Вернейские грачи - Кальма Н. (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
— Отлично, — холодно протянула та, — все будет известно госпоже Кассиньоль. И какое прозвище дала ей мадемуазель Лисси Бойм и как она отблагодарила мадам за все старания сделать из нее, невоспитанной девчонки, приличную молодую особу.
В открытые окна классной доносились монотонные, наводящие тоску гаммы. Их уныло и старательно разыгрывали чьи-то неповоротливые пальцы. Солнечные блики скользили по стене, останавливаясь то на заплатанной карте Франции, то на расписании уроков в пансионе Кассиньоль. На противоположной стене висел пожелтевший лист с латинскими склонениями слов «республика» и «лес».
Были каникулы, и в пансионе оставалось только несколько воспитанниц. Девочки не уехали в родительские дома либо из-за дальности расстояния, либо потому, что им некуда было ехать. По распоряжению начальницы оставшиеся воспитанницы, чтобы не болтаться без дела, совершенствовали свои познания в «изящных искусствах».
Алиса Мэйсон делала вид, что поправляет свою акварель: вид из окна классной. На самом деле она явилась сюда, чтобы насладиться унижением своего врага Лисси Бойм.
Лисси отлично это понимала. Произнося якобы в пространство насмешливые или язвительные замечания, ока метила в хорошо известную ей цель…
— Хм… приличную молодую особу! — иронически повторила она. — Ну, конечно, некоторые считают, что поминутно приседать, барабанить на рояле «Веселого крестьянина» и повторять, как попугай, вызубренную фразу из Вергилия — значит быть «приличной особой»! Интересно, на что нам понадобятся эти приседания и латинские фразы, если придется делать что-нибудь настоящее в жизни?
— Что-нибудь настоящее? — насмешливо подхватила Алиса. — По-твоему, это ходить с красными флагами, кричать на всех перекрестках о мире, водиться с разным сбродом? Мы кое-что знаем, мадемуазель Бойм. И мы не станем держать это про себя.
— Другого я от тебя и не ждала, — хладнокровно сказала Лисси, обращаясь на этот раз прямо к Алисе Мэйсон. — Недаром у нас многие не желают с тобой водиться! А дружбу Мари Клодель ты покупаешь за пирожное и конфеты.
— Ах, ты… — Алиса Мэйсон собиралась ответить что-нибудь уничтожающее, как вдруг в окно просунулась голова в мелких кудряшках, напоминающая баранью, и пискливый голос прошепелявил:
— Девочки, потряшающие новошти! Алиша, милочка, што я тебе шкажу!..
— Что еще там за новости? — проворчала разгоряченная Алиса.
— Когда ты ждешь брата? — спросила шепелявка, вертя во все стороны малюсенькой курносой мордочкой.
— Вероятно, завтра или послезавтра. Ты же помнишь, Мари, он при тебе звонил мне из Парижа, — досадливо отвечала Алиса.
— Ну, так жнай: он уже приехал! — Мари Клодель восторженно вскинула руки. — Он шам, я его тотчаш же ужнала. Он такой крашивый, такой крашивый! — захлебывалась она.
— Да что ты говоришь! Где ты его видела? И почему ты вообразила, что это Рой?
Мари Клодель, сияющая и гордая оттого, что первая принесла такую важную новость, показала на лестницу.
— Они там, у начальницы. И твой брат, и этот его учитель, кажетша, миштер Хомер, и еще целая компания мальчиков… Но твой брат лучше вшех! — прибавила Мари, пользуясь стеклом окна, как зеркалом, и поправляя кудряшки.
— Целая компания мальчиков? — воскликнула Алиса. — Значит, они приехали всей группой? Какой олух Рой! Почему он не предупредил меня заранее, что приедет не один! А теперь я в таком виде, — она оглядела свое далеко не будничное платье. — И волосы в беспорядке, и руки в краске.
— Наверное, жа тобой шейчаш пришлют, — сказала Мари. — Я шлышала, начальница что-то говорила мадемуазель Ивонн. Ох, какой штрашный этот миштер Хомер! Недаром твой брат писал, что мальчики прожвали его Гориллой, — с увлечением продолжала она. — А мальчики преинтерешные! Один, вожле твоего брата, такой шветлый, даже решницы белые. У другого огромные шерые глазищи. А еще у одного вид шонный-прешонный. — Мари затрясла головой, и все ее кудряшки пришли в движение.
— С братом это, наверное, Фэниан Мак-Магон. Я про него слышала, — сказала Алиса. — Кажется, он очень хитрый… — Тут она увидела, что Лисси усмехается, и взорвалась: — Стыд и срам, если посторонние узнают, что у нас тут делается! Находятся девицы, которые дерутся, как торговки…
— Ну, если я дерусь, как торговка, то ты, голубушка, как бешеная кошка, — Лисси отвернула рукав джемпера и показала руку, исполосованную длинными царапинами. — Полюбуйся-ка, Мари, на работу твоей подружки!
Мари затрясла головой.
— И шлышать ничего не хочу, — запищала она. — Значит, ты вынудила ее так поштупить. Алиша — наштоящий ангел. Тш!.. — оборвала она свою защитительную речь. — Шюда кто-то идет.
В классную с тихим шелестом влетело какое-то бледное, ссохшееся существо, совершенно плоское и удивительно похожее на листок, вынутый из гербария. Это была младшая из сестер Кассиньоль, которую школьницы прозвали Засухой. Ивонн состояла при своей старшей сестре Жюстин в роли бессловесного, покорного и почти бесплотного исполнителя всех ее поручений и приказаний.
— Мадемуазель Бойм, по случаю приезда гостей из-за границы моя сестра освобождает вас от наказания, — обратилась она к Лисси, легко касаясь сухой ручкой плеча девочки. — Начальница уверена, что вы уже осознали свой проступок и сделаете для себя выводы на будущее.
— Осознала, мадемуазель, — перебила ее Лисси. — Значит, можно идти? — Она бросилась к окну.
— Погодите, погодите, есть же дверь! — испугалась Засуха. — И потом нужно переодеться. К мадемуазель Мэйсон приехал брат и с ним целая школьная экскурсия из Америки. Они будут, наверное, все осматривать…
— Ну вот, пускай Мэйсон и переодевается. А я и так хороша! — хладнокровно сказала Лисси, перемахивая через окно прямо в сад.
Засуха только всплеснула ручками.
…А теперь мы должны вернуться с вами к утру этого дня, когда немногие оставшиеся в пансионе воспитанницы сидели на уроке декламации. Дело в том, что в недрах пансиона Кассиньоль, этого привилегированного учебного заведения, шла длительная и жестокая война. Все воспитанницы делились на две враждующие между собой партии. Вожаком партии так называемых представительниц «голубой крови» была Алиса Мэйсон, предводительницей «простых» — Лисси Бойм.
Вообще Лисси Бойм была той «паршивой овцой», которая портила госпоже Кассиньоль все ее маленькое стадо. Вот уже пятнадцать лет госпожа Кассиньоль успешно существовала в городе как начальница и владелица аристократического пансиона.
Многоцветные проспекты и рекламы пансиона Кассиньоль, закрытого учебного заведения для девушек из лучших семей, «призванных нести в мир идеал женщины и матери», щедро рассылались по всем столицам мира. В Париже, Нью-Йорке, Стокгольме можно было прочитать проспект, восхваляющий пансион, расположенный «в чудесной, горной местности Франции, где юные существа расцветают, как цветы» Как широко вещала реклама, пансион Кассиньоль обучал своих воспитанниц утонченным манерам, изящным искусствам, математике, литературе, кулинарии и латыни.
Все это выглядело так соблазнительно, что многие семейства не только Франции, но и других стран, даже Соединенных Штатов, прельстясь обещанными благами, везли своих наследниц в Верней.
Пансион заполнился дочерьми богатых рантье, коммерсантов, носительницами старых аристократических фамилий. В этой компании звездой первой величины была Алиса Мэйсон, отец которой имел солидный счет в американском банке. Букет был бы не полон для госпожи Кассиньоль, если бы в нем не цвел золотой заокеанский цветок. Отныне в проспекте пансиона мог по праву стоять еще один пункт: «Состав пансионерок обеспечивает знакомство и дружбу с лучшими семействами Старого и Нового Света».
И только однажды госпожа Кассиньоль «промахнулась»: приняла в число воспитанниц шальную дочку какого-то безвестного немецкого врача — однофамильца знаменитого профессора, владельца самых фешенебельных санаториев Европы — Эдварда Бойма. Именно совпадение фамилий ввело госпожа Кассиньоль в заблуждение. А когда ошибка выяснилась, было уже поздно: доктор Бойм уехал простым судовым врачом в далекую экспедицию, а его дочь Лисси осталась на попечении госпожи Кассиньоль И вот начальница, недолго думая, принялась вымещать на виновнице этой ошибки свою досаду.
