Заговор мерлина - Джонс Диана Уинн (книги регистрация онлайн .txt) 📗
Из-за дома доносились визг и гавканье. Грундо говорит, он подумал, что семейство Димбер держит свиней. Но когда мы вошли в парадную дверь, шума стало не слышно. В доме царили тишина, каменный пол и сумрак, и невысокие каменные ступеньки вели куда-то наверх.
— Осторожно, лестница! — запоздало воскликнула Джудит.
— Это мое, — виновато добавила она, когда мы оба налетели на высокий ткацкий станок.
Весь сумрачный холл был заставлен орудиями ткацкого ремесла, и пахло там новым ковром. В дальнем конце, у самого выхода, стояла прялка, словно нарочно поджидала, чтобы о нее споткнулись. Грундо еле увернулся.
— Это мое ремесло, — объяснила Джудит, отворяя дверь за прялкой. — Мои вещи на самом деле довольно неплохо продаются. Меня это всегда удивляло. Поставьте свои сумочки на лестнице и входите. Вот они, матушка.
— Заходите-заходите! Дайте-ка мне наконец взглянуть на Арианрод! — пронзительно крикнула с кухни моя бабушка. — Ну, где же она? Ах, вот ты где! Да как же ты выросла! Заходи, заходи, дай погляжу на тебя, да и на мальчика тоже.
Мою бабушку зовут Хепзиба Димбер — но она почти тотчас же завопила, чтобы я звала ее Хеппи. Она оказалась полной противоположностью своей дочери Джудит — совсем маленькая, на голову ниже меня, и была бы пухленькой, если бы не затягивалась в корсет, что делало ее похожей на коротенький плотный валик. Верхняя половина «валика» была задрапирована в блестящую оранжевую блузку с кричащим бантом, а нижняя обтянута короткой черной юбочкой. Джудит носила широкие изысканные сандалии на босу ногу, Хеппи же — чулки, усаженные блестящими черными сердечками, и лакированные коричневые туфли на трехдюймовых каблуках. Она семенила нам навстречу, сияя и размахивая пухлыми ручками с несколькими кольцами на каждом пальце. Волосы у нее были выкрашены в абрикосовый цвет, а губы накрашены перламутровой алой помадой.
Едва я увидела свою бабушку, как тут же осознала, что я тоже сноб — может, еще и почище той районной фельдшерицы. Мне было стыдно за себя, но это была правда. Это все оттого, что я воспитывалась при дворе — а большинство придворных и Сибиллу-то считали изрядно вульгарной. Теперь же я видела, что по сравнению с Хеппи Сибилла — просто верх утонченности. Хеппи была самая вульгарная женщина, какую я встречала в своей жизни. Просто удивительно, как мой интеллигентный, по-военному подтянутый дедушка Хайд вообще мог жениться на Хеппи. Вот что было чудом, а вовсе не то, что они потом развелись. И только мои придворные манеры заставили меня мило улыбнуться в ответ и поцеловать бабушку в надушенную-напудренную щеку так, будто мне это было приятно. Это было ужасно. Я себя чувствовала бездушной маленькой стервой. Но поделать ничего не могла.
Грундо отделался легче. Ему пришлось всего-навсего пожать бабушке руку. Но тем не менее и у него глаза расширились, когда перед его носом появился кричащий бант, а пальцы ощутили двадцать колец зараз.
Бабушка ухватила нас обоих одной рукой и потащила поближе к окну.
— Дайте, дайте взглянуть на вас получше! — приговаривала она.
Я подумала, что она, должно быть, плохо видит, потому что кухня была едва ли не самой светлой комнатой в доме. Солнечный свет лился сразу в несколько окон, и вся кухня была разукрашена жизнерадостными, яркими домоткаными половичками и вязаными занавесочками, а посередине стоял большой стол под весьма впечатляющей красно-белой скатертью, затканной фигурками и цветами. Увидев, что я смотрю на скатерть с восхищением, Джудит покраснела и призналась, что скатерть — ее работа.
— Ну, тогда неудивительно, что ваши вещи хорошо покупают! — сказала я.
А Хеппи тем временем заглядывала нам в лицо и говорила:
— Ну-ну-ну! Она малость в тебя пошла, видишь, Джудит? Взгляд такой же озабоченный. А какой сильный ведьмовской дар! Если бы не вся эта лабуда, которой забита у нее голова, она могла бы по праву сделаться третьей из нас! Это бы разрешило кое-какие проблемы, а?
Это резко отвлекло мое внимание от скатерти. Я поняла, что со зрением у Хеппи все в порядке. А на солнышко она нас вытащила затем, чтобы пустить в ход свои провидческие способности. Она действительно была очень сильная ведьма.
Увидев, что я это сообразила, бабушка разразилась громким кудахчущим смехом. Потом на ее лице отразилось сожаление. Она скривила губы так сильно, что вокруг губной помады проступили морщинки.
— Жаль, — сказала она. — Эта лабуда у тебя в голове направляет тебя, Арианрод, на совершенно иной путь. Жаль, что не я добралась до тебя первой, моя девочка. Ну а как насчет тебя, молодой человек?
Она пристально вгляделась в Грундо.
— Тебя Эмброузом зовут, верно ведь?
— Обычно меня зовут Грундо, — сказал он.
Хеппи снова закудахтала, сотрясаясь от смеха.
— Очень, очень тебе идет, с твоим зычным голосом! Но что с тобой такое? Ты весь выворочен наизнанку!
— Дислексия, — с горечью объяснил Грундо.
— Не верь! — посоветовала она. — Это просто новомодное словечко, обозначающее того, кто запутался. Выпрямись, выровняйся, и все у тебя будет в порядке. Что вообще натворила твоя мать, чтобы этак тебя перекрутить? И кто она? А-а, вижу, вижу! Сибилла Темпл. Всегда была жадной, себялюбивой девицей, да еще и с закидонами. Уж конечно, кому, как не ей, сбить ребенка с панталыку! Лучше бы ты, мальчик, жил со своим отцом.
Мне хотелось схватить Хеппи и встряхнуть ее хорошенько. Грундо ужасно застыдился, смутился и переминался с ноги на ногу.
— Никто не знает, где мой отец, — пробормотал он.
— Сбежал от нее, сбежал прочь от двора, — сказала Хеппи. — Я-то знаю. Пошел бы ты да отыскал его. Не годится ребенку все время таскаться по стране следом за королем, детям такое не на пользу. Это и тебя, Арианрод, касается.
— Э-э… Хеппи, не могли бы вы называть меня Родди? — спросила я. — Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались именно так.
— Это еще зачем? Какое-то мальчишечье имечко! — фыркнула она. — Тебе, девочка моя, следует держаться своего истинного наследия, а не пытаться сделаться кем-то другим!
Я почувствовала, как мои щеки заливаются краской от гнева. Я чувствовала, что еще немного — и поссорюсь с бабушкой всерьез. Она мне не нравилась. И у меня было такое ощущение, что это взаимно.
Глава 2
К счастью, прежде чем мне или Грундо пришлось совсем туго, на плите засвистел чайник и Хеппи, не переставая тараторить, потрусила заваривать чай. Вскоре она вернулась, все так же тараторя, и принесла огромный чайник, накрытый вязаным колпаком. Мы с Грундо как зачарованные следили за тем, как она балансирует на своих каблучищах. Нам все казалось, что она вот-вот споткнется о половичок и рухнет на пол, но нет. Это было настоящее волшебство.
Джудит тем временем накрывала на стол и расставляла накрытые крышечками тарелочки с небольшими бутербродами.
— У нас только бутерброды с огурцами, — виновато сказала она. — На ужин мы придумаем что-нибудь получше.
И тут Хеппи заверещала:
— Ча-ай! Чай готов!
Я даже не знаю, как описать крик моей бабушки. Больше всего это походило на крик большого попугая, который подражает паровозному свистку. Мы потом не раз слышали, как она кричит, но лучшего сравнения я так и не подобрала.
Думаю, в саду за домом ее было слышно прекрасно. По всей вероятности, ее было слышно и в деревне, за милю оттуда. Задняя дверь почти тут же распахнулась и, не успела она с грохотом удариться о стену, как в дом ворвались две Девчонки, а следом за ними — огромная лохматая желтая собака. Черная кошка, которая до того мирно дремала на подушке, тут же проснулась и рванула прятаться. Грундо потом сказал, что поведение кошки было очень показательным. «И вполне разумным!» — добавил он.
Одна из девчонок была одета в мешковатые штаны и белую майку. Другая была в длинном, до полу, блестящем розовом вечернем платье, почти наверняка Хеппином. В остальном отличить их друг от друга было почти невозможно. У обеих были одинаковые светло-каштановые волосы, локонами спадавшие на плечи, и одинаковые бледные нахальные мордашки с огромными голубыми глазами.
