Бабушка на яблоне. Повести - Лобе Мира (книги без сокращений .TXT) 📗
А Фреди тем временем стоял у каштана и делал вид, что считает: дело в том, что считать он пока умел только до десяти. Но сегодня это было ему даже на руку: он мог спокойно подумать. Получалось как-то странно: в нём явно было два совершенно разных Фреди. Один говорил: «Сам знаешь: если находишь что-то чужое, это надо отдать. И чем скорее, тем лучше». А другой ему возражал: «Если неизвестно, кому это надо отдать, то найденная вещь принадлежит тому, кто её нашёл. Так?» «А разве ты пытался найти хозяина Мохнатки?» — не отступал первый Фреди. А второй тоже не сдавался: «Мне некогда искать его хозяина, я должен играть в прятки». Тут первый промолчал, но это было не лучше, чем если бы он стал спорить. И к тому же гнул своё второй: «Что стало бы с Мохнаткой, если бы мы его не нашли? Погиб бы, это ясно. От голода, от жажды, от холода». «Ну, ну, — не выдержал первый, — уж во всяком случае не от холода. В сентябре замёрзнуть нельзя». «Оставь меня в покое! — горячился второй. — Мы спасли собаку, и в награду за это мы можем её взять себе».
Но в этот момент до Фреди донёсся голос Петера:
— Эй, Фреди! Ты что, заснул? Мы уже все давно спрятались. Фреди крикнул:
— Сто… Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! — и отошёл немного от каштана. Он глядел то направо, то налево, но мысли его были далеко.
Кто-то крикнул:
— Ты трус! Боишься от дерева отойти!
Этого Фреди стерпеть не мог, и он побежал искать, но оба Фреди продолжали в нём спорить. Неудивительно, что всем ребятам удалось выручиться, и ему пришлось водить во второй раз. Это считалось позором, и Фреди было очень досадно. Но, когда он снова стоял у каштана, уткнувшись лицом в руку, и оба Фреди собирались снова затеять свой спор, он вдруг нашёл выход: пусть Мохнатка лежит в кустах до темноты. Если щенок всё ещё будет там, когда все пойдут домой, то, значит, его можно взять. До вечера было немало времени, и он вполне успеет найти своего хозяина, если такой существует, или, вернее, хозяин успеет его найти. Но никто не запретит Фреди надеяться, что этого не случится. Для верности он даже зажал большой палец на счастье. «Это и вправду хорошее решение», — подумал он и крикнул:
— Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать!
Он с азартом побежал на поиски и тут же выручил сперва Петера, а за ним и всех остальных и смыл с себя позор предыдущего кона.
Он посвятил Геди в свой план. Она сперва поспорила, а потом всё же согласилась. Она только считала, что судьбе следует помочь. Поэтому время от времени она прокрадывалась к Мохнатке, чтобы проверить, там ли он. Когда Геди обнаружила, что щенок отважился выбраться из кустов, она недолго думая утащила его назад да ещё как следует выругала. Кроме того, Геди ревниво следила за тем, чтобы другие дети не прятались в тех кустах, где скрывался Мохнатка. Девочек она запугала рассказом о том, что уже не раз видела там змей, а мальчиков взяла на подначку, что на их месте стыдилась бы жаться в кустах, а лазила бы только на высокие деревья.
Время для Геди и Фреди тянулось медленно. Но вот всё же солнце зашло, небо окрасилось в жёлто-красные тона, и в парке подул свежий ветерок. Мамы со своими колясочками направились домой, старички тоже поднялись со скамеек, потому что становилось прохладно.
— Нам пора домой! — сказал Фреди Петеру. — Скоро будет темно.
— Да ты что! — возмутился Петер. — Пока ещё совсем светло. А станет темно — тем лучше!
Но тут в разговор вмешалась Геди.
— Нас мама ждёт! — сказала она кротко.
— Вы оба сегодня какие-то чудные, — сказал Петер. — Немножко того… — Для выразительности он повертел пальцем у виска и повернулся к ним спиной в знак того, что утратил всякий интерес. — Пусть эти паиньки проваливают! — крикнул он остальным. — Для меня они чересчур образцово-показательные. Без них обойдёмся!
Петер был прав: играть в прятки в темноте было так увлекательно, что дух захватывало. Но он же не знал, что под кустами их ждало нечто ещё более заманчивое.
Мохнатка был рад, когда они его взяли. Ему надоело лежать так долго на одном месте и хотелось видеть что-нибудь, кроме корней, веток и муравьёв. Его глаза были широко раскрыты, а хвостик весело болтался взад-вперёд. Он даже попытался их приветствовать радостным лаем, но лаять по-настоящему он ещё не умел, получилось какое-то жалкое повизгивание. Фреди в испуге зажал ему пасть и сердито цыкнул на него:
— Тсс!
А Геди зашептала:
— И тебе не стыдно нас выдавать?
Как воры, прокрались они в сумерках по самым безлюдным аллеям парка к выходу, поминутно оглядываясь по сторонам.
Ведь вполне могло быть, что хозяин Мохнатки бродит где-то здесь и ищет свою собаку.
И только когда они свернули в свой посёлок, они вздохнули с облегчением, сразу повеселели и побежали. Фреди крикнул на ходу сестре:
— Как ты думаешь, папа уже дома? Интересно, что он нам скажет?
Папа стоял на газоне с шлангом в руках — он поливал розы.
— Ну, разбойники, явились? — воскликнул он, завидев детей.
Он назвал их «разбойниками», хотя ещё не видел Мохнатку, потому что Фреди засунул его на всякий случай под рубашку. Но Мохнатке уже надоело играть в прятки, он заёрзал под рубашкой и стал так пронзительно и жалобно повизгивать, что, несмотря на шум воды, папа услышал эти звуки.
— Что это вы там притащили?
Он отключил воду и пошёл навстречу детям, в нерешительности остановившимся на дорожке.
— Что это у тебя? — снова спросил он и показал на оттопыренную рубашку Фреди, которая как-то странно сотрясалась.
Фреди вытащил Мохнатку из-за пазухи и протянул его папе.
— Гм, если не ошибаюсь, собака. Где вы её взяли?
Геди тут же затараторила:
— Нашли, папа, просто нашли! Он заполз под куст, где мы прятались, визжал и был так рад, что мы его нашли. Я думаю, прежние хозяева его выгнали, иначе бы он не визжал и не дрожал. Зовут его Мохнатка, потому что у него лапы мохнатые, мы всегда мечтали именно о такой собаке, мы оба — и Фреди и я, и…
— Замолчи-ка! — прервал её папа. — Дай и мне слово сказать. Щенки визжат и дрожат, даже если их никто не прогоняет. И рад ли он тому, что вы его сюда притащили, никто не знает.
— Нет, я знаю! — горячо возразила Геди. — Ты ведь очень рад, Мохнатка, верно? Покажи-ка, как ты рад!
Она взяла Мохнатку из рук Фреди, поставила на влажный газон и дала, для бодрости, лёгкий шлепок. Мохнатка в растерянности постоял, не двигаясь, в мокрой траве, потом недоверчиво стал принюхиваться и чихнул, потому что травинки щекотали ему нос. Геди и Фреди громко расхохотались, и даже папа улыбнулся — очень уж смешно выглядел щенок, когда он чихал, жмурился и морщил нос.
Громкий смех, видно, испугал Мохнатку, он неуклюже шарахнулся в сторону, но тут же понял, что ему ничто не угрожает, и снова приветливо завилял хвостиком в знак того, что не сердится.
— Вот видишь, папа, как он рад! — воскликнула Геди. И так как Мохнатка и в самом деле был очень весел, Фреди тоже открыл наконец рот и спросил:
— Неужели он тебе не нравится, папа?
— Конечно, нравится. Но это чужая собака. Нельзя приносить домой чужую собаку. Поэтому мы немедленно…
К счастью, папе не удалось окончить фразу, потому что мама крикнула из кухни:
— Ужинать! У нас на ужин жареная картошка и салат из помидоров!
Отец кивнул:
— Сейчас идём.
— Не забудьте помыть руки! — добавила мама, высунувшись в окно, и со смехом погрозила своим воробушкам пальцем.
Вот тут-то она и увидела чёрного Мохнатку на зелёной траве.
— Ой, что за прелесть! Чей он?
Геди, собравшись с мужеством, крикнула:
— Наш!
Но папа схватил дочку за косу и несколько раз дёрнул её как следует.
— Барышня, я не разрешаю, чтобы мои дети присваивали себе чужие вещи!
Глаза Геди налились слезами:
— Мохнатка не вещь!
— Верно, не вещь, а щенок. Точнее, украденный щенок. Я не разрешаю моим детям красть, — сказал папа.
Геди сказала глухо:
— Картошка стынет.
