Седьмой камень - Мэрфи Уоррен (список книг .TXT) 📗
— И что же произошло с тем принцем, который не заплатил? — снова спросил Римо.
— Он был лишен и своего королевства, и безопасного места, где мог бы преклонить голову для отдыха, лишен славы и чести. Точно ночной вор, точно ничтожнейший червь вынужден был он скрыться, дрожа от страха.
— Значит, мы упустили его? — просил Римо. — Синанджу упустило его?
— Займись своим рисом.
— Мы все-таки упустили его, верно? — упрямо продолжал спрашивать Римо, и лицо его вдруг просияло.
— Послушай, на твоем лице написано счастье. Если в ты только видел свою злобную белую усмешку, ты бы сгорел со стыда.
— Мне совершенно не стыдно. Я хочу узнать, как было покончено с принцем. Покажи мне его голову. Когда-то в Багдаде это было весьма популярно — выставлять головы казненных на городских стенах. Вот я и хочу посмотреть на такую голову.
— Он был унижен, — заявил Чиун.
— Мы не смогли его заполучить, правильно? Так как же тогда все разговоры о том, что якобы существует лишь один мир, где можно прятаться, а поскольку в этом же самом мире есть мы, следовательно, спрятаться нельзя нигде. Никто не может укрыться. Даже мы не можем. Куда же он скрылся, папочка?
— Рис.
— Теперь мой отпуск начинает мне нравиться, — заявил Римо. — Я хочу узнать, где он спрятался. Афины? Рим? Китай?
— Это, — возразил Чиун, — нехороший отдых.
— Кто его упустил — Великий Ванг или другой?
— Отстань, — буркнул Чиун, подбирая складки своего кимоно и пряча в них свиток.
Именно поэтому Римо никогда не хотелось изучать дары Дому Синанджу. Это же очевидно. Он не был готов к этому, а он, Чиун, не намерен заниматься превращением бледного клочка свинячьего уха в подлинного Мастера Синанджу. Некоторые вещи находятся за пределами возможностей даже Великого Чиуна.
Уорнер Дебни совершенно не выносил двух вещей. Во-первых, терпеть поражение, а во-вторых — признаваться в нем, и вот теперь он вынужден страдать от того и от другого, да еще когда речь идет о клиенте, у которого больше денег, чем у арабских шейхов.
На его глазах полученный им заказ и деньги улетучивались, несмотря на кучу находившихся в его чемоданчике подслушивающих устройств, некоторые из которых все еще были приклеены к полоскам пластыря. Он пытался объяснить мистеру Воберну, почему оказалось невозможно прослушать эту парочку.
Мистер Воберн обладал самыми холодными глазами из всех, какие Дебни когда-либо видел на человеческом лице. И движения у него были странные, очень странные, даже для богатого наследника, который привык, что его всегда обслуживают. Медленные. Медленные жесты и каменное лицо. А поскольку этот богатый отпрыск Вобернов оказался весьма неразговорчивым, то есть он вообще ничего не говорил, точно какой-нибудь чертов король, восседающий на своем треклятом троне, Уорнеру Дебни из “Систем безопасности Дебни, Инк”, приходилось самому говорить гораздо больше, чем хотелось бы.
Он подробно распространялся о настенных подслушивающих устройствах с наводящимся лучом, которые могут распознавать текст с помощью фокусированного луча, но в конце концов вынужден был признаться мистеру Воберну:
— Я потерпел неудачу. Просто сокрушительный провал, мистер Воберн, и я приношу вам свои извинения.
— Вы утверждаете, что вам ничего не удалось уловить из разговоров этих людей?
— Не то, чтобы уж совсем ничего. Мы поймали одно слово.
— Какое это слово?
— Рис... больше ничего. Это может что-то значить?
— Это означает, что корейцы часто едят рис, — пояснил Реджинальд Воберн Третий.
— Я хочу сказать, что эти ребята собрали все. Буквально все. Точно в доме была весенняя уборка. Вы понимаете. Они все это проделали с такой же легкостью, с какой вы или я, войдя в комнату, заметили бы сигарету в пепельнице, понимаете. Просто вошли в свой номер и, точно порядок наводили, сразу же собрали и выкинули все жучки до одного. В это время я стоял за дверью, но они даже не обсуждали ничего. Вот я и остался на бобах со всеми своими лучевыми подслушками и компьютерными чипами, пришлось мне воспользоваться собственными ушами, только эти ребята очень странные. Они вообще не говорили о подслушках, просто занялись распаковкой вещей, а устройства выкинули вместе с пустой коробкой из-под салфеток.
— Вам будет заплачено полностью, — произнес Реджи.
— Сэр?
— Благодарю вас. Можете идти.
— Но вы ведь поняли, мистер Воберн, мне так и не удалось подслушать ни одной их фразы...
— Мы всегда оплачиваем счета за предоставленные услуги. Мы — надежные клиенты. Мы вам заплатим. Ваши извинения приняты, — произнес Реджи.
Чудесно, подумал Реджи. Техника потерпела поражение, ибо имела за собой всего лишь один век развития. Но про себя Реджи знал, что за ним стоят века, поэтому он использовал уши, которые могут слышать неслышимое, как сказал камень. А какой-то там мелкий шпион оказался неспособен. И почему этот человек все еще стоит в его кабинете с разинутым ртом?
— Могу ли я еще что-то для вас сделать, мистер Воберн?
Разве он уже не сказал этому типу, что его извинения приняты?
— Уорнер Дебни к вашим услугам. Те ребята и в самом деле оказались слишком твердым орешком. Но в следующий раз... — начал Дебни.
— Повторите-ка еще раз, как ваше имя?
Следовало еще раньше все проделать, когда он только выслушивал все оправдания, это и означало бы прощение.
— Дебни, сэр. Уорнер Дебни.
— Уорнер, дайте мне вашу руку, — попросил Реджи и опустил руку в ящик стола.
Там имелась игла с химическим веществом, останавливающим сердцебиение. Оно было разработано для нужд хирургии в одной из фармацевтических фирм Воберна, но его еще следовало опробовать на людях. Вся сложность состояла в том, чтобы сделать мощное средство достаточно безопасным. Мельчайшая его доза — одна часть на миллион — была уже смертельна.
Уорнер Дебни неуверенно протянул руку. Если богатый клиент, который платит даже за неудачи, просит о какой-то глупости, нельзя говорить ему “нет”. Уорнеру еще никогда раньше не платили за провалы.
— Благодарю вас, — сказал Реджинальд, беря протянутую руку и очень нежно поглаживая Уорнеру подушечки пальцев.
Потом Реджи улыбнулся и вонзил иглу в ладонь. Уорнер Дебни рухнул, как камень. Бац! И он на полу. Реджинальд убрал иглу. Средство было испытано на людях. Оно действовало.
В полиции, куда позвонил Воберн, согласились, что смерть по-видимому наступила в результате сердечного приступа, и “Дель Рей Промоушен” следует только похоронить несчастного.
— Его голова по-прежнему на месте?
— Да, господин офицер, — ответил Реджи.
— Тогда эта смерть быть естественная. Мы тут, на Караибах, очень осторожны, когда расследовать необычные смерти. Если он умер от стрелы в сердце, мы никак не можем сказать, что смерть естественна, сэр.
— Я полностью согласен с вами, констебль, и пожалуйста, передайте нашу признательность Дому правительства и милым людям вашего острова за столь теплый и радушный прием, какой был нам оказан сегодня.
— Как пожелаете, ваше высочество, — сказал констебль, недоумевая, почему вдруг у него вырвались эти слова.
А потом он вспомнил. Разговаривая с мистером Воберном, он испытал то же самое чувство, какое охватило его, когда он стоял по стойке “вольно” перед королевой Великобритании Елизаветой. Он извинился перед мистером Воберном за невольную оговорку.
— Мы принимаем ваши извинения, — сказал Реджи. Когда Уорнер Дебни ногами вперед покинул кабинет с помощью двух швейцаров, Реджинальд Воберн Третий не смог подавить подлинной радости от удачи первого же своего выпада против врага.
В намерения Воберна не входило осведомлять слуг о своих мыслях. Сам того не зная, Уорнер Дебни добился успеха. Узнав, как легко справилась эта парочка с подслушивающими устройствами, Реджи понял, что они уже сталкивались с такими вещами, причем не раз, а, безусловно, довольно часто. По мысли Реджи, такая практика вполне подходила к образу наемного убийцы. Они и должны быть привычны к такого рода устройствам. А тут еще кто-то из обслуживающего персонала сообщил Реджи, что один из этих совладельцев и был тем самым человеком, который вышиб стену.
