Через Гоби и Хинган - Плиев Исса Александрович (читать книги регистрация .TXT) 📗
В целом задача калганско-долоннорской группировки противника состояла в том, чтобы прикрыть фланги и тылы Квантунской армии с запада, юго-запада и юга, [34] не допустить прорыва советских войск в жизненно важные административные и экономические центры Внутренней Монголии и Северо-Восточного Китая и удержать за собой дорожную сеть, связывающую Внутреннюю Монголию и Северный Китай с Маньчжурией. Немалое значение имела, конечно, и экономическая цель – удержать богатые сырьевые и продовольственные районы Внутренней Монголии и провинции Жэхэ.
В полосе наступления Конно-механизированной группы отчетливо вырисовывались два операционных направления вдоль коммуникационных дорог: одно – на Калган, Пекин, другое – на Долоннор, Жэхэ, Пекин. От Калгана и Жэхэ две наши ударные группировки должны были действовать по сходящимся направлениям.
Важность операционных направлений определялась уже тем, что в городе Гуйсуй располагались генеральный штаб князя Дэвана и японская разведывательная миссия, в Калгане – штаб Монголо-Суйюаньской группы, а в Жэхэ – штаб юго-западной группы японских войск и 5-й военный округ Маньчжоу-Го. Овладение этими пунктами открывало путь к Пекину, где размещался штаб Северного фронта японцев.
19 июля поступило боевое распоряжение командующего Забайкальским фронтом Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского. План фронтовой операции предусматривал нанесение мощного стремительного удара главными силами фронта с тамцак-булакского выступа в направлении Чанчунь, Мукден и далее к побережью Корейского залива. При этом предполагалось разгромить крупную группировку врага, овладеть важнейшими административно-политическими и экономическими центрами страны, морскими портами и отрезать Квантунскую армию от японских войск в Китае. Нашей Конно-механизированной группе предстояло прикрыть главные силы фронта от фланговых ударов с юго-востока. Поэтому нам предписывалось основные усилия сосредоточить на долоннорском операционном направлении и, наступая из района Молцок-Сомон, на тринадцатый день операции овладеть районом озера Арчаган-Нур, а [35] частью сил – районом озера Далай-Нур. При благоприятной обстановке дерзким и стремительным ударом мы должны были занять Долоннор.
Вспомогательный удар мы планировали нанести из района Эрдэни-Сомон в общем направлении на Панцзян. После овладения им войскам предстояло решительно действовать на Калган, и опять же «при благоприятной обстановке».
Подчеркивая последнее обстоятельство, я хочу обратить внимание на то, что командование фронта предоставило Конно-механизированной группе свободу действий и полную возможность проявлять инициативу. Оно учитывало специфические особенности и трудности театра военных действий, необходимость преодолевать труднопроходимую пустынную и горную местность. Имелась также в виду опасность выдвижения на наш фланг части войск суйюаньской армейской группы и даже Северного фронта японской армии.
Склонившись над картой, еще и еще раз вдумываюсь в обстановку. Особенно беспокоят меня японские войска южнее Великой Китайской стены в Китае. Дислоцируются они вокруг крупных железнодорожных узлов, вблизи автомагистралей и при благоприятных условиях имеют возможность сосредоточиться на выгодном рубеже для флангового удара по Конно-механизированной группе.
Значит, мы должны действовать стремительно и безостановочно. Нельзя допустить, чтобы конница Дэвана, а тем более японские части подтянулись к Панцзяну и к озерам Арчаган-Нур и Далай-Нур раньше нас. Части пограничного барьера следует разбить так внезапно и быстро, чтобы они не успели преждевременно известить князя Дэвана и согласовать с ним свои действия. Если каким-то подразделениям противника удастся ускользнуть и раньше нас достичь озера, поблизости от которого, в Нурыйн-Сумэ, находились японская разведывательная миссия, полевой аэродром и полицейские отряды, то нетрудно понять, к каким нежелательным последствиям это может привести. Подобная ситуация могла сложиться и на калганском направлении, где в районе Панцзян также находились японская разведывательная миссия и аэродромы. [36]
– Пригласите начальника штаба, – приказал я дежурному.
Минут через пять генерал-майор В. И. Никифоров был у меня в кабинете. Высокий, сутуловатый, он со свойственной ему медлительностью подошел к столу, доложил.
Наши отношения с начальником штаба определились еще не полностью. Встретились мы недавно и не успели как следует познакомиться. Но, откровенно говоря, я почему-то держался настороженно. В боях на Западе В. И. Никифорову участвовать не довелось: он в то время служил на Дальнем Востоке. Генерал всячески стремился показать себя большим знатоком местного театра военных действий и противника.
Однако в планировании операции проявлял излишнюю осторожность. Стремительные темпы предстоящего наступления вызывали у него сомнение в успехе. Начальник штаба считал, что нам они не под силу, и говорил об этом повсюду. А это уже было нежелательно.
– Пустыня Гоби – не Европа! – упорно твердил он.
Мне хотелось рассеять сомнения Никифорова, вселить в него веру в быструю и полную победу наших войск в Маньчжурии. Как-то после его очередного доклада я завел разговор о предстоящем наступлении и характере боевых действий.
Никифоров вопросительно посмотрел на меня:
– И вы серьезно думаете, что по пустыне. Гоби можно наступать со скоростью восемьдесят – сто километров в сутки?
– Именно так. В основе нашей идеи лежит борьба за время и пространство. Не дать противнику опомниться, бить и разбить его по частям – это важнейшее условие победы вообще, а на данной местности и в создавшихся условиях – в особенности. Перед главными силами японо-маньчжурских войск в районах Калгана и Жэхэ наши дивизии должны появиться в неожиданные для противника сроки. А это возможно только при одном условии: если темпы наступления достигнут в среднем ста километров в сутки! Потребуется, разумеется, тщательная и всесторонняя подготовка…
– Как ни готовься, войскам не выполнить таких завышенных задач, – сказал Никифоров. – К тому же у нас не будет времени для закрепления захваченных [37] рубежей. Легко представить, что может произойти, если враг сумеет организовать контрудар резервами.
– Стремительность наступления как раз и позволит предотвратить контрудары. Врагу нельзя давать времени и возможности для организованного маневрирования резервами. А что касается закрепления, то можете не сомневаться, завоеванного не отдадим.
Никифоров неторопливо вынул платок, вытер вспотевшее лицо и, как бы между прочим, заметил:
– И все же я склонен думать, что мы ставим перед войсками невыполнимые задачи. Поддерживать связь и управление будет очень трудно, если не невозможно.
– А я уверен, офицеры штаба способны обеспечить своевременное и непрерывное управление войсками в любой обстановке. Поймите, ваши представления о характере наступательных операций устарели. Правы вы только в одном: до предела увеличив темпы наступления, мы создадим для себя дополнительные трудности. Но это и есть наиболее верный путь к победе. В случае малейшей задержки противник вынудит нас к затяжным боям, которые потребуют длительного времени и больших жертв. – Разговаривая, я подошел к карте. – Необходимо умело использовать рассредоточенное построение вражеских войск. Вот посмотрите. Правее полосы нашего наступления, в районе Баотоу, Учуань и Дабэйгунсы, и слева, в Бандидагэгэн-Сумэ и Линей, находится, как вам известно, по одной дивизии. Обратите внимание, на нашем направлении нет сплошного фронта, войска противника рассредоточены на большом пространстве. Если нам удастся развить высокие темпы, они не успеют своевременно и организованно вступать в бои. Первые три-четыре дня противник будет находиться в некотором неведении. А как только наши части выйдут к Чансыру и Долоннору, драгоценное время будет противником уже упущено. Мы должны всюду упреждать его, бить по частям. Для этого необходима ошеломляющая оперативная внезапность за счет непривычных для противника высоких темпов наступления. Борьба за время и пространство должна обеспечить победу малой кровью.
