Девочка Прасковья - Лимонов Анатолий Иванович (лучшие книги .TXT) 📗
— Ну что, убедился? —
усмехнулся дядя Юра.
— М-да, никакой связи!
— То-то! Это тебе, брат
Георгий, вовсе не Марьина Роща!
Когда от костра остались
одни жаркие угли, дядька Петро принялся жарить на прутиках сало, которое он
нарезал тоненькими ломтиками. Мы все принимали в этом участие.
— Что-то нет вертолета!
— сказал я, вдыхая ароматный дым. — А ведь утром кружил над горами.
— Нэбось, трошки
пидломался! — предположил дядька Петро. — Техника — она чи человек, тоже
прибаливает…
Мы наспех перекусили.
Дядя Юра дал Пашке какие-то таблетки, которые достал из «вездеходной» аптечки.
Потом геологи присели на бревне покурить, а я, взяв ведерко в кузове гусеничной
машины, стал носить воду из озерца, чтобы хорошенько залить кострище. В лесу
это надо делать обязательно! Когда все было кончено, дядька Петро тщательно
раздавил окурок сапогом и весело скомандовал: — А ну, рэбятки,
сягайте-ко у кузов! Та дэржитэсь покрэпчэ, а то дэсь так болтает, як у шторм на
море!
Я забрался в вездеход с
брезентовым верхом и помог подняться Пашке. Уселись на узкие жесткие лавочки и
взялись за поручни невысоких бортов. Вездеход радостно рыкнул и лихо рванул с
места. Таежные дороги действительно были экстремальными. Качка и впрямь
оказалась как на бурном штормовом море! Нас то кидало вверх так, что иногда
макушка касалась тугого брезента, то резко вело влево, а затем вправо или
назад, то снова круто подбрасывало или швыряло на пол.
Мы ахали, охали, ухали,
смеялись, а Пашка еще и взвизгивала. Порой мне казалось, что мы сидим не в
кузове вездехода, а оседлали повозку, запряженную диким мустангом! Родео да и
только! Один раз мы все же не удержались и полетели на пол. Я набил себе шишку
на затылке, а Пашка ушибла локоть. Но все это было для нас уже не так важно. Мы
ехали к людям! И я предвкушал, что уже совсем скоро смогу звякнуть домой и
узнать, что же там творится в мое отсутствие!
Примерно через час этого
таежного родео мы прибыли на базу. Она состояла из нескольких вагончиков, палаток и навесов, скромно притулившихся у подножия высокой красно-черной горы.
Рядом имелась взлетная
полоса для «кукурузника», под которую, видимо, сгодилась небольшая таежная
просека. Когда мы вывалились из душного отсека вездехода и, неуверенно стоя на
ногах, растирали свои мышцы и суставы, привыкая к твердой земле, на лесной
аэродром совершил посадку самолет, показавшийся мне уже знакомым. Наверное, это
он тогда летал над горою, когда я махал ему руками. Дядя Юра отвел нас в один
из вагончиков, а сам пошел в радиорубку, чтобы сообщить о нашем возвращении на
большую землю. Я же, не удержавшись, снова выпросил у него телефон. На одном
дыхании я выскочил из вагончика и взобрался на ближайшую сопку. Присев на
горячий валун, вновь набрал желанный номер. И почти сразу же услышал: — Да-да, слушаю!
Это была мамка! Сотовая
связь на сей раз была на высоте! Я даже задохнулся от волнения и восторга.
— Слушаю, говорите!
— Мам, привет, это я! —
набрав побольше воздуха в легкие, закричал я в трубку.
— Жорка, это ты?! Ну,
наконец-то! — облегченно выдохнула мама и тут же как-то строго продолжила: —Где же вы там пропадаете?! Не надоело еще по тайге шляться? Мы тут с отцом
места себе не находим… к Египту уже все готово… а ты… Спасатели вот даже
никак не могут нагнать вас и думают, что вы с ними специально в прятки играете, за нос водите! На одном месте не сидите, все убегаете куда-то! Только вашу
стоянку обнаружат, а вас уже и след простыл! Как понимать это, Жора?
— Да ты что, ма! Мы тут
такого хлебнули, концы едва не отдали! А ты — специально… — удивился я тону
матери.
Но она меня совсем не
слушала.
— Эта монашка, похоже,
совсем тебе голову вскружила!
— Ма, не говори так!
Пашка… она хорошая!
— Знаем мы этих, хороших!
В тихом омуте… сам знаешь…
— Ну ты что, ма! Не надо
так о Пашке, мам, не то мы поссоримся. Она славная! Она же верующая! Не то, что
мы… Да я, если хочешь знать, жизнью ей обязан! — обиделся я, пылая от
волнения и непонимания.
— Ну ладно, Жор, прости,
скажи лучше, где вы там на сей раз притаились.
И тут я вдруг ощутил
острое желание нажать на сброс вызова. Слезы обиды сдавили мне челюсти. Да-а-а, вот так поговорили… Я-то думал, вот обрадую своих этим внезапным звонком из
ниоткуда, а они, оказывается, думают, что мы со спасателями в кошки-мышки
играем!
В одно мгновение перед
глазами предстали жуткие картины наших лесных мытарств: коварные объятия
Водокруча, болотная трясина, боль и рвота от «уральских следопытов», ледяная
ночь в гроте, страшные оскалы свирепых псов, прощание с Пашкой… Эх, да что
там и говорить. Как они только могли так подумать! Кто же виноват, что все
именно так получилось? Мы хотели, как лучше, а все шло против нас! Такие вот
сложились обстоятельства…
— Ма, телефон-то чужой, неудобно
им долго пользоваться. Короче, мы у геологов, пока… — буркнул я в трубку.
— Жор, да ты что,
обиделся, что ли?! Погоди, Жор, милый, скажи хоть, где вы находитесь-то!
— Пока, мам, привет
папке! Скажи, что скоро вернусь вместе с тетей Клавой! — и я решительно нажал
на красную кнопку.
А потом быстро побежал
вниз, чтобы мамка не смогла мне перезвонить. Я вернулся в вагончик. Настроение
было испорчено, и я выглядел растерянным. Пашка встала мне навстречу такая
радостная и счастливая и спросила:
— Ну как, дозвонился?!
Как они там?
— Все куейс! Заждались
нас страшно… Волнуются, конечно, сильно… — отозвался я и заставил себя
заулыбаться, чтобы Пашка ни о чем не догадалась.
— Да, я так соскучилась
по мамке! По тете Зое, по всем… Даже дом свой и то теперь расцелую, наверно!
— тихо рассмеялась девчонка, а мою грудь вдруг пронзила внезапная молния.
Я вдруг понял, что,
уезжая домой, я должен буду расстаться с Прасковьей. А ведь расставанье — это
маленькая смерть… Как не хотелось мне вновь переживать эти минуты прощания.
Что я скажу Пашке? Как
мы разойдемся? Как разомкнем наши ладони? Нет, я не стал пока думать об этом: ведь мы еще вместе, и пока за нами прилетит вертолет, пока отвезет нас на
станцию, пройдет еще немало времени… Этот момент наступит лишь на перроне
вокзала, когда мы станем садиться в разные поезда. Она — с тетей Зоей, я — с
тетей Клавой. Там кругом будет полно народа, многие будут прощаться, и, наверное, этот момент пройдет не так трогательно, не так заметно и не так
больно… Я положил мобилу на тумбочку дяди Юры и сказал как можно спокойнее: — Связь классная, прямо
как дома побывал! Мамка в шоке от радости! Даже говорить не смогла…
— Еще бы! Я, наверно,
вообще в обморок грохнулась бы! — отозвалась Пашка. — А моя мамка, наверно, ничего еще не знает…
— А у вас телефон есть?
— Только обычный,
домашний.
— Ничего, небось, тетя
Зоя уже и ей позвонила или сейчас звонит. Мамка моя наверняка теперь со всеми
связалась, чтобы сообщить, что мы обнаружены.
— Даже как-то и не
верится, что все кончилось… — вздохнула Прасковья, опускаясь на табурет. —Скорей бы опять всех увидеть и вернуться в прошлую жизнь…
В вагончик вошел дядя
Юра и доложил, что тайга по-прежнему не хочет нас отпускать, видать, уж больно
мы ей понравились. Оказалось, что вертолет действительно поломался и что за
нами прилетят только завтра с первыми лучами солнца. Тетя Клава передавала мне
огромный и горячий привет и просила набраться еще немного терпения и подождать
до утра. Обещалась прилететь за мной вместе со спасателями. А вот тетя Зоя
