Ловушка для волшебников - Джонс Диана Уинн (онлайн книга без TXT) 📗
— Прямо сейчас поеду! — гневно сказал Арчер.
— Сейчас не надо, сейчас его там нет, и вы не попадете внутрь, — остановил его Говард. Удивительно, как это Арчер его не узнает! Смотрит в упор — и не узнает! — А если Вентурус засечет вас раньше времени, он что-нибудь учинит над Фифи, понимаете? Так что поезжайте туда к девяти, то есть чуть раньше.
— Вы намекаете, что мне еще и ждать придется? — взревел Арчер и запустил гамбургером в свой собственный экран.
С минуту в окошке только и было видно, что пляшущее пламя и бешеные искры. Но они не жгли, потому что горели по ту сторону.
Эрскин отпихнул Говарда в сторону и громко позвал:
— Арчер!
Пламя погасло, в окошке возник разъяренный Арчер.
— В девять чтоб был как штык, — скомандовал Эрскин. — Приезжай без пяти, спрячься в корабле. Усек?
Арчер кивнул и даже попытался улыбнуться:
— Ясно. Кстати, я, пожалуй, заберу корабль себе. Собственный космический корабль — это так престижно и современно! Ну, у вас все?
Старательно заготовленные подробные объяснения не потребовались: Арчер попался на крючок.
— Не все, — вспомнил Эрскин. — Фифи тебе сосватали Сайксы. Не они — вы б не познакомились. Расплатиться бы надо. Тридцать тысяч фунтов. Квентин Сайкс совсем на мели.
Говарду эта часть плана была совсем не по душе. Он надеялся, что Арчер откажется, но тот бодро сказал:
— Что ж, это по справедливости. Пусть будет тридцать пять.
Он крутанулся в кресле и пощелкал кнопками.
«Ничего страшного, для него это сущие гроши, он ведь миллионер, да и зачем ему деньги в космосе?» — утешил свою больную совесть Говард. Потом он смутно вспомнил, что Вентурус вроде бы загрузил в космический корабль миллиард золотом, так, на всякий случай. Получается, Арчеру воздастся сторицей. На душе у Говарда полегчало. Арчер повернулся обратно к окошку и приятнейшим, любезнейшим тоном объявил:
— Готово. Тридцать пять тысяч поступят на счет Квентина Сайкса в понедельник. На этом у нас с вами все?
— Да, — ответил Эрскин.
— Тогда брысь, — велел Арчер. — А то уже глаза намозолили… чучела.
Торкиль тихонько постучал концом посоха в спинку скамьи, и окошко пропало.
— Мог бы и спасибо сказать, неблагодарный, — заметил он, подразумевая Арчера. — Он ведь не знал, что мы подстроили ему ловушку.
— Он? Да он в жизни спасибо не сказал, — ответил Эрскин и поставил скамью на место.
А ведь и правда, вспомнил Говард, так оно всегда и было. Арчер запросто швырял деньги направо-налево и ни разу в жизни никого не поблагодарил, потому что полагал — все на свете и так по праву принадлежит ему.
— Есть хочу! — простонала изнемогшая Катастрофа. — Мама Рыжика дала нам только печенья, а дома вообще ни крошки и приготовить не из чего.
— Сейчас все уладим наилучшим образом, — пообещал Торкиль. — Только погодите, я переоденусь.
Он снял сутану через голову и предстал в черных строгих бриджах и черной строгой рубашке.
— Пожалуй, так и пойду, — решил он, потом снял с вешалки черный сюртук с шелковыми лацканами.
— Тебе еще цилиндр надо, — подсказал Говард.
— И рад бы, да они мне не идут, — вздохнул Торкиль. — Пойдемте?
В соборе царили тишина и сумрак: цветочные дамы и служитель давно ушли. Торкиль постучал посохом по западной двери, она отворилась, и из вечерней темноты хлынули лучи прожекторов, подсвечивающих собор. Но сияли они ровно и ничуть не искрили. В их свете глазам всей компании предстал многострадальный экскаватор, покореженный и обгорелый.
— Я категорически не согласен раскатывать по городу на таком безобразии, — заявил Торкиль.
— А я не поеду на твоем саркофаге, — откликнулся Эрскин. — Ненавижу похороны.
— Давайте пойдем пешком, — торопливо вмешался Говард. — Тут близко.
Они зашагали в синих городских сумерках к супермаркету на Церковной улице — по субботам он работал допоздна. У входа в магазин Торкиль сказал Говарду и Катастрофе:
— Ждите здесь, мы сейчас вернемся.
Те послушно остановились. Сквозь огромные окна было видно, как Эрскин и Торкиль вошли внутрь, как Торкиль с порога воздел посох — и весь супермаркет, до единого покупателя, Замер. Некоторые покупатели и продавцы оцепенели в крайне неудобных позах. Торкиль кивнул Эрскину, и они двинулись вдоль полок, запасаясь провиантом, причем обязанности разделили: Торкиль выбирал товар, а Эрскин нес. Под конец экспедиции он тащил целую гору еды.
— А ты наверняка тоже так можешь, — задумчиво прикинула Катастрофа. — Давай сходим в игрушечный магазин на Рождество, и ты всех заморозишь, а я возьму что хочу?
— Нет, — отрезал Говард.
— Почему? — обиделась Катастрофа.
— Магазины принадлежат Торкилю, — объяснил Говард.
На самом деле он вспомнил ту Катастрофу, которая мелькнула перед ним на лестнице мраморного храма, — толстую, злую и до странности похожую на Шик. Не зря ведь Эрскин сказал: «Кровь не водица». Катастрофа тоже отпрыск этой семьи, через Хатауэя, Катриону и Квентина. «Ни за что не позволю ей вырасти в Шик», — твердо решил Говард.
Между тем Торкиль уже плыл к выходу из супермаркета. За ним, нагруженный по самую макушку, шагал Эрскин. Груз не помешал ему выставить перед Торкилем ногу, преградив путь. Тот удивленно оглянулся и сделал большие глаза. Эрскин многозначительно кивнул на застывшую кассиршу, мимо которой Торкиль хотел было пройти. Торкиль пожал плечами, протянул посох и легонько коснулся им повисшей в воздухе руки кассирши. На ладони у девушки возник розовый чек. Эрскин наклонился, прочел сумму, кивнул, и оба проследовали к дверям. Стоило им перешагнуть порог — и супермаркет ожил. Кассирша озадаченно поглядела на чек, потом убрала его в ящичек кассы.
— Право, Эрскин, — укоризненно говорил Торкиль на ходу, — я же не всегда забываю платить, а только изредка, по рассеянности. Обычно успеваю вспомнить. Говард, возьми-ка у Эрскина часть груза, а то ему тяжело, вот он и брюзжит.
Вскоре добычу распределили поровну, и каждый понес хоть что-нибудь. Когда под ноги им лег восхитительно гладкий новенький асфальт Верхней Парковой улицы, даже Торкиль и тот тащил мороженую курицу, выскользнувшую у Эрскина на повороте. Держал он ее на отлете, кончиками пальцев. Говард был нагружен так, что ему пришлось звонить в дверь, стоя на одной ноге и придерживая свою поклажу на колене, — так Анна Манипенни стучалась в кабинет Хатауэя.
Мама с папой встретили их криками облегчения, и мама кинулась обнимать Говарда, который даже не успел сгрузить охапку провизии. Из-за кухонного стола с трудом поднялся Рыжик и, отнимая примочку от второго подбитого глаза, приветственно ухмыльнулся Говарду. В общей суматохе Говард расслышал, как Торкиль виновато сказал: «Ой, совсем забыл» — и стукнул посохом о порог. Настырное бряканье ударных в чулане наконец-то смолкло.
— Опять вы! — вскрикнул папа, заметив Эрскина. А при виде Торкиля, который вошел вслед за Эрскином, он сказал только: — Боже правый!
Торкиль церемонно поклонился папе, потом порхнул к маме.
— Примите мои глубочайшие извинения, — сказал он и расцеловал ее в обе щеки.
С мамой такое бывало нечасто, поэтому она растерялась и не знала, что сказать. Эрскин бухнул провизию на стол.
— Я извиниться забежал, — сказал он. — Все, пошел. Деловая встреча. Только проверю одну штуку.
Он промаршировал через весь дом в папин кабинет, за ним последовал Говард. Вдвоем они осмотрели новенькую красную папину машинку и проверили, что с ней сделал Арчер.
— Нормально, — подытожил Эрскин. — Работать будет.
Говард знал, что получилось не просто нормально, а изумительно. Арчер в своей области был гением. У Говарда даже в обличье Вентуруса не вышло бы починить машинку и вполовину так хорошо.
В кабинет вошел папа.
— Обычно я призываю гостей не стесняться, быть как дома и смело пользоваться всем моим имуществом, однако на Громил это щедрое правило не распространяется, — заявил он. — Что тут, собственно, происходит?
