Пятница – game over - Усачева Елена Александровна (книга жизни .TXT) 📗
В руках у дрожащей Крюковой был черный листок, где белыми буквами было напечатано: «Если завтра придешь на контрольную, тебе хана».
Крупно так, уверенно.
Викентий Михайлович покрутил в руках листок, зачем-то понюхал надпись, поскреб ее ногтем.
– Я так понимаю, что подобные записки должны быть у всех, – устало произнес он. – Посмотрите в своих сумках.
Стриженов и Сидорова тут же полезли в портфели. У Емцова рюкзак проверил Костомаровский. От испуга Митька вообще пошевелиться не мог.
На стол учителя легло еще три черных листка.
– Фантастика! – прошептал Макс. – Мистика!
Владик озадаченно чесал затылок. От Емцова он не отходил ни на шаг, а Митька не выпускал из рук свой рюкзак. Эта записка если и могла попасть в его сумку, то лишь чудесным путем при помощи заклинания.
– Во время завтрака, – подал голос Стриженов. В отличие от всех он не встал с места, остался сидеть. Его записку передавал Лавренко. – Во время завтрака все портфели оставляют у входа в столовую. Тогда и подкинули.
Историк сложил записки и молча вышел из класса.
Все смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше. Расходиться по домам никто не собирался. Как раз сейчас все только начиналось.
– Он ошибется! – воскликнула Карина, и 7-й «А» повернулся к ней. Сидорова тоже сидела на своем месте, положив перед собой руки – одна забинтованная, другая сжатая в кулак. Взгляд у нее был напряженный. – Он не может все время выигрывать. Когда-нибудь он обязательно допустит ошибку!
Крюкова тихонько завыла.
– Ой, я дурак! – ахнул Стриженов, роняя лицо в ладони.
– Эй, ты чего? – осторожно подошел к нему Макс.
– Все бы могло закончиться еще вчера! – Жека не отнимал ладоней от лица.
– Ладно, подумаешь! – Лавренко растерянно пожимал плечами, не понимая, над чем в данной ситуации можно так убиваться. – Кончится же это когда-нибудь.
– Когда-нибудь! – шарахнул кулаком по столу Стриженов и вскочил.
– Нет уж, хватит! – Крюкова засобиралась. – Меня попросили прийти, я пришла. А сидеть в этом дурдоме не обязана. Все вы тут придурки! – крикнула она и выскочила за дверь.
– У, зараза, – прошептал Костомаровский в полной тишине, и, судя по молчанию класса, все были с ним солидарны.
Стриженов снова упал на стул.
– Ну, чего ты? – Каринка перестала изображать отчужденность. – Может, тебя он больше не тронет?
– Не в этом дело! – Жека, казалось, был готов биться головой об стол. – Митрофанов вчера сказал, что знает, кто это делает. Знать-то знает, но имени он назвать не успел. Какого лешего я его не дослушал до конца!
– Может, он неправильно догадался?
Стриженова было жалко, и Сидорова от полноты чувств погладила его по голове.
– Нет, он все правильно понял! – Жека сбросил Каринкину руку. – Правильно! Поэтому и исчез. Нас подслушали! Нас постоянно подслушивали. Иначе как бы этот кто-то узнал, что ты будешь выпрыгивать в окно и под него надо подложить доски? Как бы он узнал, что Митрофаныч обо всем догадался?!
– Кто же это может быть? – ошарашенно спросила Сидорова и подняла голову.
Перед ней стоял Макс. Он улыбался.
Лавренко весело подмигнул Каринке и улыбнулся еще шире. Но тут он заметил, что на него все смотрят, и улыбка сбежала с его лица.
– Эй, вы чего? – попятился Макс.
– Ты же всегда был рядом. – Стриженов продолжал мрачно хмуриться. – От тебя невозможно отвязаться! Это же ты подговорил Митрофаныча следить за мной?
– Ничего я не подговаривал! – Лавренко наткнулся на парту, обогнул ее и двинулся спиной вперед дальше.
– Подговаривал-подговаривал! – встрял Костомаровский. – Мне Митрофаныч сам рассказывал.
– Смотри, все сходится, – продолжал сыпать обвинениями Жека. – Ты от нас не отступаешь ни на шаг, поэтому-то и знаешь, кто куда идет. Только ты мог опрокинуть стол на Крюкову так, чтобы из наших никто тебя не заметил. А записки? Да кто их еще мог подложить, кроме тебя? Ты еще вчера почувствовал, что Митрофаныч тебя расколет, и уронил на него шкаф. Думал, его заденет. А когда со шкафом ничего не вышло, специально застрял в лифте и, когда Митрофаныч тебя оттуда достал…
– Да вы что! – беспомощно взмахивал руками Макс, но пассы эти были явно не волшебными и ни к чему хорошему не приводили. – Мне-то все это зачем?
– Это мы потом узнаем, когда путевки выдавать будут. – Стриженов не отставал от него ни на шаг. Он норовил схватить Лавренко за руку, но Макс все время уворачивался. – Поглядим, с каким классом ты поедешь! Лучше скажи, куда Митрофаныча дел. Говори сам, а то ведь я могу и по морде съездить!
Лавренко уперся в стенку. Больше отступать было некуда.
– Ребята, подождите, – жалобно тянул он. – Я-то тут при чем? Я ведь даже не знал, что Митрофаныч пропал.
– Не оправдывайся! Лучше сразу говори, где он! – Владик не был столь расточителен в словах, как Стриженов, он сразу пошел на Макса с кулаками. – И если с Митрофанычем что-то случилось, врачи тебя будут по косточкам собирать.
– Мама! – Лавренко резко сел, прикрывая голову руками. Одноклассники придвинулись к нему.
– Разошлись! – В класс вбежал Викентий Михайлович. – Емцов, чего ты лежишь? Вставай!
Толпа откачнулась от сжавшегося Макса. Костомаровский пробился сквозь всех и бросился к своему подопечному. Митька сидел на стуле, откинувшись на спинку. Голова его была запрокинута, глаза закрыты.
– А-а-а! – вдруг завопил Владик. Этот крик заставил Макса подпрыгнуть. Лавренко пулей пролетел через класс, всем телом ударился о дверь и исчез в коридоре.
– Убью! – Глаза у Владика стали сумасшедшими. Вприпрыжку он бросился следом, шаги забухали по коридору.
– Подождите!
Зачем Каринка побежала за ними, сразу она сообразить не смогла. Что-то толкнуло ее в спину и заставило нестись по школе, цепляясь за перила, скатываться с лестницы, мчаться по звонкому кафелю первого этажа. На улице свежий воздух немного прочистил мозги, но не остановил.
Удаляющиеся фигуры уже виднелись около ворот. На людной улице они попытались потеряться. Но Каринка, опровергая мнение, что отличники всего лишь хилые книжные черви, замечательно бегала. Рука в гипсе и вчерашние ссадины на ногах не мешали ей сокращать расстояние до мальчишек.
Макс выдохся, поэтому бежал небыстро. Но вот он увидел Владика – прибавил скорость. Теперь он старательно лавировал, прячась за машинами и людьми. Он даже ухитрился вскочить в троллейбус, но Костомаровский повторил его трюк. Из троллейбуса они выпали почти одновременно. Макс обогнул машину сзади и помчался через дорогу. Владу пришлось сначала пропускать неспешно тронувшийся транспорт, ждать зеленого света и только потом бежать следом. Каринка, наблюдавшая за всем со стороны, успела сориентироваться и пересекла дорогу по подземному пешеходному переходу.
Лавренко еле волочил ноги и широко разевал рот в попытке глотнуть побольше воздуха. Но легкие этот воздух уже не принимали.
Как бы плохо ни выглядел Макс, гонка продолжалась. Так просто сдаваться он не собирался. Костомаровский вылетел с пешеходного перехода, как раз ему усталость была неведома. Заметив погоню так близко, Лавренко чуть не споткнулся, но все же нашел в себе силы и перешел на бег.
Каринка бежала параллельным курсом, надеясь перехватить Макса где-нибудь по дороге. Она только сейчас поняла, зачем ввязалась в преследование. Слишком уж невероятным было участие Макса во всей этой затее, поэтому очень не хотелось, чтобы Костомаровский ни за что прибил дурака Лавренко.
Погоня на удивление затянулась. У Макса, видимо, проснулось второе дыхание, и он двигался вперед с прежней скоростью. А потом Лавренко вильнул в сторону какого-то дома… и скрылся внутри.
– Открой! – заколотил по захлопнувшейся железной двери подъезда Костомаровский. – Я тебя все равно достану! Выходи!
Конечно же, ему никто не ответил. Макс наверняка был уже далеко от первого этажа.
– Я этот дом сейчас разнесу! – бушевал Владик. – Ну, только попадись мне! Можешь заранее прощаться с жизнью! – пообещал Костомаровский и задрал голову, словно в каком-нибудь из окон ожидал заметить спрятавшегося Макса. – Что это за дом-то? – спросил он подбежавшую Каринку.
