Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (книги онлайн txt) 📗
— Да? — обрадовался я. — А я вот он! Мама на всю ночь отпустила.
— Мы хотели, чтобы ты атласы деда прихватил, — объяснил Юрка. — Чтобы по ним проверить: наша эта галактика или другая.
А, значит, не я ему нужен. Атласы нужны…
Я сел на сундук Ерёмы и сказал, глядя на фонарь:
— Это глупо по двум причинам… Даже по трём.
— Первая: то, что тебя опять какая-то курица клюнула, — отозвался Юрка. — Какая?
— Не в курице дело. Просто бабушка эти атласы никому не даёт из дома выносить. Это раз…
— А "два"? — усмехнулся Юрка.
— Ты думаешь, в атласах все галактики и туманности напечатаны? Их миллиарды… А третье — это как раз даже курице ясно, а тебе, Юрочка, нет: откуда в атласах возьмётся н а ш а Галактика? Кто её мог снять со стороны? Люди не выходили за её границы.
— Эскадер-три выходил, — быстро сказал Юрка. Он смотрел прищуренно, как при стрельбе из лука.
— Тройка? Ха! Кто это докажет? Они сами не знали, что с ними было! Может, вынесло из Галактики, а может, им показалось. Фокусы субпространства… Про это ещё в третьем классе объясняют.
— Но не говорят, что они сделали снимок, — возразил Юрка.
— Потому что это научно не доказанный снимок. И в атласах его не печатают…
— Ну и дураки, кто не печатает, — хмуро огрызнулся Юрка. — Если не верить скадерменам, зачем посылать их в пространство?
Янка тихо сказал:
— Наверно, поэтому и не посылают больше. Говорят, что скадеры вообще запретили строить.
Юрка недовольно проговорил:
— Никто не запрещал. Просто они очень дорогие… Всё равно строят помаленьку. Девятку заложили недавно.
— Братцы! — взмолился Глеб. — Может, вы мне объясните? То и дело слышу: скадеры, скадермены! А что это такое?
— Ты и этого не знаешь? — изумился Янка.
— Что же это за дыра твой Колыч? — сказал Юрка.
Глеб жалобно поморщился, и мне стало обидно за него.
— Глеб, скадер — это тип звездолёта. Суперкрейсер дальней разведки. Сокращённо — СКДР. Их мало строят, потому что спор идёт: нужны они или нет. Многие учёные говорят, что не нужны. Мой дедушка, например, был против…
— Ну и Гелий Травушкин тоже, конечно, против, — поддел Юрка.
Я пожал плечами. Против я или за, меня всё равно не спросят. Но вообще-то я в самом деле не люблю, когда кто-нибудь улетает надолго.
Юрке я сказал:
— Скадер построить — дороже, чем несколько городов. Но дело даже не в этом. Просто есть другая теория, академиков Скальского и Коцебу. Мне наш знакомый рассказывал, дедушкин ученик. Можно разрывать пространство, не покидая свою планету…
— Моментальный разрыв пространства — это, наверно, ещё дороже, чем скадер, — задумчиво сказал Янка.
— Зато быстрее, — возразил я. — Не надо ждать кучу лет, пока крейсер вернётся. Туда и обратно — как на соседнюю улицу.
— А, это всё трёп, — отозвался Юрка. — Это старая теория параллельных пространств.
Я сразу вспомнил скважину в Ярксоне и папу. Что там? Может, правда поехать?
— Параллельные пространства — это совсем другое, — сказал я Юрке. — Это когда на одной планете может быть несколько разных миров. И они никогда не пересекаются.
— Значит, так в самом деле бывает? — быстро спросил Глеб.
Юрка зевнул:
— Много чего придумают в академиях. Только доказать не могут. Это сказки.
Я опять подумал про скважину.
— Если бы… — сказал я.
— Если бы… — повторил Глеб. — А давайте-ка ложиться, ребята! Завтра на рассвете надо освобождать гостиницу…
Мы погасили "Сатурн" и легли на тугие надувные матрацы. На нижних нарах. Я слева от Глеба, Юрка и Янка справа. Стало тихо, в щели полезла трескотня ночных кузнечиков.
"Пора", — опять подумал я и приготовился заговорить о Клоуне. Наконец-то!
Янка сказал в темноте:
— Всё кажется, что сейчас закряхтит в углу Ерёма…
— Да, — согласился Глеб. — Скажет: пойду покурю на площадке.
— Ладно вам, и так тошно, — проворчал Юрка.
— Если тошно, разве обязательно молчать? — возразил Янка.
Глеб сказал ему:
— Жаль, что ты не взял сегодня скрипку… Может, было бы легче на душе.
"Вот сейчас расскажу про Клоуна, будет вам легче", — подумал я. И сказал:
— Янка может и без скрипки. Он играл и на лунных лучах…
— Сейчас новолуние, — заметил Юрка.
Мы помолчали. Кузнечики надрывались за стенками вагонов.
— Это неважно… — вдруг сказал Янка.
— Что? — спросил я.
— Что новолуние…
— Но лучей же нет.
— Я могу хоть на чём…
— Янка… это как "хоть на чём"? — осторожно спросил Юрка.
— Ну… на всём, что похоже на струны.
— И на проводах?
Я разозлился: чего Юрка придирается? Ну, ко мне — это понятно, это по привычке. А к Янке-то зачем?
Янка сказал:
— Ну… пожалуйста.
— Разве до них дотянешься? — спросил я.
— Это неважно.
— Смычка нет, — напомнил я.
— Для этого необязательно. Для такой музыки.
Тогда я спросил, будто меня толкнул кто-то:
— Янка… А на рельсах?
— Ну… пожалуйста. Только это будет не такая музыка…
— Какая не такая? — спросил Глеб.
— Не знаю… Не как на скрипке. Наверно, просто музыка рельсов… Нет, не знаю.
Глеб зашевелился.
— Пойду покурю… Янка, а как это — музыка рельсов?
Янка сказал:
— Зажги фонарь.
Свет "Сатурна" ударил по глазам. Янка легко вскочил, пошёл в угол к Ёреминому сундуку, снял с гвоздя куртку (Ерёма был без куртки, когда погиб, она так и осталась в углу). Я удивился: зачем она Янке? Но оказалось, что под курткой висит на гвозде длинная металлическая линейка. Ерёма ею пользовался, когда чертил Ваську. Янка взял линейку и пошёл к выходу на площадку. Мы за ним. Янка попросил Глеба:
— Пожалуйста, возьми фонарь.
Глеб повесил фонарь на крючок под крышей площадки. Свет разлетелся далеко-далеко, трава у вагона сделалась очень зелёной, на путях — и ближних, и дальних — заискрились рельсы. На рельсах задвигались наши вытянутые тени.
Янка сказал, будто извиняясь:
— Вы, пожалуйста, сядьте. Надо, чтобы только моя тень…
— Лучше сойдём, — предложил Глеб.
Мы спустились в траву. Встали у ржавых буферов. Было очень тихо. Кузнечики молчали, испуганные неожиданным светом. Янка встал на краю площадки, у подножки. Его тень выросла, вытянулась поперёк путей. Взметнула великанскую руку с линейкой. Или со смычком? Тень смычка легла на рельсы длинной полосой, замерла. Потом шевельнулась, прошла по блестящим рельсам, как по струнам…
И это словно добавило тишины.
— Ничего не слышу, — прошептал Юрка.
— Помолчи, — сказал Глеб.
Я тоже ничего не слышал. Кроме тишины. Кроме того, что за горизонтом пропел сигнал локомотива. Красивый такой и печальный. Сигнал растаял в ночи, а ночь будто вздохнула, и вздох отозвался под небом, как внутри громадной гитары. Что-то совсем негромко зазвенело вокруг — в траве, в дальних тополях, в чёрной высоте надо мной. Зазвенело и запело еле слышно…
Это Янка играл? Или мне показалось? Не знаю. Только мне очень захотелось в дорогу. В дальнюю. Куда-то идти, ехать, лететь. И чтобы не знать, что там впереди…
Может быть, это в самом деле была музыка рельсов?
…Мелодия затихла, и мы молча поднялись в вагон. Повесили фонарь на гвоздь, вбитый в край верхней полки. Сами сели на нижнюю. Рядышком.
— Если так… — медленно проговорил Глеб. — Если есть эта теория, эти параллельные пространства, тогда ясно… я уже думал про такое. Через Старые Горы идёт железнодорожная линия. Через Колыч тоже. Идут себе параллельно, ничего не знают друг про друга. Старогорск и Колыч тоже… живут параллельно и ничего друг про друга не знают. А где-то есть стрелка. Соединение рельсовых линий. Где-то мой поезд эту стрелку проскочил и привёз меня сюда. Всё просто.
— Вовсе даже не просто, — сказал я. — Параллельные пространства нигде не пересекаются. И не соединяются. Параллельные линии тоже. Про это в первом классе учат.
