Мушкетер и фея (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Дома Симка сделал на клетчатом листке приблизительный чертеж будущего телескопа и к нему пририсовал себя — как он смотрит в окуляр. Чертеж получился ничего, а сам Симка вышел похожим на кривобокого чертика без рогов.
«Да, ты не Репин», — заметил лишенный деликатности Который Всегда Рядом.
«Подумаешь…» — буркнул Симка и пошел ужинать, потому что тетя Капа стучала в стену.
А после ужина Симка прилег и уснул, хотя сперва пытался читать «Тони и волшебную дверь». Сморило его после нескольких часов купанья и солнцепека и после еды (хотя и не очень обильной).
Симке даже сон приснился. Интересный. Будто ребята с «Тортилы» притащили ему под окно трубу от своего парохода. «Вот забирай для телескопа!» — «А как же вы без нее?» — «А нам не надо! Мы теперь атомный двигатель поставили, как на ледоколе «Ленин»! Будет атомоход «Тортила»!» — «А где горючее берете? Ведь нужен уран!» — «Да его до фига в глине на обрывах. Надо только порыться!..»
Тут Симку кольнула тревога. А что, если найдется какой-нибудь псих, накопает урана да смастерит бомбу? Тогда ни «Тортилы», ни телескопа, ни всей Турени…
С этой тревогой Симка проснулся и облегченно понял, что на самом деле никакой опасности нет.
«Смотришь во сне всякую ерунду», — буркнул Который Всегда Рядом.
«Тебя не спросил…»
За окнами была светлая ночь. Симка пригляделся к старательно стучащим ходикам. Ну да, без десяти двенадцать!
«Самое время начинать бояться», — ехидно напомнил Который Всегда Рядом.
«Пошел ты…»
Прежних страхов у Симки не было. Видимо, они угасли после вчерашних приключений с тайником. Теперь старый дом был дружелюбным и уютным — полностью его, Симкиным. Ну, может быть, где-то в дальних углах и за зеркалом еще копошились похожие на мохнатых пауков остатки боязни, но… с ними даже интереснее. Гораздо больше Симку беспокоило другое — голод.
Видимо, тети-Капин ужин (все та же гречка-размазня, причем на этот раз без котлетки) переварился без остатка. В желудке попискивала ну прямо космическая пустота. А в доме, конечно, никакой еды. Холодильника не было — где на него денег-то наберешь! — значит, и запасов никаких не водилось. Была вчера половинка батона, но Симка сжевал ее незаметно, между всякими делами. Не стучать же среди ночи к тете Капе с просьбой: «Дайте кусочек хлеба». Тем более что сегодня вечером Симка услыхал разговор тетя Капы с дочерью. Мол, денег на продукты совсем не осталось, а на рынке все дорожает, не подступишься, и даже капуста по цене сделалась как заморские ананасы. Дочь отвечала, что скоро получит зарплату, но, насколько ее хватит при такой жизни, сказать заранее невозможно.
Симка помнил, что мама оставила тете Капе деньги на его пропитание, но все равно ощутил себя нахлебником. Конечно, женщины про Симку в разговоре не упоминали и, скорее всего, даже не думали о нем, но было не по себе. И он не решился попросить добавки к ужину и горбушку с собой, про запас…
Сейчас Симка пошарил в шкафу на кухне, но там отыскался лишь древний черный сухарик. А еще — полбутылки подсолнечного масла. Сухарик Симка моментально сгрыз. А от масла какой толк? Не будешь же его пить, как молоко. Эх, была бы картошка…
Мама и Симка любили сварить иногда картошку «в мундире» и поесть ее, снимая тонкие кожурки и макая клубни в блюдце с подсолнечным маслом и крупной солью. Мама называла эту еду «воспоминанием молодости» — тогда, в военные годы, это у многих была любимая еда, а для мамы осталась любимой на всю жизнь. И Симка ее тоже полюбил… Особенно хорошо, когда с ломтем свежего хлеба, но, в конце концов, можно и так.
Только где ее взять, картошку-то!..
Далее Симкина мысль раскручивалась, как пружинная спираль.
Где взять картошку, Симка знал. Только это о-го-го как далеко! На пристани, куда пассажирские пароходы и сухогрузы приходили не только днем, но и по ночам, был базарчик. Недалеко от речного вокзала тетушки за дощатым прилавком торговали всякой едой. Один раз, когда провожали на пароход Игоря, Симка заметил на этом прилавке и ведерки с картошкой.
Наверняка ее продают там и сейчас!
Ну и что же, что далеко? Целая ночь впереди! А в постель все равно теперь не захочется до утра, вон сколько дрыхнул!
«Просто ты боишься сидеть ночью в доме и не спать», — хмыкнул Который Всегда Рядом. Это была брехня, и Симка назвал Которого треплом. Но потом смягчился и добавил: «Знаешь, как лопать хочется! А еще…»
«Что еще?» — подначил его Который.
«Ну… вдруг случится какое-нибудь приключение…»
Симке все сильнее вспоминалось почему-то прошлогоднее путешествие по проспекту, ночной берег залива и мальчик с корабликом. И стало шевелиться в душе какое-то ожидание.
Который Всегда Рядом высказался о безмозглых пацанах, ищущих приключений на свою голову и… (он даже сказал не «на голову», а… Свинья такая!). Симка велел ему заткнуться.
В нижнем ящике письменного стола Симка отыскал завернутый в носовой платок их с мамой неприкосновенный запас. Конечно, чтобы брать оттуда деньги, следовало спросить разрешения у мамы. Но это кроме экстренных случаев. А сейчас был как раз такой случай. Ведь не на кино и не на мороженое Симка вытягивает из НЗ шелестящие бумажки. В конце концов, не хочет же мама, чтобы ее родной сын протянул ноги от голода! А завтра он ей все объяснит…
Симка туго свернул две пятирублевые бумажки и сунул в кармашек у пояса — в тот же, где значок. Выключил свет, неслышно (хотя от кого прятаться-то!) спустился по ступеням. Вытянул из-под лестницы тележку. Симка с ней часто ходил не только по воду, но и на ближний рынок за картошкой и капустой. Иногда он даже представлял, что это его автомобиль, — «рулил» и сигналил (когда, конечно, никто не видел).
Симка пристегнул ремешками к дюралевой рамке тележки плетеный коробок, запер дверь, мысленно «бибикнул» и выкатил легонькую «машину» за калитку.
Ночь была удивительно светлая, почти как белая ночь в Ленинграде. Оно и понятно — Турень, если смотреть по градусной сетке на карте, немногим южнее невского города. И дни в конце июня — самые длинные…
Неподалеку горела на столбе лампочка под эмалированной тарелкой. Совершенно ненужная!
«Когда в темноте прешься из школы после второй смены, она никогда не горит. А тут…» — забубнил Который Всегда Рядом.
«Да ладно тебе…» — сказал Симка. Ему не хотелось портить эту ночь никакими ворчливыми мыслями. Он зашагал, толкая тележку перед собой по доскам тротуара. «Ать-два, ать-два…» Доски ободряюще запружинили. Симка стряхнул свои брезентовые полуботинки и бросил их в тележку — чтобы тепло нагретого за день тротуара не пропадало зря. И оно сразу ласково впиталось в мальчишкины ступни, а пролезшие в щели травинки дурашливо защекотали их.
Левой-правой… Прыг-скок… Симка и сам не заметил, как миновал Нагорный переулок, спустился к мосту и зашагал от него вдоль деревянной изгороди, за которой был крутой берег.
Здесь, от моста и музея, начиналась улица Народной Власти — главная в городе. По ней надо было дошагать до Ишимской и повернуть налево. Ишимская в конце концов приведет к переулкам, спускам и лесенкам, которые сбегают к пристани.
Симка знал, что дорога неблизкая, но сейчас это его не пугало. Это… даже хорошо. Потому что ощущение прошлогодней прибалтийской ночи делалось все сильнее.
На низком берегу, в Заречной слободе, светились редкие желтые огоньки. Красные огоньки горели на недавно построенной телевышке, которая торчала за крышами в дальнем-дальнем конце улицы. А позади Симки, между черных башен таинственного монастыря, переливалась (будто смеялась дрожащим смехом) крупная желто-розовая звезда. Симка видел звезду лишь изредка, когда оглядывался, но чувствовал ее все время. А больше никаких звезд в серо-серебристом небе не появлялось.
Огней в окнах почти не было — зачем, когда и так светло! Поэтому старые дома (бывшие купеческие конторы) с их арками, чугунными балконами и лепными масками над окнами казались таинственными — попади внутрь, и обязательно случится что-нибудь такое.
