Командир Иванов - Балуев Герман Валерианович (книга жизни TXT) 📗
Иванов подошел, полюбовался.
— Быстро вы, молодцы! — сказал он. И, подняв сани стоймя, вдруг отпустил их.
Сани рухнули и развалились.
— Покрепче бы надо, — сказал Иванов. И пошел заниматься своими проволочками.
Игорь самолюбиво прищурился.
— Ладно! Будет тебе покрепче.
Он сбросил куртку, вытащил из кучи два толстых ствола и начал делать новые сани.
Пока он делал, Иванов насгибал из проволоки крючков, прокалил на сковороде и, остудив в подсолнечном масле, попробовал, что получилось. Крючки пружинили и впивались в пальцы. Иванов удовлетворенно погладил бороду.
— Рыбалочкой решили развлечься? — спросила Алла.
Помыв миски, она прогуливалась перед палаткой — в малиновом свитере Иванова, болотных сапогах, в танкистском шлеме и с ножом на поясе.
— Ага, — сказал Иванов.
— Молодец! — засмеялась Алла и подмигнула. — Я тоже люблю жить весело, интересно… Ах, хорошо! — Она подняла к небу лицо и раскинула руки, как бы обнимая новую веселую жизнь. — Свобода, костры!
Иванов задумчиво на нее посмотрел и подергал себя за бороду.
— До чего же вы смешной! — залилась Алла. — Ладно, Иванов. — Она протянула ему ладошку. — Давайте будем друзьями.
Иванов взял ее руку, поднес к глазам и осмотрел.
— Вымойте горячей водой с мылом. А потом — вазелином.
Алла отдернула руку.
— Какой вы все-таки скучный.
Иванов вздохнул.
— Посчитайте, пожалуйста, сколько у нас продуктов.
— Это можно, — сказала она, нырнула в палатку и крикнула оттуда: — Ого-го! Продуктов навалом! И мясо, и сгущенка, и крупы, и еще что-то такое, не пойму…
— Спасибо, — сказал Иванов и позвал Женю: — Будь добра, посчитай.
Женя перебрала все пакеты и банки и, боясь ошибиться, долго делила на бумажке.
— Продуктов на четырнадцать дней, — доложила она.
— А вертолет придет через двадцать, — задумчиво сказал Иванов. — И то если будет погода.
— Ты что же, не мог взять еды с запасом? — строго спросила Женя Иванова — и вдруг поняла: — Ой, это же из-за нас с Аллой! На нас же продуктов не дали! — Она поморщилась, закусила губу, потом сказала решительно: — Неделю я выдержу без еды…
— Ну-ну! Без паники! И пока никому ни слова!
— Так надо же что-то делать.
— Придумаем, — сказал Иванов. — Я-то с вами на что?!
Он спрятал рыболовные крючки в карман, подобрал пустую консервную банку и зашагал в тайгу.
Там и нашел его Игорь Любавин.
Посвистывая, Иванов ножом расковыривал кору упавших деревьев и складывал в банку жуков-короедов.
— Не помешаю? — спросил Игорь. Он привалился спиной к осине и устало закрыл глаза. Натруженные руки висели как чугунные. — Сани готовы.
— Молодец! — Иванов посадил в банку еще одного жука. — Пойдем посмотрим.
Сани были устрашающе громадны.
Иванов напрягся, пытаясь их приподнять, и не смог. Тогда он приказал Ахмету прицепить сани к вездеходу.
Игорь угрюмо наблюдал за действиями командира.
— Рвани! — приказал Иванов.
И вездеход, взревев, рванул сани. Они заскрипели, затрещали, из пазов полетела щепа. Хрустнув, сани сложились гармошкой.
Любавин ужаснулся.
— Издеваешься, да? — закричал он, повернулся и побежал к реке.
Вернулся он только к ужину и, стараясь не смотреть на изуродованные сани, сел к костру. Глаза его слипались от усталости.
— Да ты утомился, что ли? — спросил Иванов. — Иди тогда, отдыхай…
Игорь подобрался и вскинул голову.
— Еще не было случая, чтобы Игорь Любавин сдавался. — В его голосе была спортивная злость непобежденного чемпиона.
— Тогда другое дело, — сказал Иванов.
Поужинав, Любавин развел два огромных костра и начал строить новые сани. Лева стремился ему хоть чем-нибудь помочь, но это плохо у него получалось.
Под утро Игорь просунул в палатку голову и тихо позвал:
— Командир!
Иванов поднялся, будто не спал.
Рассвет только наступал. Было сине и зябко. Траву как будто посыпало солью. Палатка стала мохнатой от инея. Над хребтом накалилась фиолетовая заря.
Румяные щеки Игоря ввалились. В глазах — упорство и отчаяние. Лева сидел на бревне. Он лишь наблюдал всю ночь, как Любавин работает, и от этого устал еще больше, чем Игорь.
Иванов внимательно осмотрел новые сани.
— Очень хорошо, — сказал он Любавину.
— Может, дернуть? — спросил Игорь.
— Зачем? Вижу и так: молодец! Отлично!
Игорь счастливо улыбнулся и полез в палатку, упал на спальный мешок и уснул.
Иванов вышел к реке.
Река неслась черными поблескивающими пластами. Кусты дрожали под напором течения и позванивали намерзшими льдинками.
Иванов насадил на крючок короедов, привязал леску к нависшей над водой ветви и бросил снасть в воду.
После этого он умылся и вернулся в лагерь. Он сварил чай, не торопясь напился, грея горячей кружкой ладони и с удовольствием прислушиваясь к тому, как расходится по телу тепло. Потом вздохнул и пошел к саням.
Несколькими ударами топора разобрал их, углубил пазы, прочно врубил поперечины и намертво прихватил их болтами. К тому времени, когда проснулся десант, Иванов закончил работу и сидел, покуривая, у костра.
Игорь Любавин, высунувшись из палатки, с опаской взглянул на сани, потом уж — на Иванова.
— Отдыхаем, командир?
— Ага. Давай будем пробовать сани.
Игорь молча закрепил трос.
Ахмет дернул так, что сани поднялись дыбом. Игорь даже зажмурился. Сани, постояв, с гулом упали на мерзлую землю и остались целы. Игорь обнял Леву за плечи и шепнул:
— Ведь эта штука — первое, что я сделал в жизни своими руками. Приятно — до невозможности!
Событие тринадцатое. Под елью
Плохое настроение не покидало Леву. Ребята стали бояться его как огня. Как тут будешь веселым?! Стоило Леве приблизиться к строящемуся дому, как ребята начинали кричать: «Поберегись! Отойди! Задавит!» И правильно они кричали: бревна так и норовили свалиться на Леву. Вечно он падал, куда-то проваливался, ушибался.
Изгнанный со строительства дома, Лева пошел в тайгу, где рубили просеку Вася и Дед. Он стал в кустах, чтобы понаблюдать, как ловко работают его товарищи. Но не успел присмотреться, потому что здоровенная ель, которую валили Вася и Дед, стала на него падать. Лева отпрыгнул в сторону. Но и это не помогло. Ель, задев за верхушки соседних деревьев, подалась вслед за Левой, сбила его с ног и накрыла колючей кроной.
— Человека задавило! — закричал Дед. И они с Васей бросились к месту происшествия.
Лева вылез из-под ветвей весь исцарапанный.
Вася нервно захохотал, а Дед стал кричать обиженно:
— Это за что же нам такое наказание?! Ты чего всюду лезешь? Ты сиди и палатке и читай книжку.
Лева смотрел под ноги.
Дед с Васей усадили Леву на ватник и стали поить из термоса. И Дед, любуясь, как Лева глотает горячий чай, все спрашивал:
— Ну как, согревает?
— Спасибо! Действительно, немного продрог. Сапоги вот прохудились, — сказал стеснительно Лева и посмотрел на разрубленную топором резину.
Дед скинул свои сапоги.
— Давай мерь!
Лева покраснел. Он был на год старше Деда, а Дед ухаживал за ним, как за малым ребенком.
— А ты?
— Об этом не думай! — бодро воскликнул Дед. — Босиком не останемся.
Лева примерил Дедовы сапоги. Они ему не лезли.
— А ну, мои прикинь! — сказал Вася. И тоже разулся.
Васины пришлись впору.
— Ну вот! — обрадовался Вася. — А я твои заклею. Будут лучше, чем новые… И вообще — держи хвост трубой! — посоветовал он. — Приехал в тайгу — ну и молодец! А отцу напиши: строим, мол, замечательную дорогу, а ребята кругом хорошие.
Ночью Леве приснился старинный струг, Васька Бугор, его казаки. Потом ему вдруг представилось, что атаман схватил его за волосы, чтобы выбросить в реку, как обузу и дармоеда. Лева от ужаса дернулся, проснулся и обнаружил, что волосы примерзли к полотну палатки.
Лева отодрал их и вылез наружу. Светало. У костра сидели Иванов и Женя. Лева пристроился рядом. Он знал, что Иванов посмотрит на него вопросительно, что-то про себя решит и ни слова не скажет. Но на этот раз Иванов изменил своему правилу и сказал:
