Западный лес - Фарджон Элеонор (Элинор) (читать книги полностью .txt) 📗
- Э-э... Селина... - Она остановилась у двери.
- Э-э... между прочим, Селина, ты помнишь, как был тот стишок, который ты прочитала... который я...
- У меня слишком много работы, чтобы еще утруждаться учить стихи, сказала Селина.
Она ушла, а король так рассердился, что когда она вернулась с нагретой действительно грелкой для его постели, он даже не сказал ей "спасибо".
IV
На следующий день молодой король отправился в Южноморскую страну, и для начала путешествие показалось ему столь приятным, что он преисполнился надежды и удовольствия. Небо было голубое, в воздухе всё замерло, грело солнце. Но чем дальше он ехал, тем всё голубее делалось небо, всё больше замирал воздух, всё сильнее грело солнце; и когда он приехал, все приятные чувства победила истома. Воздух был тяжелым от запаха роз, солнце палило так яро, что в глазах начиналась резь, и от раскаленной земли шел такой жар, что у его коня плавились подковы. Конь его с трудом передвигал ногами, пот градом катил по его лоснящимся бокам, а также по лбу и щекам его хозяина.
Как и в прошлый раз, был послан гонец возвестить о его приезде, и, как в прошлый раз, никто не встречал его.
Королевский город молчал, как неживой, жалюзи на окнах были опущены, на улицах никакого движения. Дорогу, однако, спрашивать не пришлось; дворец, построенный из полированного золота с золотыми куполами и шпилями, сверкал за милю ярко, как солнце; конь короля доплелся до дворца и у ворот бессильно повалился на землю. Всё, на что был способен сам король, это сползти с седла и назвать свое имя толстенному дворецкому. Дворецкий попросту зевнул, не обращая на Джона внимания, поэтому ему пришлось самому искать Тронный Зал. Там на роскошной золотой кушетке возлежал король Южноморской страны, а у его ног на куче золотых подушек раскинулась принцесса. По всему Залу, развалясь среди гор подушек, на золоченых оттоманках сидели придворные. На всех была золотая ткань, и Джон среди всех этих куч едва различал, где люди, а где подушки. Но насчет короля и его красавицы дочери - сомнения не было. "Она действительно красавица, - подумал Джон, - только уж очень толстая". Ее отец был еще толще, он медленно расплылся в тягучей, ленивой улыбке, когда Джон подошел, но больше утруждаться не стал.
- Я приехал посвататься к Вашей дочери, - пробормотал Джон.
Улыбка у короля расплылась еще шире, еще ленивей, как будто он говорил: "Ну что ж, я не против". А поскольку все как будто ждали чего-то от Джона, он подумал, что надо бы начинать. Но красноречие и силы ему изменили, и в отчаянии Джон попытался вспомнить свое забытое стихотворение, которое, наверное, сумеет тронуть сердце принцессы. В голове у него все плыло, наконец, ему показалось, он вспомнил, и, опустившись на колени перед полулежащей принцессой, он выговорил:
Фигуру Вашу, леди,
Увы, нельзя исправить.
Вы намного толще,
Чем я мог представить.
Вас полюбить я не смогу,
Меня Вы не накажете,
Хоть на коленях я стою,
Надеюсь, мне откажете.
Принцесса зевнула ему прямо в лицо. Поскольку больше абсолютно ничего не происходило, Джон встал с колен, выбрался на улицу, заставил коня встать на ноги, вскарабкался на седло и потрусил в свое королевство Делувремя. "Не думаю, чтобы это было то самое стихотворение", - несколько раз сказал он себе по пути.
Министры с нетерпением его ждали.
- Все устроилось? - спросили они. - Вы нашли общий язык с принцессой Юга?
- Полностью, - ответил Джон.
Министры просияли от удовольствия:
- Когда же она станет Вашей невестой?
- Никогда! - ответил Джон; пошел в свою комнату и позвал Селину принести ему холодный апельсиновый напиток. Она очень хорошо умела его готовить и скоро принесла напиток в высоком бокале с соломинкой и плясавшим сверху шариком оранжевого льда. Пока король потягивал напиток, Селина поинтересовалась:
- Вы поладили с принцессой Юга?
- Нет, - сказал Джон.
- Не по нраву, небось, ей пришлись?
- Не забывайся, Селина!
- О, да ладно. Больше ничего не угодно?
- Угодно. Завтра я собираюсь познакомиться с принцессой Восточных Болот.
- Тогда Вам понадобятся калоши и плащ, - сказала Селина, забирая его саквояж и направляясь из комнаты.
- Постой, Селина! - сказал король.
Селина остановилась.
-Куда ты отправила то, что вытащила из моей корзины для бумаг?
- В мусорный ящик, - сказала Селина.
- На этой неделе мусор уже вывозили?
- Я специально послала за мусорщиком, - сказала Селина, - мне показалось, хлама в нем больше обычного.
Ее ответ так раздосадовал короля, что когда она пришла сказать, что всё готово для освежающего прохладного обливания, он, стоя к ней спиной, забарабанил пальцами по оконному стеклу и замурлыкал какой-то мотивчик, как будто ее там не было.
V
Поездка в Восточноболотную страну сильно отличалась от его прежних поездок. По мере того, как путь убывал, на молодого короля стал налетать шумный и сильный ветер, которым его едва не сдувало с седла. Казалось, это было какое-то сборище ветров, рыдающих и завывающих, гудящих и свистящих, с-ног-сбивающих и продувающих, и всё в одно и то же время. Они стукали ветви деревьев друг о друга, валили телеграфные столбы и рекламные щиты. У Джона в ушах стоял такой вой и свист, ему стоило такого труда удержать шляпу на голове и самому удержаться в седле, что он не мог и вокруг оглядеться, не то что рассмотреть этот край. Он лишь заметил, что за городом промозгло и сыро, а в городе из серого камня нет никакой красоты.
"Но уж это покоем не назовешь", - сказал себе Джон, сравнивая его с молчаливым Севером и сонным Югом. Действительно, покоя здесь не было. Казалось, что все в городе мечутся то туда, то сюда, бурно делая то, что случилось в эту минуту делать; окна дребезжали, двери хлопали, собаки лаяли, повозки грохотали по улицам, и люди горланили во всю силу легких, с топотом носясь по своим делам.
"Интересно, ждут меня или нет?" - подумал Джон, потому что и сюда вперед был послан гонец; и когда он приблизился ко дворцу, выстроенному из простых гранитных плит, то удовлетворенно увидел, как распахиваются двери и толпа людей устремляется в его сторону. Ими предводительствовала девица в короткой юбке, с развевающимися волосами и с клюшкой в руке. Она бросилась прямо к королю, ухватила за гриву его коня и прокричала:
- Вы играете в хоккей?
Джон еще не успел ответить, как она, выкрикнув:
- Пошли, нам не хватает одного игрока, - стащила его на землю.
Ему сунули в руки клюшку, и не успел он опомниться, как очутился на громадном поле позади дворца, по колено в грязи. Дворец стоял на краю утеса, и внизу под собой Джон видел, как серые, холодные, сердитые волны хлещут скалы, а наверху ветер примерно тем же манером стегал людей.
Игра началась; ни за кого он играл, ни в чем игра заключалась, Джон так и не узнал, но в течение часа его пинал ветер, колотили клюшки, кусали соленые морские брызги. Ему орали в уши, грубо дергали туда и сюда, с головы до ног заляпали грязью. Наконец игра вроде бы кончилась. Он без сил опустился на землю. Но и теперь ему отдохнуть не дали, та же самая девица стукнула его кулаком по спине и сказала:
- Вставайте! Вы кто?
Джон едва слышно ответил:
- Я король страны Делувремя.
- Да ну! А зачем Вы приехали?
- Посватать принцессу.
- Да что Вы говорите! Ну, давайте!
- Но ведь это не... - слабо начал король.
- Да, это я. Почему бы и нет! Ну, выстреливайте!
Король сделал страшное усилие, чтобы собраться с мыслями и припомнить свое забытое стихотворение, и вот что у него получилось:
Вы быстрее, чем ветер,
Голос резкий, как гром,
Жалко мне, что Вас встретил,
Я на поле пустом.
Вас не устроят мои вкусы,
И Ваши манеры не по мне,
Я приехал жениться,
Откажите же мне!
- Ну, такого я еще не слыхала! - заорала принцесса и, высоко замахнувшись клюшкой, бросилась на короля Джона. За ней двинулась толпа возмущенных придворных, каждый с занесенной клюшкой. Джон бросил взгляд на шумную, грязную команду, повернулся и бросился наутек. Он едва успел вскарабкаться на коня, прежде чем клюшки обрушились ему на голову. Он не замедлил своей сумасшедшей скачки, пока вопли жителей Восточноболотной страны не потонули в шуме ветра. Потом и ветер затих, и наконец молодой король, грязный, уставший и запыхавшийся, подъехал к воротам собственного дворца. Министры ждали его на лестнице.
