Телевидение - Андреев Олег Андреевич (бесплатные серии книг txt) 📗

"Макарова”. — Вот какие граждане ездят рядом с нами.

— Ствол-то тебе зачем? — удивился Денис.

— От крыс отбиваться и сигналы подавать, — отшутился Слава.

— А тут есть крысы? — с испугом спросила незаметно подобравшаяся Наташа.

— Нашла, девушка, чего бояться, — усмехнулся “афганец”. — Там посмотрим, кто тут есть.

Минут через десять Слава и присоединившийся к нему Денис собрали по карманам и сумкам погибших (живых не обнаружили) неплохой запас самых необходимых вещей: несколько бутербродов, пяток “марсов” и “сникерсов”, пару бутылок пива, которыми хозяева уже никогда не опохмелятся, и даже шкалик водки, найденный в сумке человека-“динозавра”. Самая ценная находка обнаружилась у несчастного паренька, висевшего на поручне, — на его поясе был прикреплен замысловатый брелок, напоминающий пейджер, с вмонтированными электронными часами и довольно мощным фонариком, так необходимым спасшимся случайным попутчикам. Паспорта жертв Наташа завернула в пустой полиэтиленовый пакет и спрятала в карман куртки.

— Что ж, не так уж и плохо! — повеселел Слава, залпом выпив треть водки из чекушки.

— Может, не надо было? — сглотнул слюну Денис.

— На дорожку — сам Бог велел, не то пути не будет. На подкрепись — тебе же меня тащить. А идти придется далеко — до вентиляционной шахты метров сто, судя по маркировке на стене. Я как раз при ее сбойке ног лишился, так что запомнил то место до конца жизни.

— Ну сто метров не проблема.

— Не говори гоп. Мы еще не знаем, что там впереди. А с таким рюкзаком, как я, тяжеловато передвигаться. Пей!

"И то правда, — подумал Хованский, глотая обжигающую жидкость. — На тележке ему не проехать. Но ничего! В бедняге веса-то как в ребенке”.

Дверные рамы были сжаты жутким усилием настолько, что нераскрытые двери выпучились наружу, и выбить их ударом ноги не составило большого труда. Денис первым спрыгнул на служебную дорожку, проходящую уступом вдоль тоннеля, потом помог спуститься Наташе и наконец покорно подставил спину Славе. Тот и впрямь оказался удивительно легким. Хованский обернулся в конец вагона и сделал снимок, на котором запечатлелись гирлянды тюбингов, свисающих с прижатой ими крыши, окна, превратившиеся в сплошную узкую щель, номер вагона на залитой жижей стенке и глухая стена глины и обломков бетона, отсекающая его “уцелевшую” половину от тоннеля, далекой станции и всего мира. Потом он зажег фонарик и пошел вперед, к спасительной шахте, в сторону которой в луче слабого света улетал дым Славиной сигареты.

Москва

Алина пробегала глазами текст, а сама все время косилась на мобильник, словно гипнотизировала его взглядом — зазвони!

Ее опоздание на студию было, как всегда, бурно отмечено начальством, с пониманием — равными по должности коллегами и совершенно безразлично — обслуживающим персоналом.

Готовился к эфиру утренний блок новостей. Царили обычные сутолока и беготня, подносили свежие тексты, тут же их правили, машинистки кричали, что они не успевают, Ирина Долгова — любимица Крахмальникова — зычным голосом отдавала распоряжения.

"Он не пойдет, — монотонно вертелось в голове у Алины. — Струсит в последнюю минуту и не пойдет”.

— Алина, вот этот текстик глянь, — попросила Долгова.

Алина улыбнулась рассеянно, взяла бумагу, снова бросила взгляд на мобильник.

— Так… “Чрезвычайное происшествие в Санк-Петербурге”… “У известного предпринимателя”… “Пожар… “Вобохины палаты” .. “Станция метро “Северная”…

Алина оторвалась от бумажки:

— Ир, я не поняла.

— Что не поняла? — раздраженно обернулась Долгова, уже выясняющая отношения с Червинским.

— А метро тут при чем?

— Какое метро? — наклонилась к бумаге Долгова.

— Вот, — ткнула пальцем в текст Алина. Редакторша пробежала глазами сообщение и мотнула головой:

— Азээшники! Дайте мне питерский материал на монитор.

Через несколько секунд побежали кадры пожара, снятого в Питере. Алина вполголоса попыталась наложить на изображение текст. Про метро там ничего не было.

— Кто монтировал материал?

— Вторая, — ответил усиленный динамиком голос.

— Вторая монтажная! Червинский, вызови!

— Вторая монтажная! — закричал в микрофон режиссер.

— Да.

— Сколько минут перегнали из Питера?

— Десять.

— Сколько?!

— Сейчас… Шестьсот двадцать секунд.

— Кто монтировал?

— Я.

— Я не вижу ничего про метро.

— Какое метро?

— Текст видишь?

— Момент… Вижу. Сейчас… А! Так там ничего интересного. Какой-то мужик в больнице.

— Какой мужик?

— Машинист какой-то…

— Какой?

— Вот и я подумал — при чем тут машинист на пожаре?

То ли Ирине надоело выяснять отношения с невидимым собеседником, то ли терпение просто лопнуло, но она рванула дверь студии и помчалась в монтажную.

Алина подумала, что Саша должен был уже встретиться с президентом. А сразу после этого он обещал позвонить.

Ее так и подмывало самой набрать номер. Но она не стала — мало ли. Хотя почти уверена была, что Казанцев сидит дома или в кабаке и заливает свою трусость коньяком. Ладно, она позвонит ему после эфира.

С таким же шумом распахнулась и снова захлопнулась дверь в студию, и фурией влетела Долгова.

— Так, переверстка! — гаркнула она с порога. — Питерский материал ставим первым. Десять минут. Ищите, что можно выбросить.

— Что, пожар того стоит? — неумело съязвил Червинский.

— Там не пожар. Там поезд метро пропал.

— Как “пропал”?

— Пропал, — по слогам повторила Долгова.

И это было страшно.

В студию сбежались люди, поднялся совершенно невероятный гам. Побежали копаться к архивах, на скорую руку стряпать компьютерную графику, которая бы наглядно показала, как и где пропал поезд. Тут же на дикторском столе дописывали комментарий.

— Слушай, — тихо позвала Долгову Алина, — а у Гуровина спрашивали?

— В смысле?

— Питерское метро, если помнишь, — это же козырь тамошнего Хозяина. А он ставленник Самого. — Алина выразительно подняла глаза.

До эфира оставалось всего двадцать минут.

Телефон молчал.

И теперь Алина молила Бога, чтобы Казанцев оказался трусом.

Питер

Когда Лева Ильин вернулся и перегнал на РТР свою информацию, добавив в конце еще и никитинскую панораму, у них с Валерой осталось еще минут пятнадцать для разговора.

— Лев, — как можно индифферентней начал Валерий, — помнится, ты у нас в свое время делал серию репортажей о метро.

— Было дело, — согласился тот. — Чуть тогда воспаление легких не схлопотал.

— И на “Северной” бывал?

— А как же! Она же была темой дня. Правда, там не очень-то давали работать: мол, некогда отвлекаться на ерунду. Только с начальством пообщался да на открытии поснимал Хозяина и прочих шишек.

— А из строителей никого не знаешь?

— Тебе зачем? — удивился Ильин.

— Да так, — уклончиво ответил Валера. — Когда-то Москва и Ленинград соревновались. И в строительстве метро тоже. Наши хотят сравнительную ретроспективу дать, — на ходу импровизировал он. — Так есть кто-нибудь?

— Сейчас. — Ильин достал из портфеля записную книжку. — Вот записывай: Копылов Евгений Петрович, начальник управления. Он непосредственно руководил работами. Ушел за полгода до сдачи очереди. Сейчас возглавляет кафедру в бывшем ЛИИЖТе… Слюсаренко. Был замом начальника Метростроя. После сдачи ветки стал начальником… А вот и сам Ломов Василий Палыч. Ну его, как теперешнего вице-мэра, тебе представлять не надо. Помнишь мою нетленку в репортаже с открытия?

— А как же! — притворился восхищенным Валера, вообще не смотревший год назад “сериал”, посвященный благодеяниям переизбираемого мэра. — Это которую из них?

— Когда он и мэр перерезают красную ленточку и из ее кусочков делают себе красные банты. Говорят, что эти кадры прибавили Хозяину голосов левых. Он после этого взял Ломова к себе в замы по строительству.