Откровения секретного агента - Ивин Евгений Андреянович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Мы проехали с десяток миль, и женщина повернула машину к небольшой рощице, внутри которой оказался родничок. Она остановила машину и сказала:
— Вам бы надо умыться и переодеться.
Из багажника она достала сумку на молнии, открыла ее и вытащила костюм, рубашку и галстук.
— Думаю, вам подойдет, вы с месье Барковым одного роста.
Я снял туфли. Они мало отличались друг от друга, только левый, который принадлежал Баркову, стоил значительно дороже: за него Алексей заплатил своей жизнью — там в каблуке находилась микропленка. Если бы все было нормально, под столом в бистро мы, не привлекая внимания, не торопясь, обменялись бы туфлями.
Я забрел в ручей прямо в одежде и стал обливать лицо и голову холодной водой. Здесь наконец представилась возможность избавиться от своего «живота». Женщина сидела на траве и смотрела, как я моюсь и переодеваюсь, топлю в ручье одежду, и только когда все уже было закончено, сказала:
— Ну, слава Богу! Кажется, пронесет! Поехали!
Стрелки на часах будто остановились: с того мгновения, как я встретился с Барковым, прошло всего сорок минут. За это время произошла жестокая схватка, стрельба, погоня, смерть, взрыв машины и мое очищение, в смысле отмывания.
— Вы садитесь назад и отдохните, — предложила женщина. — Перед погранпостом я вас разбужу. День у вас выдался, наверное, тяжелый. Мне так показалось.
Да уж, не приведи Господь, подумал я и вскоре уснул.
— Месье, погранпост! — окликнула меня женщина, и я удивился, что так долго проспал.
Граница была совсем рядом. Впереди виднелись погранпост и таможня, разместившиеся в аккуратном беленьком домике с красной черепичной крышей.
Я передал женщине свой паспорт на имя канадца. Она, не сбавляя скорости, открыла, посмотрела фотографию, имя и положила рядом с собой на сиденье.
С пограничниками опять не было никаких осложнений. Только собака что-то уж очень принюхивалась ко мне, и я слегка заволновался. Наркотиков у меня не было, но если меня высадят из машины и вдруг им придет в голову проверять, то я не знаю, где у меня что. Собака потянулась ближе к моему лицу. Пограничник, молодой парень, засмеялся.
— Месье, вы порезались справа, поэтому вас и обнюхивает мой пес. Счастливого пути! — Он возвратил нам паспорта, и мы тронулись к бельгийскому посту.
Женщина засмеялась. Смех ее был спокойный и дружелюбный.
— Это же надо! — воскликнула она. — Собака унюхала кровь.
Я ничего ей не ответил, потому что знал — унюхала она кровь не от пореза бритвой, а ту, что незаметной осталась на моем теле, когда я нес убитого Баркова. Смыть ее запах можно только в горячем душе с мылом. Так что собака есть собака.
На бельгийском пограничном посту шла чуть ли не поголовная проверка не только документов, но и таможенный контроль. Наверное, кого-то и что-то искали. Офицер заставлял открывать машины, выходить, досматривал все очень тщательно. Одного мужчину даже увели в здание для личного досмотра. Я поглядел на женщину. Она была спокойна. Из кармана достал бумажник Алеши Баркова и только сейчас понял, почему собака так принюхивалась: бумажник был в крови, она уже засохла, но собака ее учуяла. Женщина оглянулась, на ее лице было полное спокойствие. Я показал ей бумажник. Она все поняла без слов.
— Уберите в карман, — сказала она и продвинула машину к пограничнику. Тот взглянул на женщину и улыбнулся:
— Софи, рад тебя видеть! Чего ты ездила в Париж? И так рано домой.
Она вышла из машины, поцеловала в щеку офицера и что-то шепнула ему на ухо. Он еще шире расплылся в добродушной улыбке, склонив голову, заглянул в салон. Наши глаза встретились. Я улыбнулся беспечно, сколько мог в моем положении.
— Здравствуйте, лейтенант!
Он кивнул в ответ головой и повернулся к женщине:
— Кажется, туда ты ехала с другим молодым человеком? — продолжая улыбаться, спросил он. — Сестричка, ты стала легкомысленной. В твоем-то возрасте…
Все это он говорил добродушно, и, видно, ему доставляло удовольствие нас задерживать и общаться, поэтому он и не спешил.
— Может быть, попьем у меня кофе? — предложил он. — Ты туда ехала и спешила, а сейчас?
— Морель, я очень устала и хочу домой, так что мы поедем. Скажи Антуанете, в пятницу я буду у вас обедать, если ты не возражаешь.
— С молодым человеком? — Офицер снова взглянул в мою сторону.
— Если у него не изменятся планы.
Он поцеловал женщину, она села за руль, и мы спокойно и беспрепятственно покатили на территорию Бельгии.
— Сам пойдешь к Катрин и все ей расскажешь! — довольно жестко сказала Софи.
— Как я ей скажу? — в отчаянии воскликнул я. — Вы женщина, вам проще!
— Нет! Скажи ей сам. Добавь, что перед смертью он поминал ее имя, может быть, это смягчит удар. В общем, иди к Катрин.
Мы въехали в Брюссель. День клонился к концу. По моей просьбе она довезла меня до собора Сен-Мишель-э-Гюдюль, и мы тепло распрощались.
— Я так вам благодарен! Вы спасли мне жизнь!
— Это я делала не для вас, а для другого человека. Такое уже было когда-то, — печально закончила она, и я почти ничего не понял. Но я глядел на нее, и в моих глазах она преображалась, словно Золушка под влиянием волшебных чар. И губы у нее уже были не тонкие, и волосы аккуратно зачесаны, нос показался мне римским. Вот только глаз ее я так и не увидел, но был уверен, что глаза у нее были изумительными, и она была молода и привлекательна, как Венера Милосская. Софи улыбнулась, показав мне свои прекрасные белые зубы — такой я и запомнил ее надолго.
«Волга» с посольским номером стояла на том же месте, где я взял «мерседес» и уехал в Париж. За рулем сидел мужчина средних лет. Я открыл дверцу и, садясь на переднее место, спросил:
— Давно ждете? Можно было бы на час раньше, но погода не позволила.
— Если надо, будем ждать вечность. — Это были пароли. — Полковник Трегубов, зам. военного атташе. Какие будут поручения? Готов служить вам, — предложил он с нотками «чего изволите-с?».
«Научился: „Кушать подано!“ Видно, хорошая здесь кормушка: „Готов служить вам!“» — почему-то со злостью прокомментировал я раболепие полковника.
— У ближайшего магазина купите мне пару туфель сорок третьего размера. Можно дорогие. Это паспорт, он мне больше не нужен, — передал я ему паспорт Бланшара. Пистолет я выбросил в реку.
— Это бы надо отразить в рапорте, — чересчур серьезно заметил полковник и еще больше разозлил меня.
— Вот и отражайте! Делать вам нечего! Слушайте, что я вам говорю, и отражайте!
— Извините, но так делается для порядка, — виновато заметил офицер.
— А разрывную пулю в затылок Баркова мне как отразить для порядка? — Я буквально взорвался, но все это прошипел, как самая ядовитая гадюка. — Мой паспорт у старшего туристической группы. Надо взять!
— Он уже у меня, — с готовностью подал он мне документ.
Полковник остановил машину возле крупного торгового центра и чуть не бегом побежал исполнять мою просьбу. Минут через пять он вернулся с коробкой. Туфли, конечно, взял дорогие — «Саламандру». Слава Богу, не поскупился! Пока он ходил покупать туфли, я открыл бумажник Баркова. Вытащил оттуда синий служебный паспорт, корреспондентское удостоверение, аккредитационную карточку и положил рядом на сиденье. Бумажник оставил себе: там были две фотографии. Крупным планом красивая девушка улыбалась в объектив. На второй сняты оба: Катя и Алексей. На обороте размашисто написано: «В этот день мы стали мужем и женой».
Полковник протянул мне коробку. Я взял оттуда туфли, свои снял и положил обратно. Новые надел, почувствовав внутри необыкновенную прохладу.
— Отвезите меня в гостиницу. Я хочу отоспаться. Но сначала поесть: сутки у меня не было маковой росинки во рту. На какой-нибудь ранний самолет возьмите мне билет. Вот оставшиеся деньги и документы Баркова.
Он довез меня до гостиницы «Хилтон». Всюду «хилтоны», подумал я автоматически, не придавая этому значения.
Через три часа меня разбудил звонок. Это была Катя. Мы оговорили место встречи, и я поехал туда с тяжелым чувством какой-то вины. Меня преследовала все время одна и та же мысль: что я скажу Кате? Что я ей скажу? Господи, дай мне силы сказать ей все это! Как ей сказать?
