Кэтрин Эбдон и школа волшебников (СИ) - Танеева Селина "Люцина" (полные книги txt) 📗

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. «ВЕДЬМА НЕДОДЕЛАННАЯ»

Глава 1

Девочка, на которую никто не покушался

Кэтрин Эбдон была обычной девочкой одиннадцати лет. Одиннадцать ей исполнилось только вчера, а сегодня её разбудил звон посуды. Мать Кэти, Анна Эбдон, прибиралась после вчерашней вечеринки, которая была устроена по поводу дня рождения дочери. Ей помогала одна из приятельниц, Сью Тэнси. Они наводили порядок в гостиной и негромко болтали, наверное, сплетничали о вчерашних гостях.

Кэти, приподнявшись на локте, посмотрела в окошко: солнце уже приготовилось залить комнату ярким светом. «Пора вставать», – решила Кэти. На сегодня у неё запланирована куча дел. Нужно хорошенько рассмотреть подарки, позавтракать, а потом идти на встречу с каштаном.

На самом деле, то, что Кэти обычная девчонка, – это не совсем верно. Не всякий одиннадцатилетний ребёнок походу в кино предпочтет поход в библиотеку. А вместо того, чтобы часами болтать с подружкой по телефону, – каждое воскресенье, в любую погоду, отправляется в парк рисовать одно и то же дерево.

Все дети любят рисовать – это так. Однако у Кэти обычная детская забава превратилась в нешуточное увлечение. Одиннадцать лет – это, конечно, совсем немного, чтобы говорить о каком бы то ни было серьёзном хобби. И всё-таки родные и знакомые Эбдонов давно знали: для Кэтрин нет лучшего подарка, чем хорошая акварель или кисточки.

Но на вчерашний день рождения дочери Анна позвала собственных знакомых, и далеко не всем было известно об увлечении Кэтрин. Поэтому среди подарков преобладали сладости. А ещё Кэти подарили большого плюшевого, почему-то сиреневого, бегемота и куклу Барби в элегантном наряде. Куклу! Кэти фыркнула: никогда не любила играть в куклы. Когда она была совсем ребёнком, то пробовала, конечно, играть с подружками в дочки-матери, но даже тогда не видела в этом толку.

Кэти выбралась из постели, потянулась к заставленному подарками столику и вытащила из-под белокурой красотки в ядовито-зелёном платье коробку цветных карандашей. Хорошие карандаши. Ещё раз выглянув в окно, Кэти удостоверилась, что погода её не подведёт, и положила карандаши обратно. Нет, сегодня она сделает свой еженедельный набросок акварелью. А потом немножко развлечётся: поищет белку или птичку. Или кошку! Кэти обожала кошек. Правда, рисовать животных очень трудно – они ведь постоянно двигаются. Взять ту же кошку: даже когда она дремлет, у неё иногда шевелятся уши, подёргиваются лапы, будто она бежит или дерётся, а в самый ответственный момент она вдруг широко зевает, усаживается и смотрит на тебя круглыми жёлтыми глазами.

Когда Кэти уже была готова выйти из комнаты, к ней вошла мама с большим пакетом в руках.

– Привет, дорогая. Это прислал дядя Вилли. Наверное, как всегда, забыл про твой день рожденья, вот и пришлось впопыхах искать подарок и посылать с курьером, – Анна поджала губы. Она недолюбливала мистера Брайтмена, своего кузена; наверное потому, что тот, в отличие от неё, преуспел в жизни, был удачливым бизнесменом, и, в отличие от неё, мог позволить себе второпях выбросить кучу денег на какую-нибудь ерунду.

Какую-нибудь ерунду, вроде прекрасного складного мольберта! Кэти от восторга даже забыла, что нужно дышать. Она не смела и мечтать о такой чудесной вещи. Великолепный складывающийся мольберт с палитрой для красок, стаканчиками для воды, полочкой для всяких мелочей. Всё удобно размещено в прочной холщовой сумке с множеством карманов.

Это неправда, что дядя Вилли забыл про её день рожденья! Такой подарок не выбирают наспех.

С лица миссис Эбдон не сходило кислое выражение. Вчера Кэтрин достойно вела себя с её гостями, и Анне не было стыдно за дочку. Но такой искренней радости от кучи подарков именинница не проявила. Сама Анна ещё месяц назад купила дочери нарядный костюм и туфли. Они заранее договорились, что это будет считаться подарком ко дню рождения. Кэти, конечно, порадовалась обновкам, и мать была довольна практичными покупками: и ребёнку подарок, и вещи нужные.

Ну что же, полезно иметь родственника, который может выбросить на ветер сотню-другую. То есть, не на ветер, конечно же, а для любимой племянницы.

Нельзя сказать, что миссис Эбдон не одобряла увлечения дочки рисованием. Нет, при случае она даже хвалилась перед своими знакомыми. Вот и вчера мать велела Кэти принести папку с акварелями и карандашными набросками. Анна сияла от гордости, слушая заслуженные похвалы своей дочери. Гости уделили достойное внимание этой папке, для них это было свеженькое развлечение. Правда, один из них, громко жуя яблоко, удивился:

– Так это маленькая именинница? А я думал, что мы празднуем ваш день рожденья, миссис Эбдон.

Кэтрин тогда немножко обиделась: и вовсе она не маленькая, а совершенно для своего возраста нормального роста.

И тот же толстый дядька, лениво перевёртывая листы альбома, протянул: «Люблю живопись! Она так э-э-э... украшает... м-м-м... нашу жизнь...»

Через час Кэтрин попрощалась с мисс Тэнси и, прихватив запас бутербродов и лимонада, с новеньким мольбертом через плечо, уже собралась выйти из квартиры, когда Анна вспомнила ещё кое о чем:

– Дорогая, – в присутствии знакомых она всегда называла Кэти «дорогая». – Дорогая, миссис Брикс предложила примерить школьный костюм своей дочери. Ты должна её помнить: Сюзанна, такая милая девочка годом тебя старше. Она тоже учится в школе «Райтингс» и так вытянулась за прошедший год, что костюм стал ей маловат, она не успела его толком поносить. Если он тебе подойдёт, миссис Брикс согласилась уступить его очень дёшево. Не задерживайся, пожалуйста... дорогая.

– Хорошо, мам, – Кэти выскочила из квартиры.

Вообще-то Кэти привыкла донашивать чужие вещи; их недорого «уступали» миссис Эбдон её знакомые, у которых тоже подрастали дочки. Особого удовольствия это, конечно, не приносило. Анна одна растила дочь, её заработка хватало на содержание уютной квартирки напротив парка Гринуэлл. По правде говоря, жили они совсем неплохо, и все-таки Анна старалась экономить на всём, на чём только можно, и приучала к тому же и Кэтрин.

По дороге Кэти вытряхнула из почтового ящика целый ворох бесплатных газет и рекламных проспектов. Возможно, между ними завалилось ещё какое-нибудь запоздавшее поздравление. В парке у Кэти было одно, самое любимое, местечко. Там она и расположится попозже, перекусит, перелистает красочные буклеты. А сейчас пора к дереву.

Года два назад Кэти, в поисках объекта для зарисовки, наткнулась на невзрачное деревце, маленькое, едва видное с дорожки из-за кустов шиповника. Чем-то оно ей тогда приглянулось, и Кэти вернулась на это место в следующее воскресенье, и ещё через неделю. С тех пор это стало ещё одним её увлечением. Она рисовала каштанчик летом и зимой, если могла выбраться в парк. В солнечную погоду и под мелким дождиком. Она изобразила акварелью первый его цветок-свечку. Был в её папке и рисунок углем, изображающий сугроб, под которым подразумевалось всё то же деревце.

Кстати, вот ещё одно, необычное для одиннадцатилетнего ребёнка, качество Кэти. Она предпочитала проводить время в одиночестве. Разумеется, у неё были знакомые, с которыми вместе возвращались из школы. В классе Кэти была одинаково дружелюбна со всеми, но близких друзей не было. Шумные детские праздники были ей в тягость, в кругу одноклассников даже приходилось притворяться, чтобы совсем уж не быть белой вороной, что ей интересны разговоры о мальчиках и обсуждения новинок поп-музыки. И приходилось скрывать, что на самом деле вместо пустой болтовни она предпочла бы почитать книжку, порисовать или, в конце концов, разобраться с какой-нибудь математической головоломкой.

Очутившись в парке, Кэти сразу отправилась к своему каштану. В отдалении, за деревьями, мальчишки играли в футбол. Крики игроков и болельщиков и стук мяча приглушенно доносились до крошечной полянки. Где-то ближе, наверное, на соседней дорожке, пищали девчонки. Кэти умела отвлечься от посторонних звуков, и они ей не мешали. Она расположилась на привычном месте и принялась за работу