Западный лес - Фарджон Элеонор (Элинор) (читать книги полностью .txt) 📗
- Приветствуем Вас, сир! - закричали они. - Сговорились Вы с принцессой Востока?
- Вполне, - выдохнул Джон.
Министры запрыгали от радости:
- Когда же она назначит счастливый день?
- Ни-ког-да! - рявкнул король; и бросился в свою комнату и крикнул Селину чтобы разобрать для него постель. Она бесшумно и ловко управилась с этим, и скоро постель обрела призывно-покойный вид. Она разложила его халат и домашние туфли и спросила:
- Что вы думаете о принцессе Востока?
-Ничего, - хмуро ответил Джон.
- Вы ей на дух, небось, не нужны?
- Ты забываешь свое место, Селина!
- О, да ладно. Так Вам годится?
- Нет, - сказал Джон. - Не годится. Мне никак не будет годится до тех пор, пока...
- Пока что?
- Пока я не найду свое стихотворение.
- Ваше стихотворение? Вы имеете в виду, тот стишок?
- Именно его.
- Вы этого не могли раньше сказать? - и Селина достала его из кармана.
VI
Молодой король топнул ногой от отчаяния.
- Так, значит, оно было у тебя все это время? - вскричал он.
- Да, а что? Вы же выбросили его.
- Ты сказала, что вывалила его в мусорный ящик.
- Уж этого я точно не делала.
- Ты сказала, что не помнишь, о чем оно.
- Я и не помню. Я никогда не могла запомнить стихи наизусть.
- Но все же ты его сохранила.
- Это совсем другое дело.
- Зачем ты его хранила?
- Уж это мое дело. Хорошо же Вы относитесь к своему труду, - сказала Селина строго. - Тот, кто не уважает свой труд, недостоин вообще что-либо делать.
- Я уважаю свой труд, Селина, - сказал молодой король. - Правда, уважаю. Я жалею, что скомкал его и выбросил. Я так сделал, потому что тебе оно не понравилось.
- Я этого не говорила.
- Так, значит, оно тебе нравится?
- Хорошее.
- Правда, Селина? Тебе понравилось? О, Селина, я забыл его! Прочитай его мне.
- Этого я делать не буду, - сказала Селина, - может, это научит Вас другой раз запоминать то, что Вы пишите, прежде чем это выкинуть.
- Я вспомнил! - вдруг закричал молодой король. - О, я прекрасно его помню теперь.
Слушай! - и, схватив ее за руку, он прочитал:
Ты птички добрее,
Красивей, чем цветок,
С каждым днем мне нужнее
Мой нежный дружок.
Без тебя я скучаю,
Будь со мною всегда,
Я надеюсь услышать
Твое тихое "Да".
Наступило молчание, Селина теребила свой фартук.
- Так там было? - с тревогой спросил молодой король.
- Более или менее, - ответила Селина.
- Селина, скажи мне "да"! Скажи "да", Селина!
- Спросите меня завтра, - сказала Селина, - в Западном Лесу.
- Западный Лес! - воскликнул король в изумлении. - Ты же знаешь, туда запрещают ходить.
- Кто запрещает?
- Наши отцы и матери.
- Ну, у меня не было ни отца, ни матери, - сказала Селина, - я из Сиротского дома.
- Значит, ты ходишь в Западный Лес? - спросил король.
- Да, постоянно, - ответила Селина, - когда у меня выходной. Завтра у меня полдня свободно. Если у Вас есть желание встретиться со мной у черного хода, мы пойдем туда вместе.
- Как мы туда попадем?
- Я знаю дыру в заборе.
- А что надо взять с собой, - спросил король, - в Западный Лес?
- Только это, - сказала Селина и положила стихотворение обратно в карман.
VII
На следующий день после завтрака, освободившись от работы, умывшись и надев розовую блузку, отделанную кружевами, и шляпу с лентами, Селина встретилась с молодым королем, и, взявшись за руки, они отправились к забору, разделявшему королевство Делувремя и Западный Лес.
Как обычно, у забора толпилась кучка детей, прижимаясь к нему носами и пытаясь просунуть хоть палец. Дети с любопытством смотрели на короля и Селину, как они тоже пошли вдоль забора, и Селина постукивала по каждой доске, считая их шепотом. Было так странно видеть здесь взрослых, ведущих себя, как дети, что дети всей ватагой последовали за ними, посмотреть, что будет дальше. Но король и Селина были слишком в большом волнении, чтобы это заметить. Когда они подошли к Семьсот Семьдесят Седьмой доске, Селина сказала: "Вот она", просунула палец в дырку от сучка и оттянула маленькую защелку с обратной стороны. Доска отошла, как узкая дверца, в которую протиснулись Селина и король, и все дети протиснулись вслед за ними.
Оказавшись по другую сторону, король протер глаза, которым с трудом мог верить. Как и раньше, здесь был заслон из переплетенных ветвей, листьев и цветов; но ветви жили, полные певчих птиц, листья росли, полные радостным светом, а цветы - таких цветов и таких ароматов он никогда раньше не знал. Путь среди цветов и листвы к тому, что лежало за ними, нашелся легко, потому что Селина повела его за руку. И снова король стал протирать глаза: вместо серости песчаной пустоши перед ними расстилались самые зеленые на свете лужайки с веселыми речками и водопадами и купами цветущих деревьев; среди них стояли коричневые домики и белые, как молоко, часовни, дерн голубел фиалками, птицы всех цветов радуги носились в воздухе, пятнистые олени пили из речек, и белки резвились на траве. И никто из них как будто не боялся ни короля, ни Селины, ни целой детской толпы.
За деревьями лежало золотистое взморье, прелестная бухточка со сверкающим песком, светлыми раковинами и пестрой галькой; лазурно-изумрудное море, прозрачное как стекло, легкой рябью набегало на берег и подбиралось к утесу с алавастровыми пещерами и гротами. Чайки, лебеди и морские птицы чертили серебристые молнии над водой или, стоя на песке, прихорашивали перышки. И они не проявляли никакого страха, как и лесные звери.
Всё было облито лучезарным светом, как будто смешалось солнечное и лунное сияние, и все было так, как бывает в самом прекрасном сне.
- О, Селина! - вздохнул король. - Я никогда не видел ничего подобного.
- Вы так уж в этом уверены? - спросила Селина.
И так уж уверен он не был. Да, он знал запах этих цветов, и видал эти речки, и бродил по этим берегам, когда - о, когда это было? - когда он был совсем ребенком. И одно за другим он терял их из вида, казалось, они умерли для него или уже стали не такими красивыми; и кто-то, наверное, вышвырнул их за забор, пока он подрастал в стране Делувремя.
Но в Западном Лесу было что-то еще кроме волшебных лужаек и бережков. Дети, которые пробрались сюда вместе с ними, бегали и резвились на лужайке, плескались в речках и в море, играли на песке с цветами и раковинами, всей ватагой забирались в домики и пещеры. А оттуда выбегали с сокровищами - с куклами и дудочками, с кукольной посудой и сказками с картинками: с такими куклами, прекрасными, как феи; с такими дудочками, звучавшими, как ангельские трубы; с кукольной посудой, которая сама собирала угощение, незазорное и для короля; со сказками, с чьих обложек соскакивали эльфы и литературные персонажи, чтобы вступить в детские игры. При виде всего этого король вскрикнул, как будто вспомнил то, что забыто; он бросился к часовенке поблизости и вынес оттуда свой первый поющий волчок. Он запустил его на траве - волчок издавал музыку, прелестную, как тихая колыбельная, которую пела его матушка до того, как он народился.
- О, Селина! - воскликнул король. - Почему наши родители запрещали нам сюда приходить?
- Потому что они всё забыли и знали только, что в Западном Лесу есть что-то, в чем опасность для страны Делувремя, - сказала Селина.
- Что же это? - спросил король.
- Мечты, - ответила Селина.
- Почему я ничего этого не увидел, когда в прошлый раз приходил?
- Потому что ты никого и ничего не взял с собой.
- А в этот раз я взял свое стихотворение, - сказал король.
- И меня, - сказала Селина.
Король посмотрел на Селину в первый раз после того, как они вошли в Западный Лес, и увидел, что она самая красивая девушка на свете и что она принцесса. В ее голубых глазах, и в волосах, и во всем ее облике был такой свет, какого он не замечал прежде ни у кого, даже у самой Селины. Улыбка у нее была такая милая, прикосновение руки такое нежное, голос такой мягкий, что голова у него закружилась. И одета она была так красиво: платье - розовое, как лепестки роз, и с серебристой искоркой, а вокруг ее головы словно переливалась радуга.
