Ребята с Голубиной пади - Жемайтис Сергей Георгиевич (книги хорошего качества TXT) 📗
Последним к шлюпке подплыл Коля. Взглянув на него, Левка понял, почему он так сильно плескал руками: на его шее висели связанные шнурками ботинки.
С величайшими предосторожностями друзья влезли в шлюпку. В это время на катере хлопнула железная дверь и до мальчиков донеслись слова:
— Куда он запропастился, окаянный? Сверну шею! И ты еще под ногами!
Послышался визг Рыжика.
«Повар меня ищет завтрак готовить и Рыжика бьет», — подумал Сун и, взяв за руку Колю, потер по ней своим пальцем. Это означало: «Пора резать канат». Коля, который спрятал нож в ботинок, пополз на нос шлюпки и перерезал пеньковый конец. Ветер стал медленно относить шлюпку.
— Весла на воду! — прошептал Левка и, перебежав на корму, взялся за рулевое весло. Силуэт катера растворялся в тумане.
Левка правил по волне, рассчитав, что мертвая зыбь идет с открытого моря прямо на северо-запад, где находился партизанский берег.
Между тем на джонке, а затем и на катере поднялась суматоха. Ребята ясно слышали, как кто-то ругался, отдавал приказания, как похрустывает якорный канат и грохочет лебедка.
Светало. Вскоре показался красноватый кружок солнца. Туман хотя и редел, но был еще довольно плотным.
Вскоре Левка заметил, что шлюпка все время сворачивает в правую сторону, на которой греб Сун. Левка сменил его и спросил Колю:
— Ты не устал еще?
Коля ничего не ответил и только сильнее налег на весло. Сун, поставив лопасть рулевого весла плашмя, стал делать им движения, напоминающие повороты хвоста рыбы. Шлюпка пошла быстрее. Вдруг слева, где-то совсем рядом, яростно залаял Рыжик, потом кто-то вскрикнул.
Лай Рыжика перешел в хрип, потом раздался тяжелый всплеск. Гребцы, как по команде, подняли весла: где-то рядом тонул Рыжик. Левка сделал знак Суну и перестал грести.
Сброшенный за борт. Рыжик чуть не захлебнулся. Вынырнув, он долго чихал и кашлял и в то же время отчаянно работал своими короткими лапами, стремясь догнать уходивший от него катер. Катер скрылся в тумане. Рыжик заскулил. В это время его чуткий слух уловил скрип уключин, а нос — знакомые запахи. Рыжик радостно залаял и вновь чуть не захлебнулся. В это время Коля перегнулся через борт и схватил его за шерсть. В лодке Рыжик первым делом отряхнулся, а затем стал бросаться то к одному, то к другому из ребят, стараясь лизнуть в лицо. Левка придавил его к днищу лодки.
— Лежать, тише Рыжик! Эх ты, псина морская!
В наступившей тишине раздалось его частое дыхание и дробь ударов хвоста по днищу.
— Держи к берегу! — шепнул Левка.
Ветер усилился. Неожиданно шлюпка вышла из полосы тумана. Лодку залили потоки солнечных лучей, и серая прежде вода, словно по волшебству, стала ярко-синей, как густые чернила.
Впереди волны накатывались на гряду рифов и, разбиваясь, оставляли ослепительно белую пену. За рифами зеленели сопки.
— До берега не больше мили, — подумал вслух Левка.
— Если напрямую через камни… — дополнил Коля.
Сун смотрел назад, где над низкой стеной тумана плыла вершина мачты. Сначала она двигалась прямо на шлюпку, а потом, очертив дугу, скрылась.
— Пошли через камни, если шлюпка разобьется, доплывем, — сказал Левка.
Катер вышел из тумана, когда до рифов оставалось не больше ста саженей.
Над водой прокатился грохот выстрела.
— Сильней! Сильней нажимай! Не бойся! Не попадут! Качает! — подбадривал друзей Левка.
Выстрелы теперь следовали один за другим. Пулей расщепило лопасть Колиного весла. Левка подал ему другое. Левка и Коля, вобрав головы в плечи, гребли, стараясь не смотреть на катер, который устремился в погоню за шлюпкой. Сун изо всех сил греб рулевым веслом.
— Не догонят! Не догонят! — говорил он в такт взмахам весел.
Вот и рифы. Большая волна высоко подняла шлюпку, подержала ее несколько мгновений на гребне и осторожно опустила по ту сторону каменного барьера.
Выстрелы с катера внезапно прекратились, но теперь послышались выстрелы с берега.
— Ложись! — скомандовал Левка, бросаясь на дно шлюпки, и взглянул через борт.
— Наши бьют из пушки! Так их! Эх, перелет!
У кормы катера поднялся столб воды. Новый столб воды закрыл борт. Из катера вырвалось косматое пламя, облако пара, затем последовал грохот такой силы, что ребята снова упали на дно шлюпки и долго лежали, не решаясь подняться. Когда они, наконец, выглянули за борт, катера нигде не было видно.
Глядя на пустынное море, по которому шли бесконечные гряды волн, мальчики поняли, какой опасности они подвергались. И только сейчас каждый из них почувствовал, что тело его сковала усталость, спина и руки ноют, голова кружится. Но все вокруг было насыщено такой бодрящей силой, исходившей от ласкового моря и солнца, что не прошло и пяти минут, как мальчики снова были готовы взяться за весла.
Между тем от берега отвалил баркас.
— Эх, и гребут — раз и раз! — с восхищением сказал Коля.
Вскоре мальчики уже могли разглядеть полосатые тельняшки гребцов и фигуру рулевого.
— Смотри, кто там! Отец твой! — крикнул Сун и захлопал в ладоши.
Левка еще раньше Суна узнал отца, который стоял на носу баркаса.
— Весла на воду! Пошли навстречу! — скомандовал он.
Рыжик, поставив лапы на борт, лаял.
У СВОИХ
Баркас приближался. Теперь уже можно было на нем различить каждого человека.
— Все живы? — крикнул еще издали Иван Лукич.
— Потерь нет! — ответил Левка.
Мальчики видели, как головы гребцов повернулись к ним. Загорелые, усатые или гладко выбритые, блестящие от пота лица матросов с любопытством и тревогой рассматривали их.
Наконец баркас и шлюпка сошлись и встали борт о борт. Иван Лукич взял сына под руки, поднял, как маленького, и поцеловал в обе щеки. Матросы, накренив баркас, подхватили на руки Суна и Колю и, передавая их друг другу, целовали, дружески шлепали по спинам.
Шлюпку, на которой плыли мальчики, матросы взяли на буксир. Иван Лукич скомандовал:
— Весла на воду!
Весь путь до берега мальчики, сидя на днище шлюпки возле рулевого, еле успевали отвечать на вопросы партизан.
Перебивая друг друга, они рассказывали, как попали на катер, как узнали о замысле врага, передавали городские новости, сообщали, как живут семьи партизан.
От Ивана Лукича не укрылось, что на лицо его сына нет-нет да и набегала грусть.
— Ты что это, не болит ли где? — спросил с тревогой отец.
— Нет. Про маму думаю, наверное, беспокоится она очень…
— Да, мать мы с тобой совсем не жалеем. Одно огорченье ей от нас! Ну, вот что. Сегодня от нас связные уходят в город, ну и сообщат, где ты есть,
— отец ободряюще улыбнулся и этой улыбкой снял с Левки огромную тяжесть.
Берег небольшой бухты, куда направлялся баркас, чернел от партизан. Люди стояли на берегу, на скалах, залезли на деревья. В первых рядах стояли дедушка и Максим Петрович. Возле них вертелась знакомая фигура.
— Кешка! — узнал Коля и замахал рукой.
Как только баркас, подгоняемый волной, коснулся носом гальки, гребцы попрыгали через борт, баркас подхватили десятки рук и вынесли на берег вместе с мальчиками.
Возле баркаса и шлюпки собрался весь партизанский отряд. Каждому хотелось взглянуть на мальчиков, разузнать, кто они и почему за ними гнался вражеский катер?
Левка глазами искал дедушку, который вдруг скрылся за спинами партизан. Он радостно вздрогнул, почувствовав вдруг на плечах его большие руки и прикосновение к щеке жесткой щетины. Лука Лукич передал Левку Максиму Петровичу. От кителя механика шел знакомый запах машинного масла и махорки. Он напомнил Левке узенькую, как шкаф, каюту механика на «Орле». Там всегда стоял такой же вот запах.
— Где «Орел»? — спросил Левка у Максима Петровича.
— Здесь. Вон стоит под той стороной. Отдыхает…
Узнав, что среди мальчиков находится сын командира отряда, партизаны напирали со всех сторон. Плохо пришлось бы мальчикам, если бы не Андрей Богатырев. Расставив свои могучие руки, он отгреб толпу.
