Ребята с Голубиной пади - Жемайтис Сергей Георгиевич (книги хорошего качества TXT) 📗
Левка замешкался на берегу. На «Орле» шли приготовления к отходу в рейс. Четверо матросов, Лука Лукич и Максим Петрович, навалившись грудью, медленно крутили кабестан. Похрустывала на барабане якорная цепь и со звоном исчезала в канатном ящике.
Первой мыслью Левки было немедленно плыть к катеру и упросить дедушку взять его с собой. Левка сделал было уже шаг к воде, да случайно бросил взгляд на трубу катера и остановился. Обычно перед рейсом из трубы весело курился дымок, а из свистка, мурлыча, вырывался белый пар. Теперь же трубу накрывал серый чехол, и она безжизненно маячила на зеленой завесе прибрежных зарослей.
«На прикол ставят», — подумал было Левка. Но нет, «Орел» по-прежнему покачивался на волнах, а все матросы и Максим Петрович уже садились в шлюпку. Только Лука Лукич медлил, копаясь с чем-то у борта. Но вот и он какой-то усталой, разбитой походкой направился к шлюпке.
Шлюпка медленно отвалила. И тут Левка заметил, что катер медленно погружается в воду.
Позади заскрипела галька, кто-то закашлялся. Левка оглянулся и увидел Богатырева, который тоже смотрел на катер.
— Тонет «Орел»! Смотрите, тонет! — в голосе Левки послышались слезы.
— Не тонет. Становится в подводную гавань. С собой ведь его не возьмешь в тайгу! Дно здесь хорошее: песок, глубина тоже нормальная. Вернемся, в момент поднимем.
— Жалко все-таки… — промолвил Левка.
— Как же не жалко? И мне жалко… Да ничего не поделаешь — война, брат… — Богатырев задумался, следя за погружающимся «Орлом».
В бухту с моря налетел ветерок. На мачте «Орла» развернулся и затрепетал красный флаг.
— Молодцы старики! — проговорил Богатырев.
Одобрительный гул прошел и по всему берегу бухточки.
Кеша, Сун, Коля тоже следили за «Орлом». Когда был открыт кингстон, Кеша вдруг запел тоненьким, дрожащим голосом песню о «Варяге». К нему, кашлянув несколько раз, присоединился Коля. За ним Андрей Богатырев.
Вскоре песню подхватили партизаны. Сун не знал слов этой мужественной песни, но, уловив мотив, стал подтягивать без слов. Так под дружный хор торжественных голосов алый флаг на мачте «Орла» скрылся в голубой воде.
…После купанья Кеша, глядя на пасмурные лица своих товарищей, подмигнул сначала левым, а потом правым глазом и предложил:
— Братва, хотите орлиное гнездо посмотреть? Пошли, тут недалеко.
— Пошли! — согласился Левка, благодарно посмотрев на Кешу.
Кеша повел друзей на скалистый мыс у входа в бухту. Там стояла одинокая лиственница с орлиным гнездом на вершине. Когда мальчики подошли к дереву, вверху раздался свист крыльев и огромный белохвостый орел опустился на гнездо. У орла в когтях сверкала чешуей большая рыба.
— Горбушу поймал, — определил Коля и тут же предложил: — Ребята, давай эту рыбу достанем. Нам ее дядя Ваня зажарит, а?
— Чтоб орлята подохли с голоду? — запротестовал Кеша.
— Пускай орлят кормит, — поддержал Кешу Левка.
— Чудаки-рыбаки, — не сдавался Коля, — что такому орлу одна рыба? Ведь сейчас ход горбуши начался. Он вам сколько угодно натаскает. Я полезу… — И Коля взялся было за первый сучок дерева, но его остановил Кеша:
— Ну, уж если лезть кому, так это мне. Я куда угодно залезу. — И, отстранив товарища, Кеша стал ловко взбираться по сучьям лиственницы.
Орел натаскал для гнезда целый воз сухих сучьев, они зонтом свисали с вершины дерева. Достигнув гнезда, Кеша уселся на сук, чтобы немного передохнуть. Он посмотрел вниз и закричал:
— Ого-го-го! Вы там, как мальчики с пальчики!
Затем Кеша посмотрел на море. С высоты оно показалось необыкновенно ровным и пустынным, только на рифах ослепительно сверкала пена, переливаясь, как драгоценное ожерелье, да на горизонте виднелся дым.
— Ползет какая-то коробка, — определил Кеша. — Да не одна. Вон еще груба показалась! А вон еще! В кильватер идут.
Кеша вырос в порту и прекрасно знал все классы кораблей.
— Эсминцы, целых четыре! Курс держат прямо на нас! Что им здесь надо? Как что? Они идут мстить за катер! — вслух подумал Кеша.
И, не раздумывая больше, закричал товарищам:
— Братва, поднимай тревогу, на нас эскадра идет!
ТРЕВОГА
Мальчики бежали к лагерю так стремительно, они так выразительно махали руками, что еще издали обратили на себя внимание партизан. Часовой на берегу, до этого лениво бросавший камни в воду, побежал им навстречу.
— Ну что там случилось? — спросил он, подбегая.
Мальчики, перебивая друг друга, рассказали ему о замеченных кораблях. Часовой выругался, вскинул винтовку и выстрелил в воздух.
Сигнал тревоги мигом поднял на ноги партизанский лагерь. Как по волшебству, исчезло белье на берегу: купальщики выскакивали из воды, поспешно одевались и бежали к своим ротам. Прошло всего несколько минут, и на берегу остались только часовой да Кеша, у которого размоталась пулеметная лента, и он, чертыхаясь, прилаживал ее.
Когда Левка, Сун и Коля поднялись на крутой берег, первые взводы уже покидали лагерь. На буланом коне проехал дядюшка Ван Фу, громыхая дымящей кухней. Прошли артиллеристы: каждый из них нес по два снаряда. Вот прошли крепкие монгольские лошадки, везя во вьюках разобранные части горной пушки.
Наконец пробежал запыхавшийся Кеша, озабоченно бросив на ходу:
— Я, братва, побегу догонять пулеметный взвод…
Левка пристально вглядывался в проходивших партизан, ища глазами отца или дедушку.
Партизаны, проходя мимо мальчиков, шутили:
— Смотри, какой заслон у нас остается.
— Эти дадут перцу любому американцу!
Рыжебородый, увешанный гранатами партизан пригласил:
— Пошли с нами, хлопцы!
— Мы командира ждем, назначение еще не получили, — ответил за всех Левка.
— Твой батька с начальником штаба позади идет, — сказал Рыжебородый.
Вскоре показались Иван Лукич и Андрей Богатырев. На потном, озабоченном лице Богатырева появилась улыбка.
— Почему не впереди? — спросил он ребят. — А ну, не отставать!
— У нас назначения еще нет, — ответил Левка.
— Будьте пока при кухне с дядей Ваней, — приказал Иван Лукич.
— Как при кухне? — разочарованно повторили Левка и Коля.
— Да так вот, при кухне, в интендантском взводе!
Левка только вздохнул в ответ. Он не стал перечить отцу, зная, что это бесполезное дело. А Коля не удержался. Он уже мечтал, что их всех втроем назначат в артиллерию или в разведку, а тут, извольте радоваться, отправляют на кухню.
— Что же это такое? — сказал Коля. — Кому в пулеметчики, а кому картошку чистить? Да?
Богатырев хлопнул Колю по плечу.
— Работать на кухне — дело не маленькое. Слышал, что дядя Ваня говорит: «Без кухни войны нету!» То-то, брат!
Коля пожал плечами.
— То дядя Ваня, он повар, а мы артиллеристы!
— Ах да, слышал, брат, слышал про вашу войну. Это ты, кажется, Сун, взял скаутов на картечь?
Сун покраснел.
— Он, — ответил за Суна Левка. — От его выстрела скауты натерпелись страху.
Богатырев растолковал мальчикам значение их новой должности. Коля, слушая, уныло кивал в ответ, и только когда начальник штаба сказал: «У нас и повара будут воевать…» — расправил плечи, решив про себя, что кто-кто, а он-то уж долго не засидится возле кухни.
…Отряд уже около получаса двигался в глубь тайги, когда позади что-то ухнуло и раскатистым эхом отдалось в чаще.
— Огонь открыли, — сказал Богатырев.
— Пусть бьют в белый свет как в копейку! — ответил Иван Лукич и передал по цепочке команду: — Шире шаг!
Разрывы снарядов на берегу бухты следовали один за другим. Прошло минуты две-три, и противник перенес огонь. Снаряды зашелестели над головой и разорвались где-то далеко впереди, и вдруг рвануло совсем близко: справа и слева от колонны. Партизаны остановились, многие легли на землю, прислушиваясь, как в наступившей жуткой тишине, шурша, осыпается кедровая хвоя да, ломая кустарник, падают тяжелые сучья, сбитые осколками. Запахло сладковатым дымком взрывчатки.
