Синий краб (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги онлайн txt) 📗
По обломкам кирпичей, цепочкой брошенных в воду, пробегали ребята в расстегнутых пальтишках.
Шурик слышал их голоса и понимал, что этим мальчишкам очень весело.
Только серый телеграфный столб не радовался весне. Он стоял у забора, прямой и скучный. Кто-то слепил из последних крупинок чистого снега комок и швырнул его в столб. Комок прилип, сразу потемнел, и от него потянулась вниз влажная полоса. Казалось, что одноглазый столб плачет об ушедшей зиме…
Шурик смотрел в окно до тех пор, пока от яркого света не заболели глаза. И сегодня впервые улица не казалась ему унылой и надоевшей…
Шурик приехал сюда с мамой с Севера, из далекого шахтерского поселка. В новом городе он не видел пока ничего, кроме светло-зеленого дома и серого забора за окном. Болезнь подкралась к Шурику еще в поезде, и, когда ехали в такси с вокзала, Шурик уже не смотрел по сторонам. Он не помнил даже, как выглядит снаружи тот самый дом, где он живет сейчас. И поэтому Шурику казалось, что весь город состоит из светло-зеленых трехэтажных зданий и серых заборов…
Болел Шурик целых десять дней.
Пока у него держалась температура, мама была дома. А потом она стала ездить на работу — на завод. Выходить на улицу Шурику она не разрешала. И начались скучные дни. Вспомнилась школа, где он раньше учился. Вспомнились друзья из четвертого «Б», но от этого веселее не становилось, потому что сейчас Шурик все равно был один.
Иногда только приходил маленький первоклассник Алька. Он жил на втором этаже, прямо над Шуркиной квартирой. Алька всегда осторожно стучал в дверь, потом зачем-то вытирал о коврик у порога совсем чистые подошвы ботинок и спрашивал:
— Болеешь еще?
— Да так… Чуть-чуть, — говорил Шурик. Алька садился на краешек кровати, упирался локтями в колени и ладонями подпирал щеки. Он мог так долго сидеть и молчать. Лицо у Альки делалось задумчивым, а светлый хохолок на затылке торчал, как маленькая антенна. Какие мысли крутились вокруг этой антенны, никогда нельзя было угадать. Иногда он вдруг говорил:
— Если от Земли на тыщу километров подняться, то видно будет наш город или уже не видно?..
Или заявлял:
— А у нас Валерку повесили.
— Как? — подскакивал Шурик.
— За ремень. Валерка во двор выбежал, а десятиклассники взяли и зацепили его ремнем за палку на палисаднике. А потом звонок зазвенел. Все убежали, а он не мог отцепиться. Так и висел.
— А потом?
— А потом десятиклассники в свой класс пришли и его в окно увидели. Сбегали, сняли поскорей и к нам в класс привели. Людмила Ивановна говорит: «Ты где был?» А они говорят:
«Мы его по делу задержали».
— Попало им?
— Нет, не попало. Они большие. А Валерка говорит, что висеть хорошо. Только живот надавило.
А иногда Алька рассказывал про четвероклассника с удивительным именем Лапа.
Лапа был добрый. Он был сильный. Он умел ловить птиц, дрессировать кошек и немного ездить на мотоцикле.
— Мы с Лапой вчера в кино ходили, — говорил Алька. — Два раза…
— Мы с Лапой новую западенку делаем, — говорил Алька. — Четыре хлопушки будет. На пружинах…
— Лапа говорит, что бывают корабли с крыльями…
Шурику было хорошо с Алькой. Спокойно. Не скучно.
В обеденный перерыв пришла мама. По привычке пощупала Шуркин лоб: нет ли жара? Потом спросила:
— Задачи решал? Боюсь, отстанешь ты в школе…
— Решал.
Шурик взял со стула тетрадку. Он сегодня выбрал задачки полегче и поэтому решил целых три.
— А дальше — все. Чистые листы, — поспешно сказал Шурик, когда мама посмотрела последнюю задачу. Он поскорей потянул из маминых рук тетрадку, потому что в середине ее, на развороте, был нарисован город.
Это был удивительный город. Шурик рисовал его не сразу. Он брал карандаши, когда за окном висел пасмурный полумрак и мокрый снег прилипал к стеклам. Шурик рисовал красные, оранжевые, синие и желтые домики с разноцветными стеклами, с башенками и флюгерами на крышах. Одни дома вытянулись в прямую улицу, другие карабкались по склонам крутого холма. Деревья, похожие на зеленые облака, шумели над пестрыми крышами, а над холмом улыбалось желтое солнце.
Когда Шурик брался за рисунок, забывал он про слякоть на улице, про свое воспаление легких, про скуку. Он будто сам бродил по разноцветному городу, и солнце на листе в клеточку казалось настоящим.
А потом на листке не осталось места, и рисунок как-то сразу потускнел. Так всегда бывает: пока что-нибудь делаешь, тебе весело, а как закончилось дело, сразу становится скучно.
Когда мама ушла, Шурик вынул из тетради листок с пестрым городом и приклеил его хлебным мякишем к обоям. Он это сделал не потому, что рисунок снова понравился ему, а просто так. Надо было куда-то девать его: ведь в тетрадке по арифметике не место сказочным городам…
А вечером картинку увидел Алька. Он заметил ее еще с порога и в первый раз забыл вытереть о коврик подошвы.
— Ух ты-ы… — тихо сказал он. — Это ты рисовал, Шурик?
— Я, — ответил Шурик. — На улице тепло сегодня, да?
— Тепло, — кивнул Алька. — А ты срисовал или сам напридумывал?
— Сам.
Алька подошел к стене, уперся в нее ладонями и принялся разглядывать удивительный город. И Шурик понял, что никаких новостей Алька все равно сейчас рассказывать не будет.
— Здесь нужен мост, — вдруг заметил Алька и ткнул пальцем в просвет между двумя башнями на склоне холма. — Мост надо наверху, чтобы из одной башни прямо в другую…
Шурик слез с кровати и остановился за Алькиной спиной. Лампочка ярко освещала весь город. И он снова стал праздничным и веселым.
— Не надо моста, — сказал Шурик. — Они же могут летать на крыльях, те человечки, которые живут здесь.
— На крыльях? — серьезно переспросил Алька.
— Ну да! Они их ремнями пристегивают. Пристегнут — и марш. С крыши на крышу, с башни на башню…
Шурику вдруг показалось, что нарисованное солнце подмигнуло ему, довольное такой выдумкой.
— Шура, не ходи босой. Пол холодный, — сказала из кухни мама.
Нет, солнце не подмигивало. И улыбалось оно как-то кисло, будто школьник, у которого отобрали шпаргалку.
Шурик вернулся на кровать.
Алька все еще внимательно разглядывал рисунок. Он даже нижнюю губу прикусил от внимательности. Лицо у него было таким серьезным, будто он решал самую трудную задачу.
И наконец Алька сказал:
— Хочешь, к тебе Лапа придет? Ты, может, в их классе учиться будешь. Хочешь познакомиться? Он хороший, он, может, тебе щегла принесет, если не выпустил…
Лапа пришел на следующий день. Он остановился в дверях и неловко сказал:
— Здорово.
— Здорово, — сказал и Шурик. — Да ты давай… заходи. Алька, ты забери пальто у него.
Лапа подошел к кровати, потоптался и протянул Шурику руку:
— Васька… Лапников.
— Шурка, — сказал Шурик и тоже протянул руку.
Ему было немного неловко, что ладонь у него худая и совсем белая. У Лапы рука уже покрылась весенним загаром.
— Мне Алька рассказывал… — начал Лапа. — А ты все лежишь?
Шурик поскорей поднялся с кровати.
— Это я так, от скуки. Скоро уж на улицу отпустят.
— Ты давай скорей поднимайся, — сказал Лапа. — У нас тут ребят много. Весело.
— Ладно, — согласился Шурик.
Лапа ему понравился. У него был вздернутый нос, круглое лицо и почти совсем белые волосы. Наверное, Лапа недавно бегал на улице: волосы под шапкой у него слиплись сосульками и прильнули к голове. А сейчас эти сосульки постепенно поднимались и торчали, как иголки дикобраза. Лапа выглядел немножко смешно, но было сразу видно, что он добрый.
Алька нетерпеливо заерзал на стуле. Лапа поглядел на него, а потом перевел глаза на Шуркин рисунок.
— Хороший какой! — сказал он.
— Да ну… — отмахнулся Шурик. — Ерунда.
— Знаешь что? Дай мне эту картинку, — вдруг попросил он. — Можно?
— Да пожалуйста, — сказал Шурик. — Мне что, жалко, что ли?
Алька опередил Лапу и сам отлепил листок от стены. И сразу заявил:
