Черепаха без панциря - Шилович Георгий Владимирович (читать книги без сокращений .txt) 📗
"Может, и о Шуркиной маме что-нибудь знает?" - подумал он. Но спросить постеснялся.
- Мальчик, - подошла санитарка к Казику, - подними, пожалуйста, ноги.
Под ногами проворно заходила электрическая щетка: "Шах-шах!" Этот звук чем-то напомнил Казику железнодорожный переезд, когда он бросился наперерез поезду, чтобы быстрей добежать до будки телефона-автомата. Едва успел перескочить рельсы, как кто-то сильно схватил за воротник, дернул к себе: "Жить надоело, молокосос?!"
Это был стрелочник в промасленном ватнике, подпоясанный армейским ремнем, за которым торчали два флажка - красный и желтый, дудочка-рожок и еще что-то, что Казик не успел разглядеть. Он весь сжался, втянул голову в плечи от страшного грохота, что обрушился сзади, оглушил. Дохнуло жаром в затылок, густое белое облако пара окутало лицо, осело холодными мелкими капельками на лбу, щеках, шее...
Он закричал: "Пустите, дяденька!" - и изо всех сил рванулся из крепких рук стрелочника, даже воротник куртки затрещал...
"Эх, нет на вас управы", - только и услышал за спиной.
Об этом он никому не рассказал: ни маме, когда усталый вернулся домой, вызвав "скорую помощь", ни Шурке, когда встретились сегодня утром. Хорошо, что еще вечером осмотрел надорванный по шву воротник и сам незаметно подшил его. Мама так ничего и не заметила.
Утром мама сама посоветовала Казику сбегать к Шурке и вместе с ним проведать в больнице тетю Броню. Попросила передать ей баночку яблочного компота и сверток с печеньем, приготовленный Казику в поход. Сказала, что на озеро можно и не ехать и чтобы он пригласил Шурку пожить у них, пока не выздоровеет его мама... Кажется, еще наказывала, чтобы не опаздывали на обед.
Казик неподвижно сидел на стуле и думал о том, что теперь главное, чтобы все хорошо обошлось с тетей Броней. А что все в порядке, что все будет хорошо, он почувствовал сразу, как только увидел друга, показавшегося из-за матово-стеклянных дверей.
Халат на Шурке висел, как на жерди, почти до самых пят. Лицо было немного растерянным, но прежняя тревога и озабоченность исчезли. Остались где-то там, за стеной приемного покоя.
- Ну как? - подбежал Казик к Шурке. - Что с мамой? Выписывают?
- Нет, сказали, не раньше чем через неделю. - Он сбросил халат, сдал его в гардероб. - Операцию сделали. Аппендицит был.
Они оказались на широкой лестнице главного входа. Здесь Казик остановился, спросил:
- А что говорит мама?
- Привет тебе передала и большое спасибо... А знаешь, что доктор сказал? Хорошо, что не промедлили, сразу вызвали "скорую помощь". С аппендицитом шутки плохи...
- А что это за аппендицит такой?
- Ну, кишка такая в животе. Воспаляется... Разве не знаешь?
- Нет...
- Заболеешь - узнаешь! Чикнут, как маме.
- Типун тебе на язык! - отмахнулся Казик и хлопнул друга по плечу. Давай лучше подумаем, что будем делать дальше? Ко мне пойдем или на озеро? Может, еще успеем...
Ребята посоветовались и решили податься вслед за отрядом на озеро. Обычно туда ездили трамваем или автобусом. Но теперь им не было никакой нужды связываться с транспортом. Пешком через парк Победы - гораздо ближе. И не нужно петлять по улицам - сразу попадаешь к пристани, откуда семиклассники договаривались начать свое путешествие на речном трамвае, чтобы потом высадиться на острове.
Казик теперь уже жалел, что ничего не прихватил в собой. Все туристское снаряжение оставил дома. Он размахивал руками и говорил:
- На пристани, наверное, не застанем.
- Семеро одного не ждут.
- Тогда сами переберемся на остров.
- Ага, - соглашался Шурка. - Возьмем лодку... А не найдем - искупаемся и назад.
- Ишь, чего захотел! Не та пора.
- А что?.. Смотри, какой денек выдался! Теплынь-то какая...
Казик не ответил.
Ребята свернули на улицу, ведущую к реке. Мимо них с тихим шуршанием проносились легковые автомашины, мчались одна за другой почти вплотную. В общем потоке чадили мотоциклы, приглушенно тарахтели форсистые мотороллеры. Ближе к тротуару жались деликатные мопеды, обгоняли велосипедистов, ехавших с пучками удочек, заброшенными за плечи, словно ружья, с рыбацкими ведерками, прикрепленными к багажникам. Все стремились вперед - скорей на лоно природы, к реке, к озеру, в лес!
"Эх, был бы у меня хоть какой-нибудь завалящий мопедик, - думал Казик, - махнули бы с Шуркой далеко-далеко, в Березинский заповедник или еще дальше, к чарующе-синеокому Палику, где в нынешнем году бродили с отцом".
Никогда не забыть ему тех молчаливо-величавых мест, смолистого аромата боров, душистой, как мед, земляники, глухих, таинственных стежек! Все показал бы Шурке: и как в грозу ловят рыбу, и где начали строительство нового пионерского лагеря, и памятник партизанам, погибшим в войну.
Напрасно не взяли они летом Шурку с собой. Ничего этого он не испытал, ничего не увидел. Теперь только на пленке посмотрит, да и то, если получилось.
- Ты уже проявил что-нибудь? - спросил Казик.
- Не все.
- Ну и как?
- Пока еще не прокручивал, но есть удачные кадры.
- Правда?
- Конечно, хоть и не все одинаковые.
Об уроке математики, на котором Агей Михайлович должен был показать счетную машину, Казик не расспрашивал. Жалел, что Шурка снова влип. Учителя подвел, Машу обидел, с друзьями поссорился... Нужно его и Веньку как-то помирить с классом. Вот только как?..
Берег там, где они вышли к реке, был высокий, обрывистый. К почти неподвижной воде свисала порыжевшая зелень плакучих ив. В тени деревьев стояла прохлада, тянуло влагой и сыростью. У самого берега плавала стайка белых уток. Они раз за разом ныряли, показывая над водой свои куцые хвостики, смешно шарили плоскими клювами в траве, ища какую-нибудь поживу.
- И что они там находят? - удивился Шурка, с любопытством глядя на уток. - Разве в такой топи может что-нибудь водиться?
Казик не отвечал. Время от времени он останавливался и, привстав на цыпочки, вытягивал шею, стараясь разглядеть пристань. Но ему это не удавалось, пока они не вошли на пригорок. Отсюда, с высоты, все озеро, начинавшееся за плотиной, было как на ладони. На тонком шпиле над пристанью весело трепетал на ветру красный флажок. Одноклассников нигде не было видно.
- Опоздали, - сказал Шурка.
- Конечно. Пошли быстрей, а то и на острове никого не застанем.
- А как мы туда доберемся?
- Как-нибудь! Попросим кого-либо из рыбаков, чтобы перевезли.
Они вышли к плотине. Серебристый каскад упруго переливался через щит, грозно шумел, падая вниз, пенился, кружил опасные водовороты. Ниже стремительное течение стихало и, угомонившись, бежало дальше по своему древнему руслу.
Муть и пена не давали рассмотреть дно реки. Видно, тут были рыбные места, потому что много народу сидело с удочками. Какой-то высокий дядя в широкополой шляпе и резиновых сапогах-ботфортах даже спиннингом размахивал. Заядло забрасывал то на середину реки, то вниз по течению, то вверх.
Шурка хотел остановиться, понаблюдать за рыбаком, но Казик потащил его дальше, в сторону лодочной станции, где находился морской клуб с моторками, скутерами и байдарками. Он все приглядывался, к кому бы обратиться, попросить перевезти их на остров. Но возле берега лодок не было.
- Видно, ничего не получится, - с сожалением отметил Казик. - Придется идти на пристань. Там быстрей что-нибудь попадется в нашу сторону.
- Так будет лучше всего, - согласился Шурка.
Да и что им оставалось делать? Бродить по пляжу и любоваться разноцветными зонтами-грибками?! А в это время друзья, наверное, где-то готовят уху, слушают Агея Михайловича. Ведь учитель собирался весь выходной день провести с ними на озере...
Шурка потянулся, затем уселся на песок возле самой воды и начал разуваться.
- Помою ноги, - сказал он.
- И я сполоснусь, - присел Казик и вдруг насторожился.
Из-за мыска показалась моторка. Плыла она как-то непонятно: виляла, словно шла без руля, неуверенно направляясь в их сторону.
