Чудо-юдо, Агнешка и апельсин - Ожоговская Ганна (читаем книги .txt) 📗
— Ну и порядки! В твоей собственной квартире каждый распоряжается как хочет, даже не считает нужным посоветоваться со мной. Говорю тебе, Франек, люди стали просто чудовищами. Никакой порядочности! Никакого уважения! Я с этим никогда не смирюсь!
…Витека новый товарищ поразил. Тем, что он такой большой, сильный, тем, что смело вел себя дома и в школе с товарищами. Уже на третьей перемене он разговаривал со всеми, как старый знакомый.
— Ну и лапы у тебя! — заметил самый высокий в классе парень, Ендрек, взглянув на огромные руки Михала.
— Это от работы, — пояснил Михал. — Я все могу: пахать, косить. Рука у меня разработанная. Ну, кто хочет со мной силой помериться?
Вызвался первый силач класса Юрек Вечорек. Ребята уселись друг против друга, уперлись локтями в парту и схватились. Михал почти без труда прижал к парте руку Вечорека.
— Смотрите, еще одна геркулесова рука у нас в классе появилась, — ехидно заметила Гражина Сузик, недовольная тем, что Михал до сих пор не заметил ее, самую красивую девочку в классе. — Богатырь! А в чем ты еще так силен? В математике? Таблицу умножения знаешь? А?
Тон был откровенно задиристый. Михал встал, отстранил кого-то, чтобы ему не заслоняли Гражину, и внимательно окинул ее взглядом, будто только что заметил.
— Как пить дать! Такой рыжей во всей нашей школе не было. Да она еще в красных чулках? Ну и шик!
В этих словах было столько иронии, что Гражина и ее подруга Данка готовы были разорвать его на части.
Но помешал приход математика.
— Пан учитель, а у нас новенький!.. У нас новичок!.. Новый ученик прибыл! — заговорили все в классе.
— И сразу девочкам грубит. Деревенский! — поспешно сообщила Данка Маевская.
— Ябеда! — зашипели на нее.
— Ну, кто же здесь новенький? — поинтересовался преподаватель.
Михал встал.
— Как тебя зовут?
— Михал Ковальский.
— Где ты раньше учился?
— В Лодзи.
— Почему же ты говоришь, деревенский? — обратился учитель к Данке.
— Она слышала, как я сказал, что у матери пахал и косил, — снисходительно заступился Михал. — Я к ним не лез, они сами пристали. Начали задираться. Ну, я и сказал этой рыжей, что она рыжая. Ведь это правда!
Девочки возмущенно загудели, а ребята одобрительно засмеялись. Учитель примиряюще произнес:
— Правда вещь хорошая, советую тебе всегда говорить правду, но не забывать при этом и другое — надо быть учтивым с прекрасным полом. Этого требуют так называемые правила приличия и хорошего тона… А теперь, коль скоро ты такой правдолюбец, пожалуйста, подойди к доске и поведай нам правду о своих знаниях по математике, науке мудрой и прекрасной.
Пан Гжибовский был требовательным и строгим учителем. Он не знал снисхождения, для него существовало только одно: приготовил ты урок или нет. Если нет, тут не могли помочь никакие отговорки и оправдания. Разумеется, он внимательно выслушивал твои объяснения, но двойку в журнал всегда ставил.
Весь класс с любопытством наблюдал за Михалом: выдержит ли он испытание? Ребята заранее ему сочувствовали, понимая, как трудно новичку приспособиться к требованиям новой школы и нового учителя.
— Диктую задачку. Ты, Ковальский, запиши ее на доске, остальные пишут в тетрадях. Кто первый решит, скажет.
Надо было узнать, сколько стоят кирпичи, если их стоимость со дня заказа до дня покупки понизилась, и выразить это понижение стоимости в процентах.
Михал первый сказал: «Готово!» Математик подошел к доске, проверил решение и сказал:
— Недурно.
Михал не знал, что «недурно» на языке пана Гжибовского означало «превосходно».
Так же быстро и успешно Михал решил несколько примеров и, возвращаясь на место, победоносно взглянул на Данку Маевскую. Та быстро опустила голову, но Михал заметил мелькнувшее в глазах девочки выражение досады.
Когда после уроков весь пятый класс столпился в гардеробе у вешалок, Михал, надевая куртку, увидел неподалеку обеих подружек. Гражина окинула его презрительным взглядом и фыркнула.
— Не злись, не злись, — сказал он примирительно. — По-моему, никакая ты не «Чудо-юдо Рыба-кит». Чего нет, того нет. И до Бриджитки тебе далеко. А так ты девка ничего.
— Что-что? Что ты сказал? Какое еще «чудо-юдо»? — ощетинилась Данка, но, заметив, что Гражина повернулась и ушла, последовала за ней и прошествовала мимо Михала с высоко поднятой головой.
Словечко подхватили. Давясь от смеха, хлопая от удовольствия в ладоши, ребята еще долго повторяли: «Чудо-юдо Рыба-кит».
Витек возвращался домой гордый и счастливый, точно к победам своего нового товарища он имел самое прямое отношение.
— Ну и задал ты им перцу! — восторженно твердил он Михалу по дороге. — Теперь эти две задаваки немного поутихнут. А то они круглые отличницы и нос задирают! Нашего брата парня в грош не ставят. Даже успевающих, а таких… — он чуть было не сказал «как я», но вовремя спохватился и добавил: — …середнячков вообще людьми не считают. Ох, и утер ты им нос! Будут помнить!
— Ну! — кратко срезюмировал Михал, выразив в одном междометии все свое отношение к происшедшему.
— Что значит «чудо-юдо»? — стараясь казаться равнодушной, спросила Гражина у Данки, когда они шли домой. — Придумал же! А?
— Откуда мне знать? Но это такой противный парень! Говорю тебе… ужасный тип… просто грубиян, и все…
— Ага, — согласилась Гражина. — И совсем не похож на наших ребят. А какие у него зубы, заметила?
Данка сделала вид, что не услышала вопроса.
«Что он привязался к моим чулкам? — думала Гражина. — Не все ли равно, красные они или черные?..»
Однако назавтра она явилась на занятия в черных чулках, и ее сильно задело, что Михал этого не заметил. Зато Данка перемену заметила сразу и стала внимательно приглядываться к новичку. Да! Безусловно что-то в нем есть привлекательное!
— …а он черк-черк мелом — и решение готово, — рассказывал Витек матери за обедом об успехах Михала. — Задачку решил в два счета. И примеры. Математик даже волосы поглаживал от удовольствия. А Михалу все нипочем!
— Хорошо, что он скромный. Неплохой, видать, мальчик. Делай с ним уроки, он тебе поможет, объяснит, что надо. Он старше тебя и больше понимает, — наставляла сына Петровская.
Глава III
Михал не стал хвастаться дяде своими успехами в школе. Это Петровская рассказала обо всем Чернику и предложила, чтобы ребята вместе делали уроки. Такое предложение польстило Чернику, и он не только согласился, но и починил большой кухонный стол, который хромал на одну ногу.
После обеда ребята сели в кухне заниматься.
— Ну, теперь совсем покоя не жди! — ворчала старуха Шафранец, орудуя спицами. — Начнется беготня туда-сюда. Грязи нанесут, крик подымут… Вот увидишь, Франек! Чтобы на старости лет человек не мог отдохнуть спокойно! Ну и порядки!..
Витек с Михалом сидели за столом в кухне и о чем-то разговаривали. Разговор их был не слышен, потому что обе двери в коридор они закрыли. Любопытная и нетерпеливая старуха Шафранец несколько раз заглядывала в кухню, но так ничего и не услышала.
Михал очень быстро разделался с математикой.
— Ну что, решил? — спросил он Витека.
— Нет еще, — вздохнул тот, покусывая карандаш. — Не знаю, с чего начать.
— Смотри, как у меня, — пододвинул свою тетрадку Михал. — Во! Сначала нужно узнать общую площадь, потом выразить в процентах, потом из общего количества вычесть посевную площадь, и получим непосевную. Смекнул?
— Не-е-е… — откровенно признался Витек. — Не смекнул. А зачем выражать в процентах?
— Чтобы потом узнать, сколько было всего посевной земли. Смекнул?
— Нет, — снова вздохнул Витек. — Неясно мне, объясни еще разок…
Михал внимательно посмотрел на него:
— Я тебе не лампа. И так яснее некуда. Пошевели мозгами! Ты что, тупица, что ли?
