Берег загадок - Рыбин Валентин Федорович (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗

— Знаешь — что мы сказали «синим», когда они ворвались к нам в палатку. Мы сказали Им, что ночью видели старую лису — она прокралась в павильон, открыла клетку своего лисенка, а потом и всех остальных выпустила на волю. Они, конечно, не поверили, но все же допускают мысль, что именно так и было. Сейчас ходят, плачут по убежавшим экспонатам. Завхоз Абдулла их успокаивает. Ничего, говорит, я вам еще добуду всякой дичи.

— И добудет — он такой, — горько усмехнулся Бяшим.— Только, и рыскает со своим ружьем. Надо в город за продуктами ехать, а он по амударьинским зарослям бродит. Лодка у него. Может, сломаем лодку?

— Ну, что ты! — возразил Генка. — Это уже вредительство. Надо отличать благородное дело от антиобщественного поступка. Не вздумай, Бяшим, ломать лодку.

— Ладно, что ты привязался...

Довран, следивший за перепалкой друзей, спокойно рассудил:

— Конечно, лодку ломать не надо. Но всех зверей, которых будет приносить в лагерь ваш завхоз, вы выпускайте на волю.

— Это уж как пить дать! — засмеялся Генка.

— А если замки поменяют? — усомнился Бяшим.

— Ничего, как-нибудь справимся с замками.

Довран заметно повеселел, видя какие благородные у него новые друзья. Ему захотелось сделать для них что-нибудь хорошее.

— Хотите арбуза? — сказал он. Выбирайте любой. Не знаю только — спелые они или нет.

Генка и Бяшим пошли, склонившись, по бахче, выбирая покрупнее арбуз, а Довран спустился с берега к воде и стал мыть ноги. Помывшись и поднявшись вверх, он застал ребят за пиршеством. Расколов арбуз, они наслаждались розовой еще не совсем спелой мякотью, и причмокивали.

— Вкусный арбузище! — сказал Генка.

— Это все ваши? — спросил Бяшим.

— Наши, конечно. Сами семечки сажали. Я сам сажал,— довольно отозвался Довран. — Если хотите еще один арбуз сорвем. Можно и дыню, но они еще зеленые — это я точно знаю.

— Смотри-ка, смотри, вон сорока, которую мы выпустили! — воскликнул вдруг Бяшим. — Это она прилетела, чтобы поблагодарить нас за то, что мы ее освободили из клетки.

Ребята посмотрели на песчаный косогор и увидели на саксауле сороку. Крутясь волчком, она о чем-то кричала, и создавалось впечатление, что она кричит именно ребятам, сидящим на бахче с кусками арбуза в руках.

— Она, наверное, думает, что мы грабим бахчу и кричит «караул», — сказал Генка и встал, чтобы запустить в нее арбузной коркой.

— Не надо, — спокойно сказал Довран. — Это она меня предупреждает. Это моя сорока. Она говорит, что идет со своим войском аждарха. Сейчас он появится — давайте спрячемся.

Довран мгновенно лег, скрывшись в зеленой арбузной ботве. Подражая ему, залегли и Генка с Бяшимом. И вот, словно по волшебному мгновению, из-за косогора появилась человеческая фигура в черных брюках и белой рубашке. Генка тихонько присвиснул:

— Ребята, да это же Меред Аннаевич — наш начальник. Интересно, куда он направляется. Кажется, к твоему двору топает, Довран.

— К моему? — насторожился Довран. — А зачем?

— Наверное, он решил, что это ты ночью зверушек из павильона выпустил. «Синие» ему пожаловались, мол, сын бакенщика приходил ночью, вот и решил он пожаловаться твоему отцу, Довран, — предположил Бяшим.

Пока ребята предполагали и догадывались, Новрузов; действительно, подошел к дувалу и окликнул:

— Эй, хозяин! Можно вас на минутку!

Никто на его зов не откликнулся, и Меред Аннаевич позвал хозяина еще и еще раз.

— Отец спит, — сказал Довран и посмотрел на друзей. — Ладно, вы сидите и ждите меня здесь, а я пойду узнаю — зачем он пришел.

Довран побежал к своему двору, остановился; зашел сбоку, разглядывая начальника пионерлагеря,

— Вы к кому... дядя? — Голос Доврана неловко осел, потому что Довран хотел назвать гостя по имени и отчеству, но вдруг забыл, как его зовут, и вот пришлось назвать «дядей».

— А это ты, Довран! — обрадовано воскликнул Новрузов. — Ну, здравствуй! — Он протянул руку и сжал пальцы мальчика. — Я пришел к тебе.

— Ко мне? — не поверил Довран.

— А почему бы и нет. Захотелось еще раз взглянуть на тебя, посмотреть, как ты живешь. Заодно с твоим отцом познакомиться. Можно войти?

— Заходите, чего там... В наш дом дорога для всех открыта, — щедро отозвался Довран и повел гостя во двор,

— Ну-ну, посмотрим, как ты тут живешь, — сказал Новрузов и принялся оглядывать, не заходя внутрь, самою хижину, сарай. Довран услужливо отворил дверцу сарая, показал:

— Вот здесь наши бараны и коза...

— Прекрасно, — удовлетворенно отозвался Новрузов.

— А это наш дом, в нем мы живем. — Довран открыл дверь в хижину,

— Прекрасно, прекрасно, — еще шире улыбнулся гость и остановил взгляд на лежащем на кошме человеке. — А это, наверное, твой отец спит?

— Да, товарищ начальник, это мой отец... Он немножко устал, но если он вам нужен — мы его разбудим.

— Ну зачем же, — возразил Новрузов. — Мы можем подождать, пока он выспится...

— Шайтан вас возьми, кто тут еще ходит, бормочет, спать не дает, — проворчал бакенщик, открыв глаза. Увидев чужого человека, тотчас сел, протирая глаза. — Кажется, гость у нас? Простите, уважаемый, с вашего соизволения я сейчас встану и немного умоюсь — потом поговорим.

— Да что вы, что вы! — смутился Новрузов, видя, что пришел к бакенщику не вовремя. — Извините, что побеспокоил вас.

— Клычдурды меня зовут, — сказал бакенщик, проворно встал и вышел во двор. Взяв кувшин с водой, подал его Доврану:

— Ну-ка, сынок, полей мне на руки — освежусь малость. Довран лил в ладони отцу воду и смотрел то на отца, то на Новрузова. Гость внимательно разглядывал бакенщика, переводя взгляд с крутой мускулистой спины на бритую голову, с бритой головы на черную бороду, выбритую под нижней губой-полумесяцем. Тотчас Новрузов составил мнение, что перед ним человек почитающий старые традиционные обычаи — одежда, бритая голова и борода говорили об этом.

— Ну, вот, — удовлетворенно сказал Клычдурды. — Кажется, мы проснулись. А после сна, сам аллах велел выпить пару пиалок чая. Давай, Довран, ставь тунче на огонь, да сполосни чайники и пиалки.

Довран с сожалением посмотрел через забор, на бахчу, где затаились Генка и Бяшим, и принялся за дело. Пока он разводил огонь в глиняной печке, пока мыл чайники, Новрузов и Клычдурды беседовали, усевшись на тахту.

— Да, уважаемый гость, очень хорошо, что вы ко мне зашли, — завязал разговор Клычдурды. — А то живем — и годами, можно сказать, других людей, кроме себя, не видим. Издалека иногда видим, когда один или другой теплоходик мимо пройдет. Но чтобы вот так, на тахте, это для нас большой праздник, можно сказать. К слову будет сказано, вас-то каким ветром к нам занесло? Не от теплохода ли отстали — вид у вас интелегентного пассажира? В наших краях в городской одежде, можно сказать, никто не ходит. А на вас и рубаха, и штаны, и туфли со шнурками — все, как у городского.

Новрузов, скептически улыбаясь, выслушал длинную речь бакенщика, сказал ему вразумляюще, словно человеку доселе не видавшему цивилизованного мира:

— Хов, Клычдурды-ага, вы и впрямь живете — ничего не видя вокруг! Разве вы не видели, как приехал наш интернат на грузовиках и поселился с вами по-соседству. Больше тридцати палаток в карагачах мы поставили, столовую и павильон из фанеры сколотили. Сын ваш уже побывал у нас в гостях, а вы живете — и ничего не видите вокруг.

— Вот, значит, оно что! — удивленно протянул Клычдурды. — Значит вы не с теплохода! Тогда, значит, я немножко ошибся. Но все равно, мы любому гостю рады. Довран, пошевеливайся, что-то долго возишься с чаем.

— Сейчас закипит, — отозвался Довран, подкладывая под тунче сухие сучья и прислушиваясь о чем говорит отец с гостем.

— Мы в этих местах не первое лето отдыхаем, — продолжал Новрузов. — В прошлом году жили километров за тридцать отсюда, а теперь облюбовали это местечко. Здесь, слава аллаху, Амударья хоть на настоящую реку похожа. Ширина приличная и дженгели вокруг. Зверье всякое водится.