Колыбельная для брата (журнальная версия, ил. Е. Медведева) - Крапивин Владислав Петрович
Да… Ведь еще поворот! Радоваться рано.
Кирилл глянул влево. Там в полусотне метров уже тянулась гряда — неровная цепь камней. Над ней, отчаянно споря с потоками ветра, метались озерные чайки. Волны свободно переваливались через камни, но для парусника путь сквозь гряду был закрыт. Пройти между камней могла лишь легкая лодочка, да и то по тихой воде.
Оставался проход у самого острова. Кирилл один раз был уже там, но в спокойную погоду. А при таком ветре попробуй чуть-чуть ошибиться… Помогут ли тогда самодельные спасательные жилеты из брезента и пенопласта?
Остров, который недавно казался далеким, теперь вырастал, будто его выталкивал из воды сказочный великан. Это был даже не остров, а торчащие из озера гранитные зубцы — голые и отвесные. Иногда здесь лазили отчаянные туристы, но надолго никто не задерживался: ни веточки для костра, ни ровной площадки для палатки.
Сейчас никого не было видно. Только белая надпись напоминала о людях. Ее вывел на отвесной стенке, в пяти метрах над водой, какой-то обалдевший от счастья влюбленный. Большущие, масляной краской написанные буквы: «Ура, Маша, я твой!»
Буквы были видны уже отчетливо и делались все крупнее.
Кириллу опять стало не по себе. Но это был уже не тот страх, что прежде. Сейчас Кирилл боялся за всех один. И потому во много раз сильнее. Но в то же время это был задавленный, скрученный страх. Страх с прикушенной до боли губой. Потому что бояться было нельзя. Попробуй дрогни на повороте!
А дым над берегом стал плотнее, хотя пламени не было видно.
Кирилл опять перенес ладони с обода на рукояти.
— Ребята! — сказал он тонким и громким голосом. — Пожалуйста… На повороте не кидайтесь к штурвалу! Может показаться, что врезаемся… А иначе «нельзя, надо вплотную!
— Все будет хорошо, — сказал Дед. — Спокойно, Кир!
Кирилл посмотрел на Митьку. Если «Капитан Грант» врежется носом в гранит, Митька может покалечиться. Но убрать его нельзя: никто не мог так виртуозно, как маленький Маус, вынести на ветер стаксель при повороте оверштаг.
— Ты не бойся, Мить, — сказал Кирилл. — Ты держись.
— Ага, — серьезно откликнулся Митька. — Если очень забоюсь, я зажмурюсь.
— Жмурься, — разрешил Дед. — Только не прозевай команду.
До гранитного отвеса оставалось полсотни метров. Каменные зубцы словно кричали навстречу Кириллу: «Ура, Маша, я твой!» Все громче и громче. Сейчас эти слова казались нелепо-насмешливыми. Остров словно издевался: «Ну-ну, подойди…»
Лишь теперь Кирилл почувствовал каждой жилкой, какой все-таки быстрый ход у «Капитана Гранта». Взлетая на упругой волне, кораблик при боковом ветре делал чуть ли не десять узлов. Обычно это может лишь хорошая яхта или большая парусная шхуна.
Если полуторатонный деревянный парусник грохнется о каменный остров со скоростью бегущего человека, это будет уже не парусник, а дрова.
До поворота оставалось около десяти секунд, и Кирилл ощутил, что опасность чувствуют все.
— Бизань… — сказал он, и Валерка тут же подтянул шкот — слегка увеличилось давление на корму.
Клокотание кормовой струи было громче шума волн и ветра…
Восемь или семь секунд осталось до поворота. Слева у самого борта проносились назад камни. Кирилл прерывисто втянул в себя воздух. И в это время Дед негромко сказал:
— Юрки, помиритесь.
Нельзя уже было оглядываться, но Кирилл все же быстро посмотрел назад. Сергиенко и Кнопов, зажавши в левых ладонях шкоты, правые резко стиснули, в рукопожатии. И еле заметно улыбнулись друг другу.
«Давно бы так», — мельком подумал Кирилл и тут же понял, что пора. Зубцы торчали почти прямо над ним.
— К повороту! — скомандовал он.
Ответное «Есть к повороту» смешалось в скороговорку — это разом откликнулись шесть матросов.
Гранит надвигался, как летящий на всех парах бронированный крейсер.
Ну еще чуточку, еще сантиметр…
— Поворот!
Без рывка, мягко, но очень быстро закрутил он влево штурвал. До отказа…
Все же на какую-то долю секунды Кирилл опоздал: бушприт чиркнул по граниту и сбил с выступа камешек. Однако нос уже катился влево, паруса ослабли, и «Капитан Грант», потеряв скорость, закачался на встречной волне. Справа был остров, слева, недалеко — ребристый камень, заливаемый шипучими волнами.
Бушприт двигался все медленней. Если нос не перевалит через ветер, парусник пойдет кормой на бетонный блок, торчащий из-под воды (раньше там стояла мачта высоковольтной линии). Или грохнется правым бортом о скалу.
Ну скорей же, скорей поворачивай!
Наконец ветер прямо в лицо.
— Стаксель на ветер!
Митька и без команды знал, что делать. Тоненький, верткий, он, цепляясь ногами за кнехт, почти вывалился за борт, растянул навстречу потокам воздуха нижний угол стакселя. Треугольный парус хлопнул и надулся, толкая судно назад и влево. «Капитан Грант» помедлил и словно бы с неохотным вздохом перешел линию ветра.
— Под ветер…
Паруса натянулись, и судно легло на правый галс. Кирилл поставил руль прямо. Но скорости еще не было, нос продолжал катиться влево, и острый камень быстро приближался к скуле парусника. Все видели, что он врежется в обшивку раньше, чем «Капитан Грант» скользнет вперед.
— Вправо руль… — умоляющим шепотом сказал Дед.
Кирилл сердито дернул плечом. Ему и самому до боли в пальцах не терпелось крутнуть штурвал. Но он понимал, что, не имея хода, «Капитан Грант» совсем остановится, если кинется носом к ветру. И тогда уж точно окажется кормой на камнях.
Кирилл ждал волну. И она пришла, пришла вовремя — большая, в желтых полосах пены. Приподняла парусник, и он, верный своей привычке, сам рыскнул вправо. Чуть-чуть. Лишь настолько, чтобы увести выпуклый борт от проклятого камня. Камень прошел рядом, едва не чиркнув по обшивке похожим на пилу краем.
— В двух сантиметрах, — сказал Алик.
Скорость нарастала, и Кирилл взял круче к ветру, уходя от гряды.
Опасность осталась позади. Позади остался эпизод из жизни экипажа маленького парусника на озере, которого нет на больших картах и о котором ничего не знают моряки, ведущие свои корабли по морям и океанам…
На Совиный мыс выходили долго. У штурвала стоял Дед. Кирилл сидел у планшира, беззаботно глядя на волны и шевеля уставшими пальцами.
Когда прошли мыс и сделали еще один поворот, увидели белый катер. Ныряя в волнах, он шел от того места, где недавно стояла палатка. Кирилл успел разглядеть на корме маленькую тельняшку.
— Ну и ладно, меньше забот, — сказал Дед. — Зато спать будем спокойно.
И все молча с ним согласились.
— Уваливаем под ветер, — скомандовал Дед.
И они прекрасным, самым лучшим для парусника курсом — полный бакштаг — понеслись к своей прежней стоянке, в тихую бухточку за Березовым мысом.
На южном берегу начали бухать взрывы: люди спешили остановить огонь…
Когда подходили к берегу, ветер ослабел и скоро совсем утих. С другой стороны, с северо-запада, неожиданно надвинулась лиловая туча. Грохнуло.
Грозу пережидали в тесной рубке, плотно прижимаясь друг к другу и вспоминая недавнее штормовое плавание.
— Кир, у тебя нервы или канаты? — спросил Дед. — Я думал, что уже крышка, когда нас на камень волокло.
— Это у меня-то канаты… — усмехнулся Кирилл. — До сих пор мурашки по спине…
— Подумаешь, мурашки! — сказал Саня. — Будь у нас ордена, Кир точно бы заслужил.
— Орден мурашки первой степени, — ввернул Валерка.
— Я, между прочим, серьезно, — сказал Саня.
— Если серьезно, тогда не мне орден надо, а Митьке, — заметил Кирилл. — Он больше всех рисковал… Митька, ты жмурился?
— Не-а… У меня от испуга глаза растопырились…
В это время грохнуло изо всех сил.
— А молния в мачту не стукнет? — спросил Митька.
— Зачем ей в мачту стукать? На мысу вон сколько сосен, — успокоил Дед.
