Девочка Прасковья - Лимонов Анатолий Иванович (лучшие книги .TXT) 📗
землей… Вот она сладко спит у костра, а я стерегу ее покой… И вот она
радостно кричит: «Жор, посмотри туда!» Вот злые псы окружают нас, и я чувствую, как бьются от страха наши сердца, слившиеся, видно, воедино… А вот я любуюсь
на то, как девчонка печет оладьи и хлопочет у печки, как она улыбается, видя мою
гримасу после принятия отвара. А это она уже под водопадом: такая красивая и
такая счастливая… Господи, а ведь с этого момента и началась ее погибель! И
эта треклятая буря, и этот неусыпный холод горы… они убили мою Пятницу. Я
почувствовал, что слезы потекли по моим щекам.
— Господи, что же мне
делать?! Что же делать?.. — и я поймал себя на мысли, что Жора-Обжора плакал
последний раз в восемь лет, когда проиграл лидеру всего одну секунду в ходе
финального заплыва.
И ведь с тех пор никто
больше не видел его слез, как и его поражений… Но сейчас я плакал вновь, и
никто не видел этого, кроме луны, звезд да странного свечения на сосне… Взяв
себя в руки, я попробовал молиться.
— Господи! Божья Матерь!
Все святые и ангелы небесные! Помогите мне! Не отнимайте у меня Прасковью, ведь
я не смогу без нее… Господи, я всегда в Тебя верил, но никогда ничего для
Тебя не делал! Все эти годы я жил для себя. Мне нравилось хорошо покушать, побольше поспать, быть всегда первым и самым-самым… Я любил подслушивать чужие
разговоры, подглядывать за другими людьми. Я никому не позволял себя обижать, не терпел того, чтобы кто-то мог быть лучше меня или хотя бы таким же, как я. И
вот Пашка! Она так внезапно ворвалась в мою жизнь и все перевернула в моей
душе… А ведь я столько сделал ей зла! А она была Твоя верная ученица, она
подражала своей небесной покровительнице Параскеве! Но теперь мы столько вместе
прожили, спасая друг друга, помогая друг другу… Я так много узнал от нее о
Тебе, о вере, о Твоих святых людях, о нашем Православии… За эти дни я узнал, какая она, моя Пятница… Она, она… просто святая! Такая умная, красивая, верная, славная! Она все умеет, много знает, все терпит и все прощает.
А я, я жалкий трус и
обманщик! Я подглядывал за нею и не смог даже признаться в этом… а она
открыла мне все свои душевные секреты! А вот я не смог… Прости, Господи! Но
мне так стыдно… Помоги мне, Господи, ведь Ты все можешь! Конечно, может, она
очень нужна на небесах, но как же мне сейчас будет ее не хватать! Я питаюсь от
нее добром, нежностью, теплом, любовью к ближним… Я перестаю быть прежним. И
именно сейчас Ты забираешь ее… Ведь я же еще не готов сам встать на путь
истинного православия, мне необходимо еще хоть немного времени, чтобы все это
осознать и прочувствовать…
А Паша… Она умеет слушать,
так интересно рассказывает, так помогает… Нет, она не должна сейчас умереть!
И мамка ее очень опечалится, и тетя Зоя, и подруги, и учителя! Ведь она их всех
так любит, и они ее… Господи, пусть она еще побудет с нами! Она ведь как
маяк. При ее свете так хочется жить и всех любить… Господи, я обещаю, что
если Пятница выздоровеет, я признаюсь ей в том, что обернулся тогда на нее на
болоте… Я ничего больше не буду от нее утаивать, никогда не буду ее огорчать
и обижать. Да и никого не буду… Я постараюсь быть ее достойным! Я приду в
церковь, Господи! Ведь ты меня слышишь, правда? Теперь я буду стремиться
побеждать самого себя, бороться с грехами и слабостями. Хватит быть Георгием
Толстым, хочу стать Победоносцем! Чтобы Пашка могла порадоваться за меня! Я
начинаю новую жизнь, только бы вот нам вместе выбраться теперь из этого леса…
Ты обвенчал нас, Господи, таких разных и непонятных друг для друга, и я теперь
ни за что не предам моей Пятницы! Она будет мне лучшим другом, если только
этого захочет… Господи, пусть же она еще побудет с нами… — я утер слезы и
пот.
Сияние на сосне погасло,
так как луна уже переместилась в другое место на небосклоне. Тогда я стал
кричать звездам:
— Святая Параскева,
помоги своей Прасковье! Ведь она так любит тебя и уважает! Ты для нее идеал! Ты
такая славная, такая сильная и добрая! Ты же помогаешь больным детям, утешаешь
души и тела… Помоги моей Пятнице. Она такая хорошая, но умирает! Она не
должна погибнуть, не должна, слышишь! — и вдруг по небу промелькнула звездочка
и упала куда-то в мрачные болота… Я продолжал. — Святой Георгий! Ты же
Победитель! Я тоже всегда стремился к победам, хоть никогда тебя и не знал. Ты
смог покорить такого злого дракона! Я, благодаря Пашке, узнал твою жизнь и твои
подвиги. Я теперь хочу подражать тебе, чтобы достойно носить свое имя! Помоги
мне, святой Георгий, порази эту невидимую болезнь, отнимающую у меня такую
прекрасную девочку, как змей-дракон, пытавшийся съесть царскую дочь. Не оставь
нас, Георгий Славный…
Вот так я и молился
своей первой в жизни неопытной молитвой и был почему-то уверен, что Небо меня
слышит! Сколько прошло времени, не знаю — я утратил все чувства. Умирающая
Пашка и ее остекленевшие глаза стояли передо мной, и я, не жалея сил, продолжал
просить Бога и Его верных святых и ангелов спасти девочку. Но силы мои вдруг
окончательно иссякли: кошмарная ночь в поселке, бессонная ночь в каменном
ледяном мешке, огромное физическое и моральное напряжение последних дней и эта
третья бессонная ночь сделали свое дело. Я внезапно почувствовал, что от
волнения и какой-то жуткой тоски, от усталости и безысходности я теряю
сознание. Все для меня померкло — и луна, и свет звезд, и лес… Последнее, что
я услышал, так это свой голос, произнесший: «Как же я теперь один без нее-то…
Как же без нее… Господи?!» И упал лицом в мокрую траву… Больше я уже ничего
не видел, ничего не слышал, не чувствовал, не говорил, не желал, не думал…
Будто я умер сам вместо Пашки и растворился среди этого бескрайнего и
безмолвного
океана природы, снова вернувшись в землю, из которой Господь создал меня как
человека. Совершенно обессиленный, я лежал в траве в каком-то полузабытьи. Спал
ли я, находился ли в глубоком обмороке или просто от чудовищной усталости уже
не мог шевелить языком и всеми мышцами своего тела… Не знаю. Никогда еще
ничего подобного со мной не происходило. И как долго длилось это мое состояние, тоже затрудняюсь сказать. Наверное, тоже немалое время… А над тайгой все
бушевала бархатная, ароматная, светлая августовская ночь. Последняя ночь моей
прежней жизни! Я знал, что с рассветом все у меня изменится, и я сам стану уже
не таким, как раньше. Я должен буду проснуться другим человеком. Но тогда я
очень не желал пробуждаться… Мне так жутко не хотелось входить в новый
светлый и радостный день одному, без моей привычной уже, чудесной Пятницы. И
увидеть ее мертвой я так не хотел… больше всего на свете! Поэтому я просто
лежал, растворившись у подножия могучих шершавых сосен, и упорно не желал вновь
появляться в этом мире, ставшем вдруг сразу каким-то чужим и холодным…
ВОТ И ОКОНЧИЛОСЬ ВСЕ…
…Печальная похоронная
процессия медленно двигалась за околицей к старому сельскому кладбищу, видневшемуся на туманном пригорке. За спинами людей среди можжевеловых кустов
просматривались серые с плоскими крышами двухэтажки рабочего поселка.
Я стоял на обочине
неширокой пыльной грунтовой дороги, облокотившись одной рукой на ствол рябины, грустно шелестящей листвой, и смотрел, не мигая, на душераздирающее зрелище.
Слезы
катились по моим щекам, но я этого не замечал… Первым шел батюшка в черной
ризе с большим серебряным крестом на груди. Он напевал что-то очень грустное и
помахивал бронзовым кадилом, источавшим сильные ароматы смолы и хвои. Следом
шли двое: молодой офицер в хаки и прекрасная девушка в бело-голубом одеянии.
