Во тьме - Шаттам Максим (книга жизни TXT, FB2) 📗
Выражение радости, которой лучилось лицо на первой фотографии, сменилось гримасой страха; за исключением этой разницы, мужчина на снимках был похож на себя. Волосы отросли, были непричесанными, подбородок покрыт щетиной, но настоящая перемена произошла только во взгляде, нигде больше.
— Морфология! — воскликнула Аннабель. — У него такие же щеки, как и до похищения, он не потерял в весе. Посмотрите на остальных, с ними то же самое. Кто-то даже поправился. Во время заточения их хорошо кормили. Даже больше, чем нужно. Джек, вспомни их татуировки, ничего не приходит в голову?
— Клеймо собственника?
— Точно! Как на животных. Адепты Калибана собирают стадо. Джек, это не что иное, как стадо, которое они метят своими клеймами!
Пока слова вылетали из ее рта, Аннабель представила себе размах того, о чем она говорила.
Жертвы на фотографиях выглядят упитанными, со скелетов содрали всю плоть…
Ей хватило доли секунды, чтобы все расставить по местам, обнаружить связь между только что обнаруженным фактом и мотивацией поступков Боба.
— Они откармливают их, прежде чем съесть! — воскликнула она.
— Это абсурдно! — возразил шериф Мердок. Он, казалось, пребывал в состоянии шока. — В конце концов, хоть на миг задумайтесь: мы живем в XXI веке, с каннибализмом давно покончено!
— Нет, напротив, она права, — отозвался Джек. — Это великолепным образом объясняет, почему он назвал себя Калибаном. Не только из-за Шекспира: это анаграмма, образованная от слова canibal.
Тэйер казался пораженным. Анаграмма — как все просто, а он даже не подумал об этом, хотя с самого начала расследования обратил внимание на это слово.
— Черт! — выругалась Аннабель. — Ты понимаешь, это же секта каннибалов. Боб управляет сектой тех, кто поедает человеческое мясо!
Она сразу же представила ту семью, которую видела на снимке, пришпиленном к груди девушки. Потом подумала о Рейчел Фаулет. Она исчезла не так давно, значит, есть шанс, что она еще жива и ждет, когда ее съедят.
Аннабель схватила мобильник. Сеть не работала.
— Все лучше и лучше. Шериф, вы позволите воспользоваться вашим телефоном?
— Прошу вас.
Аннабель набрала номер Брэтта Кахилла. Он ответил после третьего гудка.
— Брэтт, слушайте, мне кажется, я знаю, что делает Боб, как он поступает с жертвами. Он их ест. Скажите это тому типу из ФБР, который…
— Мы взяли серьезный след, детектив О'Доннел. Говоря без обиняков, мы сейчас направляемся в Монтегю, и, если удача окажется на нашей стороне, мы вычислим Боба, или как там его зовут на самом деле, еще до восхода солнца. С нами спецподразделение. Думаю, кошмар кончился.
Джек Тэйер с озабоченным видом сидел напротив Аннабель.
— Что он сказал? — спросил Тэйер.
Аннабель включила громкую связь, и гостиную наполнил голос Брэтта Кахилла:
— Несколько снайперов, элита спецназа, готовы взяться за дело, как только мы его накроем.
— Блин, не забывайте о том, что Боб, возможно, держит возле себя свои жертвы, и если вы его завалите, то подпишете им смертный приговор! — проворчал Тэйер.
— Боб крайне опасен. Специальный агент Кил, который руководит операцией, считает его арест приоритетной задачей; но в любом случае он не станет рисковать людьми. — После продолжительной паузы Кахилл добавил: — Как бы то ни было, Кил считает, что среди заложников выживших нет. Он думает, что все они мертвы.
62
Два микроавтобуса и фургон отряда специального назначения ФБР мчались по ночным дорогам Нью-Джерси.
Шины сминали белое покрывало, постепенно укутывавшее асфальт. Начался подъем в Скайлэнд — поросшие хвойными деревьями мрачные горы. Примерно в полночь федералы свернули с шоссе к Монтегю. Они подъехали к «Оук'с бару» в тот момент, когда металлические жалюзи с грохотом опустились и неоновые огни погасли.
Нейл Кил постучал в дверь и показал свое удостоверение. Брэтт Кахилл и еще двое агентов вошли внутрь вслед за ним. Похожий на медведя хозяин, которого звали Джефф Хьюитт, пригласил их пройти, немного растерявшись при виде сотрудников ФБР, навестивших его заведение в воскресный вечер.
— Мистер Хьюитт, нам нужны ваша помощь и ваша память, — объяснил Кил, коротко представившись.
— Чем могу… Что вы хотите знать?
— В прошлое воскресенье, в три часа дня, здесь встречались двое мужчин, в кабинете номер два. Это вам о чем-нибудь говорит?
— Они — там, в глубине, это просто отделенные друг от друга столики, мы называем их кабинетами.
Он указал на ряд разделенных деревянными перегородками столиков возле дальней стены большого зала.
— Вы можете вспомнить, кто именно тогда занимал второй «кабинет»? — настаивал агент Кил.
— Да-да. Я помню, но могу проверить.
Джефф Хьюитт вытащил из-под барной стойки книгу заказов и полистал ее.
— Да, конечно. В прошлую субботу мне позвонил Боб и просил зарезервировать «кабинет» на три часа дня воскресенья. Не знаю, что он там делал — я вообще не вникаю в чужие дела, — но на следующий день он был тут с другим типом, правда, его лицо я не запомнил.
— А этот Боб, вы его знаете? Как его зовут на самом деле?
Кахилл видел, как, несмотря на внешнюю невозмутимость, нервничает Нейл Кил.
— Да, он иногда здесь бывает, его зовут Роберт Ферзяк, он живет немного ниже по дороге на Миллвилль.
От досады или изумления Брэтт Кахилл потряс головой: как же он не догадался?! Разве могло быть что-либо глупее, чем использовать свое настоящее имя!
Агент Кил показал хозяину бара фото Лукаса Шапиро, выдранное из водительских прав убитого:
— Вы узнаете этого человека?
— О да! Вне всякого сомнения, это он, тот тип, что приходил сюда вместе с Бобом в прошлое воскресенье.
Минутой позже раздались звуки захлопываемых дверей, и бойцы специального подразделения, сидя внутри машин, стали поправлять закрепленные на касках фонарики.
63
В глубине влажного каменного коридора, неприятно напоминавшего средневековый застенок, скрестив руки на груди, сидел изготовитель великолепных фальшивок. Свет развешенных по стене ламп отбрасывал на его лицо тени, отчего тонкая улыбка казалась еще более хитрой.
Бролен пытался прийти в себя.
Он много раз думал об этом, но каждый раз гнал эту мысль прочь, считая ее слишком безумной.
Каннибализм.
Боб продавал плоть своих жертв всем желающим, любителям новых ощущений, извращенцам или психам. Неожиданно те несколько слов, которые он обнаружил на клочке бумаги на складе, раскрыли свой истинный тошнотворный смысл:
«с Лукасом… продать Бобу или Малише Бентс во Дворе Чудес… кругу… посвященных».
Мысленно он стал представлять, как чернильные пятна становятся более четкими, правильными, приобретают очертания слов, заполняя пропуски. «с Лукасом, чтобы продать все это великолепие через Боба или Малишу Бентс во Дворе Чудес тесному кругу посвященных».
Лукас работал на бойне, он покупал мясо, хранил его в своем ангаре, потом упаковывал в пластик и отвозил на продажу. Могли ли быть среди его клиентов любители человеческой плоти?
Бролен смел все мысли в отдаленный уголок мозга.
— А этот Боб, вы знаете, как его зовут на самом деле или хотя бы как он выглядит? — спросил он.
— Здесь не то место, где обмениваются номерами телефонов, друг мой, и я не физиономист. Он довольно высокий, чуть нервозный, кажется, у него темные волосы. Настоящий Мистер-как-все. Эй, могу я узнать, к чему все эти вопросы?
Вместо ответа Бролен широко улыбнулся:
— Это личное, но будьте уверены: я храню в тайне источники информации, особенно когда за них приходится платить.
— Забавно, что это для вас имеет значение. Слушайте, я не так много знаю про Боба, но, если хотите, можете взглянуть на его почерк.
Прежде чем согласиться, Бролен добавил к первоначальной сумме еще сорок долларов.
