Без выстрела - Клещенко Анатолий Дмитриевич (читать книги полные TXT) 📗
Костя вторично отдавил Пряхину ногу. Оба подобрались, готовые к неожиданной встрече. Но в избушке никого не было. Горный инспектор стянул с головы шляпу — на лысине блестели бисеринки пота.
Бакенщик закопошился возле печки.
Избушка оказалась светлой и просторной. Печь, опрятно застланная койка, стол с двумя сосновыми чураками подле. Над койкой самодельный патронташ, набитый до отказа патронами, нож в ножнах из какой-то звериной шкуры. В «красном углу» тускло поблескивал засиженный мухами оклад иконки. На столе из помятой консервной банки, служащей пепельницей, торчала недокуренная папироса «Беломорканал».
Косте тотчас представилось, как сидят друг против друга на сосновых кряжах два человека. Один — озлобленный на существующие порядки браконьер, считающий, что его засиженный мухами бог простит всё. Другой — профессиональный враг, сильный, ловкий, опытный. Он молод, но это не мешает ему находить общий язык со стариком. Ну что ж! Общий язык с ним постарается найти и Костя Моргунов — чтобы вызнать, куда направился тот, второй! Не трудно угадать, как следует разговаривать здесь.
— Не дают жить спокойно, сволочи! — Костя незаметно подмигнул удивленному Пряхину. — До чего дошло: рыбу ловить не смей! А?
— Кому нельзя, паря, а кому и можно! Начальникам всяким там — можно.
— Начальникам всегда можно, — поддакнул Костя.
— А я про что? Теперича скажи, — кто виноват?
— Власти! — без промедления ответил Костя.
— А кто же ещё? Строгости должной нет. Уж я знаю…
— Чиновники, — неопределенно подсказал студент.
— Опять же почему? — старик сунул под дрова брызгающуюся искрами берестину, поднял к потолку указательный палец. — Отдаляются от народа. Как его в райсовет или начальники выдвинут, так он и жонку свою в райпо не пущает, в очереди язык почесать. Требовает, чтоб на самолучший курорт везли — переутомился. А покуль не в чинах ходил, от всех болестей лечился веником на полке… Вот как, паря!
Всё шло как по маслу. Костя ещё раз подмигнул Ивану Александровичу, ударил кулаком по столу и сказал:
— Руки не доходят, а то — обрез бы да всю власть к чёртовой матери. Подряд!
Старик медленно повернулся, смерил студента долгим взглядом, молча вышел. «Клюнуло», — решил Костя и сам испугался последствий своей удачи: поверил, пошёл за тем, за «геологом»? Двое на двое, но у тех — оружие!.. Дверь скрипнула, мышцы непроизвольно напряглись.
На пороге стоял бакенщик.
Один.
Он смотрел на Костю, но Костя смотрел только в чёрные отверстия ружейных стволов, направленных ему в грудь. Словно издалека, откуда-то долетел скрипучий голос:
— Инспектор, а ну глянь ему в документ. Что он за гусь, с обрезом гулять?
Иван Александрович нерешительно поднялся со своей чурки, снял зачем-то очки, начал протирать их.
— Доигрались! — гневно бросил он Косте и стал разубеждать хозяина: — Понимаете, произошло недоразумение. Этот молодой человек хотел испытать ваше отношение…
— В документ глянь, говорю! Потом я гляну! — оборвал бакенщик. — А ну, ты, дай ему документ! Кому сказано?
Расстегнув китель, Костя полез за документами. Ему было стыдно, смешно и вместе с тем страшно: пальцы бакенщика лежали на спусках двустволки.
— Документы настоящие, — уверил Пряхин, в то же время соображая, как вести себя дальше. — Паспорт, удостоверение, зачётная книжка…
— Погоди. Мне дай.
Косясь на студента, старик перебирал бумаги левой рукой, не снимая правой со спусков.
— Правильные бумаги, — согласился он наконец. — При круглых печатях, как следовает быть. Рази тебя учат с обрезом гулять? — вдруг заорал он на Костю так, что ружье заходило ходуном. — Ты на кого обрезом намахиваешься? На свете тебя не было, когда поделом обрезами-то махали.
— Вы же сами сказали: власть виновата! — попробовал вывернуться студент.
— За свои слова я и ответчик! Мне, паря, такое право дано — свою власть ругаю. Потому я её сам над собой ставил. Врандель генерал меня за её шомполами пороть велел, вот как! Доси рубцы не заросли! — Взволнованный воспоминаниями, старик сунул ружье в угол и заворошился в кисете, набивая трубку. — Я её, паря, и буду ругать, покуль на реке порядка не станет. Что ругать, в шею накостылять кое-кому надо. Думаешь, чего я с самоловами озоровал ноне? От обиды! На других реках такого беспорядку и не слыхали, чтобы начальству закона не уважать. Думают, Москва далеко? Дойдут у Москвы руки, дойдут! Прокурору, однако, летось перо вставили — теперь за бугалтера в райпе… Видал как?…
Бакенщик позволил себе сделать паузу, чтобы раскурить трубку. Этим воспользовался Костя.
— В общем, папаша, я это так сказанул… В порядке разведки, что ли… Ну, ваши настроения узнать…
Старик поперхнулся махорочным дымом.
— С-сопля ты зелёная — мои настроения узнавать, вот кто! Сорога ты тухлый глаз!..
Горный инспектор решительно потянул его за рукав.
— Ты извини, старина. Меня один вопрос интересует. К тебе не заходил сегодня один… товарищ? — споткнулся Пряхин.
— Геолог-то? Был, как же. Уху с ним варили. Скажи ты, какое дело — растерялся со своими! Моторку да ватник старый у меня взял, ещё сетку от мошки. Из Читы с караваном назад пошлёт. Надо было выручить мужика, дело у него спешное…
— Вот и всё! — обескураженно сказал Пряхин Косте. — Повезло…
— Пошто повезло? — удивился бакенщик. — Дело у него государственное, иначе нельзя.
— Да вы… — задохнулся Костя, — вы знаете, кому вы свою моторку дали?
— Знаю, — сказал старик. — Он в численнике записал. Гляди: Подклёнов Василий Степанович, второе развед… разведуправление… Я ему и в документ глядел. А разве созорует такой парень?
Костя горестно махнул рукой, словно швыряя оземь шапку.
— Эх, дед…
— Помог скрыться государственному преступнику, папаша, — сквозь зубы объяснил Пряхин.
Старик испуганно заморгал глазами, но потом недоверчиво усмехнулся.
— Ну, это ты бро-ось! Я человека, паря, наскрозь вижу. Да и документ у него честь честью!
— Документы бывают фальшивые, отец. А наружность, знаешь, подчас обманчива, — покачивая головой, промолвил Пряхин. — Этот человек на ходу выпрыгнул из поезда. В Ерофее Павловиче ему удалось обмануть оперативную группу. Теперь обманул тебя…
Бакенщик понял, что неожиданные гости не шутят. Дважды хлопнул себя ладонями по бедрам, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Видимо, соображал что-то.
— Слушай-ко сюда, паря, — предложил он. — Мотор у меня подвесной, три силы всего. Далеко на ем не упорешь, времени не ахти сколь прошло. Я вас сейчас к Ваське Степных через реку уплавлю. У того стационар, сил десять, коли не вся дюжина. Может, догоните?…
— Надо попытаться, — сказал Пряхин.
У Кости блеснула в глазах надежда:
— Должны бы нагнать.
— Айда к лодке! — скомандовал бакенщик, на ходу раскуривая трубку. Спички ломались — старик нервничал, каясь в своей оплошности.
Но у лодки он приостановился и спросил, сверля Пряхина маленькими красными глазками:
— Слышь-ко, парень тот не из таких, что начальству не поглянулся или что брякнул зря?
— Теперь за это не ловят, — невесело усмехнулся горный инспектор. — Прошло время…
— Смотри, паря! — погрозил старик.
Костя сел на вёсла, бакенщик пристроился на корме с правилом. Легкая лодочка, забирая наперерез течению, понеслась к противоположному берегу.
— Ничего, в гребях ты можешь, — похвалил Костю старик.
Он легко перешагнул за борт, прямо в воду, когда лодка ткнулась носом в песок. Выдернув её подальше от воды, на всякий случай спрятал в кустах вёсла. На ходу объяснил:
— Берегом пойдем к Ваське. Скореича. Течение тут шибкое.
И зашагал вперёд, почти не сгибая ног в коленях.
До поста бакенщика Василия Степных оказалось километра три — по прикидке Пряхина. Старик за время пути не проронил ни слова. Только предупредил, подходя к избушке:
— Вам пооберегаться надо. Страсть не любит Васькина лайка чужих.
