Автостоп - Вивье Колетт (библиотека книг .txt) 📗
Люк стоял у грядки салата и смущенно улыбался. Женщина неприветливо посмотрела на него.
— Да это настоящий бродяга! С кем это ты дрался, мой друг? Почему ты весь изодран?
— Колючий кустарник… — пробормотал Люк.
И он рассказал о своих вчерашних приключениях.
— Я в темноте все крутился на одном месте и совсем уже сбился с пути, не знал, где я. Поэтому, когда я увидел ваш дом, я…
— Все ясно. Еще одна жертва автостопа, — проворчала очкастая, перебив его. — За эту неделю ты третий. И куда это вы все идете и идете, словно поездов уже не существует!
— Но он же весь исцарапан, погляди на его руки! — с мольбой сказала Элиза. — Его зовут Люк, и он хочет добраться до Нима, чтобы посмотреть на арены.
Женщина разглядывала Люка сквозь толстые очки.
— Ах, вот оно что… Ну, если тебе нравится снашивать свою обувь, то я лично ничего не имею против.
— Как? Он уйдет от нас, не помывшись и не позавтракав? — в ужасе воскликнула Элиза. — Ну, пожалуйста, кузина Берта, он такой милый!
— Не ной, малышка. А ты, юный безумец, не вздумай топтать мой салат. По-твоему, я обязана подбирать всех бродячих собак, таких грязных, что их нужно в корыте отстирывать?.. И тебя, молодой человек, не мешало бы простирнуть… Ладно, пошли, и не вздумай возражать.
С этими словами женщина схватила Люка за руку и властно потащила его на крыльцо, а Элиза бежала за ними, похожая на розовое облачко. Широкий коридор, дверь… Вторая дверь вела в душевую, и Люка весьма решительно туда впихнули.
— Полотенце на полке, — сурово сказала кузина. — Постарайся ничего не залить, и раз ты уже встанешь под душ, то хоть отмойся как следует.
Впрочем, уговаривать Люка не пришлось. И когда несколько минут спустя он вышел из душевой, то был красный как рак — так усердно он себя тер.
Элиза ждала его в коридоре.
— У тебя волосы торчат, как иглы у ежа, — сказала она, давясь от смеха, — а рубашка…
Люк выбежал в сад, снял грязную рубашку и запихнул ее в рюкзак, потом вытащил чистую майку поспешно надел ее. «Если очкастая теперь не накормит меня досыта, я ей этого не прощу, — подумал он. — Еще причесаться, и я готов».
В большой кухне с ослепительно белыми стенами, за круглым столом, покрытым скатертью из пластиката, восседала кузина Берта. Справа от нее сидела Элиза. На столе стояли три большие чашки с горячим, дымящимся шоколадом, банка с клубничным вареньем и целая гора бутербродов, от которых Люк не мог оторвать взгляда.
— Покажи руки! — приказала кузина Берта.
Люк протянул ей руки, не понимая, зачем. Она наклонилась, чтобы получше разглядеть все царапины, потом вынула из одного кармана пузырек со спиртом, из другого — пакет ваты и стала тщательно протирать каждую ссадину.
— Теперь, когда ты уже продезинфицировала Люка, давай попросим его, чтобы он рассказал нам о своем путешествии, ладно? — сказала Элиза, которая во время лечебной процедуры не отрывала глаз от Люка.
— Вечно ты всех донимаешь своими вопросами, — проворчала кузина. — Кто, что, почему… Разве можно так попусту тратить время? Ладно, рассказывай, парень, только быстро!
Что до Люка, то он был не прочь рассказать о своих похождениях, и он даже похвастался, как быстро ему удалось добраться от Фонтенбло до Лорриса, но вскоре он с досадой заметил, что кузина Берта его совсем не слушает. Она следила только за Элизой, и ежесекундно делала ей различные замечания: «Держись прямо… Возьми салфетку… Не жуй так громко…» Впрочем, девочка не обращала на них решительно никакого внимания. Затаив дыхание, слушала она Люка, и всякий раз, когда он останавливался, чтобы взять очередной бутерброд, так и сыпала все новыми и новыми вопросами. Но это было для Люка лишь слабым утешением.
— Наша косилка совсем вышла из строя, — ни с того ни с сего сказала кузина Берта и забарабанила пальцами по столу. — То работает, то останавливается, боюсь, ее уже не починить. Правда, старик Трикке обещал прийти ее наладить, но его обещания мало чего стоят!
А Люк в эту минуту как раз рассказывал о свадьбе в Монтаржи. Он оборвал фразу на полуслове и, насупившись, уткнулся в свою чашку. Вдруг раздался стук в окно, и за стеклом появилась круглая красная физиономия, обрамленная седыми волосами. Кузина отодвинула свой стул.
— Смотрите, этот бандит все-таки явился! Сейчас я ему скажу все, что я о нем думаю… Иду, дядюшка Трикке, иду.
Оказавшись наедине с Элизой, Люк тут же этим воспользовался и налил себе еще шоколаду.
— Не могу есть всухомятку, — объяснил он ей как бы себе в оправдание. — А твоя кузина, я вижу, не дает тебе вздохнуть.
Личико Элизы озарила улыбка, что случалось, видно, весьма редко.
— Ты так решил, потому что она все время делает мне замечания? Знаешь, мне это ничуть не мешает. А вообще она очень милая. Она приглашает меня к себе на каникулы. Здесь мне куда лучше, чем в пансионе.
— Ты живешь в пансионе?
— Да, в Бурже. Учиться я люблю, но время там тянется так медленно. И если бы со мной не было Ольги… Ольга — это единственное, что осталось у меня от нашего дома. Мне ее подарила Сасель, когда мне исполнилось три года. Понимаешь?..
Элиза прерывисто вздохнула и продолжала уже другим голосом:
— Скажи, а по дороге в Ним ты не попадешь в Аннеси?
— Нет, это мне не по пути. А почему ты спрашиваешь?
— Кузина Берта не разрешает мне об этом говорить, — зашептала Элиза, опасливо покосившись на дверь, ведущую в сад. — Но если ты все же попадешь в Аннеси… Это я насчет Сасель, я тебе сейчас все объясню…
Люк не имел ни малейшего желания узнавать, кто такая эта Сасель. Он мысленно уже считал километры, отделяющие его от Луары, и ему хотелось как можно скорей двинуться в путь. Он уже готов был произнести решительное «нет», но вместо того, сам не понимая почему, кивнул в знак согласия. И тут он услышал слабый шорох платья, сдержанное всхлипывание и почувствовал, как две тоненькие ручки обвились вокруг его шеи. «Только этого мне не хватало, — подумал он раздраженно. — Сейчас еще она заплачет, а я терпеть не могу плаксивых девчонок».
— Сядь-ка, — приказал он строго. — Даю тебе пять минут, чтобы ты мне рассказала про свою Сасель. Но учти, ни минуты больше.
Элиза удобно устроилась на стуле, оперлась локтями о стол, словно эти пять минут были вечностью. Она просто засияла от радости.
— По-честному, я мало что помню, — призналась она. — Никто мне ничего не рассказывает, поэтому, сам понимаешь… Папу и маму я почти не знала, они уехали на остров, когда я была еще очень маленькой. Однажды я спросила у мадам Трошю, директрисы нашего пансиона, как называется этот остров. Она мне сказала: «Борнео». Ты знаешь, где остров Борнео?
— Не помню. И учти, у тебя остается только четыре минуты, я тебя предупреждаю, — проворчал Люк, поглядев на часы.
— Я смотрела в атласе, — продолжала Элиза, нисколько не торопясь. — Этот остров лежит посреди моря. Там умерла моя мама, а папа оттуда не вернулся. И я стала жить в Аннеси, там, где мы жили раньше. Я осталась у Сасель. Я спала в маленькой комнате под красным одеялом, а на камине стояла фаянсовая собака, которая рвалась с поводка. Собака страшно ощерилась, я все глядела на ее зубы и думала: «Что, если она вдруг спрыгнет с камина и кинется на меня», и когда Сасель приходила, чтобы подоткнуть мне одеяло, я всякий раз спрашивала ее: «Собака хорошо привязана?» Она отвечала: «Да, да». И, целуя меня, добавляла: «Спи, спи, моя птичка». А еще там была одна девочка, которая оторвала руку у моей Ольги, и я так плакала, что Сасель никак не могла меня утешить, она взяла меня на колени и спела мне песенку:
Брики-таки? А может быть, Брики-таки-тави? Видишь, я уже не помню!
Голос Элизы умолк. Лицо ее напряглось от усилия вспомнить, и было видно, что она вот-вот снова разрыдается. Люк пожал плечами. Почему он не уходит? Пять минут уже давно прошли, и хотя он все время твердил себе: «Ну, все, конец, теперь — в путь!» — он не мог двинуться с места, словно какая-то неведомая сила удерживала его на стуле.
