирель Пана, приложил ее к губам. Долго пришлось играть ему. Туман стал обволакивать гору, и наконец, когда косые солнечные лучи веером развернулись над горой, смеющийся Пан заковылял ему навстречу.
— Ты хочешь остановить смерть, Санчо? Это никому не удается, даже мне. Однако ее можно отсрочить. Возьми быка из моего стада, который пойдет за тобой. Помни, что ты должен беречь его, так же как он охранит твою судьбу.
Коррида близилась к концу. Имя Педро было у всех на устах. Он единственный оставался на арене, выиграв все сражения. Шесть мощных быков один за другим пали от его ударов. Оставался седьмой, когда королеве доложили, что назначенное для битвы животное исчезло.
— Пускай возьмут любого быка, который подвернется. Хватит зрелищ!
Загремели трубы. Педро, подбоченившись, стоял на арене, когда из ворот появился белоснежный бык. Пикадоры верхом на быстрых лошадях начали обычную игру, разъяряя быка. Он попятился. Одна, две бандерильи воткнулись в него, не причинив ему вреда. Толпа взревела:
— Торо! Торо!
Матадор двинулся навстречу быку, дразня его красным плащом. Бык стоял, опустив голову и словно ожидая смерти. Внезапно, перекрывая крики трибун, раздался трубный клич. Бык поднял голову, и матадор отпрянул. Снова и снова повторился клич, призывающий к бою. Зрители в изумлении стали оглядываться, ища меж собою быка. Но зто был голос Санчо. Педро оглянулся и, казалось, узнал его. Злобной радостью озарилось его лицо, когда он бросился на быка. Тот увернулся. Толпа замерла. Впервые все было наоборот: разъяренный человек нападал на животное. Это было не сражение, а бойня. Матадор в ослеплении наносил удар за ударом, а бык уклонялся.
