Телевидение - Андреев Олег Андреевич (бесплатные серии книг txt) 📗
Джейн посмотрела на него как на маленького ребенка и терпеливо объяснила, что, несмотря на свои глубокие русские корни, русскую пищу есть не может — от нее просто тошнит. Она бросила чемоданы, схватила Сашу за руку и потащила за собой в комнату, в постель.
Саша и не ожидал от себя такой прыти в ранний час. Он думал, что секс получится сонный и тягостный, но вдруг что-то неведомое подбросило его, и он толкался в плоть визжащей то ли от удивления, то ли от страсти Джейн с какой-то дикой, неугомонной силой. Оргазмы следовали у Джейн один за другим, она уже просто обессиленно стонала, кричала ему похабности, чтобы распалить его и довести наконец до точки, но Саша ощущал только непрекращающееся наслаждение владеть этим холеным упругим телом, входить в него, разрывать, раздирать до сладкой боли, пока Джейн снова не забьется в судорогах, пока не распахнет обезумевшие глаза и не закричит:
— Я потаскуха! Мне так это нравится! Она так по тебе соскучилась! Ей все мало, трахай ее, трахай, черт тебя дери!
Когда через полтора часа Саша свалился, как сноп, извергая из себя любовный сок и рычание нежно и сладко убитого зверя, Джейн сказала:
— А ты не знал разве? В семь утра у мужчин пик сексуальной активности.
Может быть, и так, подумал Саша. Но скорее дело было в другом. В их первую встречу он страшно опозорился. Хотя, если рассудить здраво, не опозориться было почти невозможно.
Гарик привез жену в Россию два года назад, когда “Дайвер” стараниями Булгакова только-только перешел на полноценное вещание. Теперь у них был свой канал, который они уже ни с кем не делили.
Суета поначалу была страшная. Штаты то раздували, то резко сокращали, брали каких-то людей, чтобы вскоре уволить.
Гарик водил Джейн по студии, знакомил с Гуровиным, Крахмальниковым, Алиной, Загребельной, со всеми, кто попадался на пути. Он хотел выглядеть здесь хозяином, у него это неважно получалось, но не потому, что кто-то выказывал ему неуважение, просто из-за суеты даже в самых радушных приветствиях чувствовалась поспешность.
Джейн это надоело, она попросила Гарика оставить ее в павильоне, где как раз Казанцев снимал передачу “Телеследователь” — ток-шоу о самых скандальных уголовных делах. Она села в уголок и стала смотреть. Здесь было много интересных людей, а Саша как раз старался быть незаметным, он был режиссером на площадке, но Джейн обратила внимание именно на него.
Такие ток-шоу она видела и в Штатах. Но там обычно брали какую-нибудь высосанную из пальца, мелкую тему. А здесь речь шла о банде, убивавшей своих жертв из-за подержанных автомобилей. Предмет обсуждения был настолько страшный и животрепещущий, что собравшиеся перебивали друг друга, кричали, вскакивали с мест и, казалось, совсем забыли о телекамерах. Саша пытался держать все в своих руках, помогая не очень опытному ведущему, но передача все равно разваливалась на глазах.
В перерыве Джейн подошла к Саше и произнесла на ломаном русском:
— Я хотел с вами говорить секрет.
— Да, слушаю вас.
— Можно ходить туда? — спросила Джейн, показывая на заставленный декорацией угол.
— Мы можем пойти в мой кабинет.
— Нет, мало времени. Там, да?
Саша пожал плечами и двинулся за Джейн в дальний конец павильона.
Как только оба скрылись от глаз разбредшейся по помещению публики, Джейн схватила Сашу за мужское достоинство и сказала:
— У вас есть… Balls <Яйца — (англ.)>?
У Саши все поплыло перед глазами.
— Вы не мужчина? Да? Надо брать микрофон и делать это сам!
Джейн вовсе не имела в виду ничего неприличного, она просто видела, что передача с таким ведущим крошится. Она хотела помочь.
— Я не могу, так не делается, — мягко освободился Саша. — Это решено не мной.
— Я это решено. Я. Вы мужчина. Давай. Саша пожал плечами. Виновато улыбнулся.
— Ну ты можно? Ну? — настаивала Джейн. — Возьми и сделать. Ну!
— Я не знаю…
— Fuck you! — прошипела Джейн.
И дальше случилось то, о чем Саша старался не вспоминать.
Молниеносным движением она расстегнула его брюки, в следующую секунду вспрыгнула на него, зажав ногами Сашины бедра и сама насадила себя на позорно воспрянувший Сашин первичный половой признак.
— Ты мужчина! Ты мужчина!..
Оттого что рядом ходили люди, что Джейн — жена его хозяина, что она вовсе не пыталась сдерживать свой голос, а декорация предательски тряслась и гремела, Саша оказался не на высоте. Он, как подросток, испытал оргазм после всего нескольких толчков. Но Джейн тогда это не смутило.
— Go <Иди — (англ.)>! — скомандовала она. — Ты лидер! И Саша вышел, взял у ведущего микрофон и довел передачу до конца. С тех пор это шоу стало его.
Потом они встречались с Джейн всего один раз, когда Гарик пропал и она приходила на студию узнать, не видел ли его кто-нибудь. О той умопомрачительной сцене за декорациями она, конечно, и не вспоминала.
Гарик так и не нашелся, а Джейн вскоре уехала…
— Мы поженимся, — заявила Джейн, намазывая на хлеб конфитюр, — и станем жить в Москве. Правда?
По-русски она теперь говорила весьма сносно. Саша с глубоким сомнением покачал головой, что даже при большом желании трудно было расценить как утвердительный ответ. Он очень хорошо относился к Джейн, но и думать не мог о том, чтобы связать с ней свою судьбу. Джейн словно прочла его мысли:
— Ты что, не хочешь на мне жениться?
— Конечно, хочу, — не очень уверенно откликнулся Саша. — Но все так неожиданно…
— Ничего неожиданного нет, — пожала плечами Джейн. — Если мы любим друг друга, то должны жить вместе. Ведь у нас теперь общее дело.
— Какое? — опешил Саша.
— “Дайвер-ТВ”. Ты забыл — у меня же сорок девять процентов акций вашего канала!..
* * *
— Прошу.
Саша вскинул голову.
Секретарь открыл резную золоченую дверь:
— Президент ждет вас.
Бежать теперь было поздно.
Питер
Денис пришел в себя оттого, что кто-то больно тряс его за плечо.
— Вы живы? Вы живы? — спрашивал сквозь слезы женский голос.
— Жив, — нерешительно ответил он. — Не трясите, пожалуйста. Рука болит. Что случилось? Где мы?
— В метро. Нас засыпало! Я не хочу умирать! — закричала женщина, снова хватая Дениса за ушибленную руку.
Когда Денис понял, в каком положении он очутился, его чуть не захлестнула волна ужаса, горло сжалось, чтоб издать вопль тоски и отчаяния, но неожиданно сработал инстинкт, который Денис называл “мушкетерским”.
Он знал эту свою особенность: подобно героям Дюма, становиться ироничным и хладнокровным в самых сложных и опасных ситуациях, если рядом присутствовала дама. Вот и теперь на смену страху вдруг пришло осознание своего мужского долга — успокаивать и спасать.
— Ничего, ничего, доченька. Прорвемся. Только отпусти мою руку — болит. Тебя как зовут-то?
— Наташа, — всхлипнув, ответила девушка. — Какая я вам доченька? Вы же молодой, я видела.
— Ну вообще-то я ровно в два раза старше, и, если бы не осторожничал в свое время, вполне бы мог стать твоим отцом. Но вообще-то в нашем положении возраст не важен, так что давай будем на “ты”. Меня зовут Денис. А ты, насколько я понимаю, та виолончелистка.
— Так вы.., ты тоже обратил на меня внимание? — проснулось в ней женское начало. — По-моему, у меня глаз заплывает — я так приложилась к Маргоше!
— Какой Маргоше? — не понял Денис.
— Это виолончель моя, фирмы “Марготт”. Она француженка.., была. Если бы не она, мы бы не разговаривали сейчас с тобой. Когда поезд начал тормозить, я как раз наклонилась, чтоб придержать ее. А ты в это время полетел и заскользил, как шайба, по полу! — Смех Наташи прозвучал диковато в хлюпающей черной мгле. — А когда произошло столкновение… Это было столкновение, да? Неужели встречный поезд оказался?
— Нет, похоже, нас завалило, — обреченно вздохнул Хованский. — Так что дальше-то было?
— В общем, когда все это случилось, ты въехал в мою Маргошу и меня об нее стукнуло. Она нас спасла, а сама погибла. Ой, голова кружится, — наверно, у меня сотрясение.
