Победитель невозможного (с илл.) - Велтистов Евгений Серафимович (читать книги без сокращений .TXT) 📗

Машина в игре с человеком не проявляла таких качеств: в проигрышных ситуациях она всегда оказывалась вялым, сереньким, безынтересным игроком, которому простая логика подсказывала неизбежный проигрыш. Перебрав варианты, машина обычно сдавалась.

А Электроник, к великой радости своего учителя Громова, наблюдавшего за игрой, вел себя иначе. Он проявлял инициативу, шел на разумный риск, вел активную оборону – словом, показывал лучшие качества шахматного бойца во всех партиях.

Восьмой «Б» добыл где-то доски, расставил фигуры и переставлял их, все еще не зная, что сеанс одновременной игры проходит совсем рядом. Да и гроссмейстеры вряд ли догадывались, что играют не просто с гениальным мальчиком.

Число болельщиков росло. Профессор Громов с удивлением отметил, что рядом с восьмиклассниками задумались над доской академик Крымов и пианист Турин; впрочем, здесь, в толпе любителей, они были обыкновенными болельщиками. У электронного табло бурлили страсти, возникали стихийные дискуссии – верный признак того, что накал игры возрастал. Лишь компьютеры «переживали» про себя, проигрывая партии в своих схемах, но повисшее в воздухе напряженное гудение свидетельствовало, что они работают на полную мощность.

Электроник чувствовал необыкновенный подъем и легкость, выбирая из бесконечной массы вариантов важнейшие и просчитывая их мгновенно, прежде чем сделать очередной ход. В нем пробудилось то важное для шахматиста комбинационное зрение, то великолепное умение делать небольшие открытия в минуты вдохновения, которые прежде он называл «формулой гениальности».

Формула, которую он так мучительно искал, не существовала как раз и навсегда застывшая абстракция. Но Электроник знал, как математически описать те творческие процессы переработки информации, которыми он пользовался во время игры, когда поднимал руку, чтобы передвинуть фигуру на черной или белой клетке.

«Да ведь я мыслю! – с удивлением подумал Электроник. – И я знаю, как я мыслю!» Это было самое важное для него открытие. Он испытывал удовольствие.

Тишина в зале прервалась громом аплодисментов. Дисциплинированные зрители не сдержали своих чувств, наблюдая, как развиваются события в третьей партии. Тысячи раз испытывал гроссмейстер в испанской партии ход конем, активизируя свои фигуры, и маневр этот обычно удавался. Но мальчик в синей куртке неожиданно сдвоил пешки, и они сразу стали контролировать ряд важных пунктов в центре шахматной доски.

Гроссмейстер видел, что белые получили преимущество, но не это его волновало сейчас: юный противник сделал открытие, нашел оригинальное решение, продолжил древнюю испанскую партию современным ходом. Вот почему торжествовали зрители. Гроссмейстеру ничего не оставалось, как улыбнуться противнику и сосредоточиться над новой задачей.

И снова раздались аплодисменты. Мальчик выиграл на пятой доске! Болельщикам нетрудно было заметить перевес белых: король черных не был обеспечен защитой, и никакой контригры не получалось. Однако шахматисты не любят категорических оценок, потому они терпеливо ждали, пока экс-чемпион мира не признал себя побежденным. Это было удивительно: победа никому не известного мальчика! Судьи только сейчас обнаружили, что они даже не знают его фамилии.

В тот момент, когда белые завершали сильнейшую атаку на соседней доске, в павильоне «Электроника» случилось происшествие, прервавшее нормальную работу выставки киберов. Неожиданно для посетителей те компьютеры, которые могли двигаться, заспешили, словно по команде, к выходу.

Одним из последних покидал выставку респектабельный «Эпикак». Бока его сверкали золотым румянцем. Он крикнул, поравнявшись с Таратаром:

– Ваш Электроник выигрывает!.. Исторический матч: машина против гроссмейстеров! Я уже сообщил в газеты…

– «Жизнь – это шахматная партия», – процитировал Таратар пришедшие ему на память слова Сервантеса.

– Вперед! – скомандовал Сыроежкин ребятам. – К Электронику!

Компьютеры появились в зале, когда зрители аплодировали пятой победе юного игрока; понятно, что на вошедших никто не обратил внимания. Но Электроник сразу заметил коллег, кивнул им со сцены. Он подумал: «Понимают ли они, чему я научился?» И по сосредоточенному виду автоматов догадался, что они анализировали каждое его движение.

Он представил себя со стороны – как он делает ход за ходом, заставляя шахматных знаменитостей произносить одно слово: «Сдаюсь!» И в эту радостную минуту ослабил внимание, допустил маленькую неточность в легкофигурном эндшпиле [11]. Его противник был начеку и атаковал конем на открытом фланге.

Все еще раз убедились в том, что даже талантливые игроки могут допускать ошибки… Но что же предпримет опытный гроссмейстер? А тот, широко улыбаясь, предложил мальчику ничью. Зал оценил великодушный жест опытного бойца.

– Позвольте мне, – сказал гроссмейстер, когда стихли аплодисменты, – представить победителя этого неожиданного матча. Кажется, – добавил он лукаво, – я имею на это право как единственный не проигравший…

Но прежде он торжественно подвел мальчика к своим товарищам, и экс-чемпионы пожали ему руку.

– А теперь, мальчик, пожалуйста, назови себя, – сказал гроссмейстер.

– Я – Электроник, – произнес мальчик со сцены, – помощник учителя математики Таратара.

– Электроник? Как это… понять? – смущенно произнес один из проигравших и достал из кармана смятое письмо. – Здесь, кажется, написано ваше имя?!

Седой гроссмейстер, знаток испанской партии, напряженным усилием воли заставил себя вспомнить, с чем было связано это странное, услышанное им когда-то мимоходом имя Электроник. Вспомнил и от волнения порозовел.

– Вы… – начал он осторожно, не зная, как обращаться к обычному на вид шахматному вундеркинду, – ученик профессора Громова?

– Да, это мой ученик, – ответил из зала Гель Иванович Громов.

А Электроник уточнил:

– Машина пятого поколения.

Болельщики сидели так тихо, словно в зале не было ни единого человека. Только резвый ветер осмелился шелестеть шторами и ошалело кричали на улице какие-то птицы. Некоторым впечатлительным болельщикам казалось, что они слышат, как за окном лопаются на ветках почки.

На электронном табло рядом с фамилиями всемирно известных шахматистов вспыхнуло:

«ЭЛЕКТРОНИК».

Десять больших букв.

Надо было осмыслить, что значило это необычное имя в тысячелетней истории шахмат и как понимать теперь рекордный счет 5?: ? в пользу машины!

– Как вы оцениваете свою победу? – спросил в тишине нетерпеливый болельщик.

Электроник просиял, не скрывая своей радости, и его улыбка понравилась всем.

– Я словно стал другим, – звонко сказал Электроник. – Это большое удовольствие – мыслить по-человечески и знать, что ты мыслишь.

– Электроник, ты вывел формулу гениальности? – крикнул из зала Макар Гусев.

– Я понял, что точной формулы не существует, – признался с улыбкой Электроник. – Но есть основные законы творчества. Тот, кто выполняет их, может одержать победу.

– Какие законы? – раздалось в разных концах зала.

– Трудолюбие! Увлеченность! Знания! Смелость! Дерзость! Минус зазнайство! Все понятия со знаком плюса или умножения… Кроме одного минуса! – Голос Электроника звенел. – Теперь я знаю это точно!..

«Обыкновенные гении» из восьмого «Б» переглянулись. Злосчастный минус заставил некоторых из них покраснеть. Электроник отметил про себя гибкость формулы: минус может превращаться в плюс – плюс скромность!

– Я многому научился сегодня, – подытожил Электроник.

И снова все вспомнили, кто такой победитель.

– Матч века! – провозгласил главный судья.

А опытный гроссмейстер поправил:

– Возможно, и тысячелетия…

Волны движения и звуков снова захватили зал. Наиболее сообразительные болельщики бросились к сцене за автографом. Ребята из восьмого «Б» кричали «ура». Компьютеры запустили на всю мощь свои микрофоны.